Отец монстров - Арно Сергей Игоревич (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Я слышал его словно бы сквозь муть, как будто из репродуктора бубнил какой-то актер, которого можно слушать, но не воспринимать. Я не верил, не хотел верить, что говорят это мне лично и что все это может случиться со мной… И совсем скоро случится.
— Я не знаю, где девушка, — упрямо проговорил я, выпрямляясь. Глаза между тем искали какую-нибудь удобную тяжесть, чтобы дать Шнуру по башке. Смерть попсе! Но тело после побоев было еще слабым.
— Ну значит так, кент, — вступил в разговор Леонтьев. — Мы либо везем тебя пытать и убивать, либо ты нам сейчас же говоришь, где эта мерзкая девчонка. Ты понял! — истерично взвизгнул Леонтьев.
— Я понял, — нахально глядя ему в глаза, ответил я. — Но почему я должен знать, где моя соседка?
— А вот я тебе, сволочь, сейчас напомню!
Шнур хотел залепить мне затрещину, но тут мелодией из фильма «Бригада» зазвонил сотовый телефон. Шнур достал трубку из кармана.
— Слушаю. Ну да, конечно… Ну дали немного… да, слушаюсь! Понял, понял, понял…
Он отключил телефон и положил обратно в карман.
— А действительно, почему он должен знать, где его соседка? Где жена — должен знать, а соседка — не обязательно, — сказал Шнур вдруг переменившимся доброжелательным тоном и даже улыбнулся и похлопал меня по плечу.
— Почему должен знать? — проговорил Леонтьев ехидным голосом, глядя на Шнура. — Непонятно.
— Не знаю, — пожал тот плечами. — Может быть, и действительно зря человека мучаем.
— А если б знал, наверное, сказал бы сразу… — глумливо, как мне показалось, поддержал его Леонтьев, пожимая плечами.
— Так, значит, все-таки не знаешь? — ласково спросил Шнур, вплотную приближаясь ко мне.
Я помотал головой и подумал: «Сейчас будут бить».
— Ай-ай-ай, запачкался. — Ласковый Шнур отряхнул у меня с плеча пыль.
Я напрягся, ожидая удара. Вот сейчас, шепча ласковые слова, двинет в челюсть или в солнечное сплетение. Леонтьев тоже подошел, отряхнул мне другое плечо, не для чистоты — для подхалимажа и издевательства.
Шнур открыл дверь, и они вышли на лестницу. «Значит, в офис повезут, — пронеслось в голове, — будут мучить по полной программе». Но нет, как будто они и не собирались брать меня с собой. Я не понимал, что происходит. Только что душегубы пугали меня зверскими пытками, а сейчас так преспокойненько уходят.
Уже на лестнице, прежде чем закрыть за собой дверь, Шнур повернулся ко мне с улыбкой.
— Вы уж извините, если что не так. Мы же вас даже и не били, так слегка…
Дверь закрылась. Я стоял несколько минут перед закрытой дверью в полной растерянности. Что делать, куда бежать! Что значил этот странный приход, так угрожающе начавшийся и закончившийся так благополучно, если, конечно, не считать разбитой губы.
Проклятие! Они ведь, наверное, пошли к Марине.
Я же ее домой послал. Дурак!.. Она одна сейчас в квартире, и им ничего не стоит…
Я бросился в комнату к книжному шкафу и, торопливо сталкивая с книжной полки книги, полез в дальний его угол. На пол полетели Достоевский, Булгаков, Каралис и Мелихан. Я вытащил оттуда старинную металлическую коробку и открыл ее. В коробке лежал газовый пистолет. Конечно, я понимал, что газовый пистолет — это не всерьез. Но во всяком случае им можно было защитить себя… Ну и главное, конечно, Марину — именно ей грозила сейчас опасность.
Я проверил магазин, сунул пистолет за пояс, надел пиджак. Ну держись, попса! Бросился к телефону, чтобы предупредить Марину, но понял, что поздно. Подошел к входной двери, приложив к ней ухо, для начала послушал лестничную тишину, потом тихонько открыл замок и, бесшумно ступая, через ступеньку бросился вверх по лестнице.
«Телефонный звонок, — размышлял я, поднимаясь по лестнице. — Они ушли, потому что кто-то позвонил. Возможно, им передали, что Марина находится в квартире, чтобы они немедленно шли туда, а меня оставили в покое… Возможно, и так. Иначе навряд ли они оставили бы меня без пытки. Как я мог усомниться в правдивости Марины? Вот дурак! С какой стати ей было выдумывать, что мать украли! Может быть, они имитировали обыск в ее квартире, чтобы сбить милицию с толку». Все вставало на свои места.
Я подошел к Марининой двери, приложил к ней ухо. В квартире тихо, оттуда не доносится ни звука. Может быть, никого нет. Может быть, Марина все-таки не послушалась меня и не вернулась домой — она девушка смышленая. Я позвонил, подождав минуту, позвонил снова, потом еще раз. За дверью никакого движения. Внизу хлопнула дверь, я бросился к пролету, кто-то вошел в лифт, я подождал, пока лифт остановился на втором этаже. Потом вновь подошел к двери, послушал. Тишина. Я взялся за ручку и надавил на нее, замок щелкнул, дверь, легко скрипнув, отворилась.
Оглянувшись, я вынул из-за пояса пистолет и крадучись вошел в квартиру.
В прихожей горел свет. Из ящиков все было выброшено на пол, через открытую в комнату дверь виднелась пирамида книг. Значит, бардак так никто и не прибрал. Переступая через разбросанные вещи, пробрался в комнату. Я старался делать это бесшумно. Бесшумно, конечно, не удавалось: скрип половиц выдавал мое присутствие. Только сейчас, стоя посреди комнаты с пистолетом, я вдруг подумал, что нужно было хотя бы позвонить Николаю Николаевичу, чтобы в случае чего он знал, где меня искать с проломленной головой… Я перешел в другую комнату, потом в кухню. Бардак везде был неимоверным. Но ничто не выдавало присутствия живых людей. Ну что же, значит, и мне здесь нечего делать. Я вышел в прихожую, открыл дверь… И тут вспомнил, что Марина говорила о потайной комнате, в которой пряталась, когда Леонтьев со Шнуром пришли за ее матерью. Что-то я этой комнатки не заметил. Я вернулся в квартиру и стал обследовать стены. Отогнув край большого ковра на оклеенной обоями стене, поначалу я ничего не заметил, но, приглядевшись, увидел тонкую щель. Тайник был замаскирован искусно, и неудивительно, что при обыске его не обнаружили.
Я поднял ковер выше, нашел небольшой крючочек, толкнул дверцу; она с трудом приоткрылась, изнутри что-то мешало. В тайнике было темно и душно. Я толкал дверцу с азартом и интересом, заглядывая внутрь помещения. О пистолете в своей руке я забыл и только вглядывался в душный мрак комнатушки. Достаточно открыв дверь, я боком протиснулся в помещение…
Здесь было темно, хоть глаз выколи. И тут же я пожалел о том, что проник сюда. В полной темноте тесного помещения меня охватила вдруг неосознанная, непонятно откуда взявшаяся паника. Мне вдруг стало нестерпимо страшно. Пистолет в руке не придавал уверенности, скорее наоборот, здесь было нечто другое, чему нет объяснения, от чего нет защиты, против чего бессильно оружие. Меня бросило в пот. Я чувствовал, что там, в беспросветной темноте дальнего угла, прячется что-то, быть может, жуткое и последнее в моей жизни. И в то же время я не мог выйти без того, чтобы не увидеть это. Я зашарил по стене рукой в поисках выключателя.
— Господи, да где же он! — Я подключил к поиску вторую руку с пистолетом. — Да где же он!!
И вдруг за моей спиной в беспросветной жуткой темноте что-то зашевелилось. Я окоченел от ужаса. Я не знал, что бывает так страшно, так невыносимо страшно. Что-то хлопнуло, чихнуло и коснулось моего плеча. Я вздрогнул и чуть не закричал от испуга, совершенно будучи неспособным к сопротивлению, настолько парализовал меня страх. Стук сердца сливался в беспрерывный гул.
— Это вы, дядя Сережа? — вдруг раздался шепот Марины. — Я здесь сойду с ума от ужаса.
— Господи! Это ты? — Я обернулся, широко открытыми глазами вглядываясь во мрак. — Выходи, ну где ты там?
Маринины руки вдруг обвили в темноте мою шею, она прижалась ко мне всем телом.
— Как я ждала вас, — зашептала она с придыханием. — Я ждала вас так долго… Где вы были все это время… Мне кажется, я ждала вас всю жизнь.
Я обнимал ее в темноте, чувствовал запах ее волос, ощущал сквозь одежду податливость ее тела, слышал ее страстный шепот. И мне было хорошо… Мне было так хорошо, как не было хорошо никогда в жизни. И как не будет никогда… Вот сейчас, казалось, можно и умереть, вот сейчас нужно умереть…
