Валентайн - Сомтоу С. П. (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

— Аминь! — подытожил щупленький бородатый мужчина в смокинге, который как раз проходил мимо них. — Прошу прощения, но я невольно подслушал, как вы говорили, что знали Тимми Валентайна и были рядом в момент его апофеоза... Мой журнал, «Столкновение с запредельным», готов заплатить очень приличные деньги за любое физическое доказательство...

— Пойдем в зал, — сказала Петра, беря Брайена под руку. — А то уже скоро начнется.

— Ой, спасибо, — прошептал Брайен ей на ухо.

• иллюзии •

— Итак, мы возвращаемся в студию. С удовольствием представляю вам, дорогие друзья, выдающегося археолога, антрополога и — что самое главное! — Тимми Валентайнолога... доктора Джошуа Леви! Встречайте!

[АПЛОДИСМЕНТЫ]

— Спасибо, Дэйв.

[АПЛОДИСМЕНТЫ]

— Итак, Джошуа, каково ваше мнение как специалиста по поводу феномена Тимми Валентайна?

— Значит, так, Дэйв. Я хочу рассмотреть данный феномен в иной перспективе, нежели тут пытались так называемые эксперты. Я изучал не только археологию и феноменологию, но и психологию тоже. Я не верю в магию и суеверия. Я ученый.

— И тем не менее вы собираетесь прочитать доклад на...

— ЕКС.

— Да. На ежегодной конференции семиотистов — знать бы еще, что это за семиотисты такие! Доклад, в котором вы утверждаете, что рок-звезда Тимми Валентайн явно прослеживается в истории — что его изображения в искусстве встречаются на протяжении веков — и что все это связано — я не верю тому, что читаю на телесуфлере! — с ангелологией и НЛО? Я хочу сказать, разве в вашей теории не присутствует некоторая ненормальность... то есть вы ведь лечились в Беллевью три года назад, разве нет?

— Да, это правда, что я параноидальный шизофреник. Но это к делу не относится. Это не умственное повреждение. Моя болезнь вызвана исключительно химическим дисбалансом, и я принимаю лекарства, чтобы держать ее под контролем. И она не имеет ни малейшего отношения к моей теории, которая...

— Но у вас же есть официальная справка, что вы сумасшедший!

— Заткнись, Дэйв, и дай мне сказать!

[БУРНЫЕ АПЛОДИСМЕНТЫ]

— Хорошо, хорошо.

— Дай мне объяснить. Знаменитый психоаналитик Карл Юнг считал, что явления ангелов в средние века и явления НЛО сегодня есть проявления коллективного бессознательного. Они происходят от нас, а не от Бога или с другой планеты. Форма данных явлений соответствует образам мифологии, преобладающей в обществе в данный конкретный период, то есть они проявляются во временном контексте — в эпоху всеобщей набожности люди видели ангелов, в наше время, в век «Звездных войн», люди видят инопланетян. Я считаю, что Тимми Валентайн — феномен того же порядка. Он — видение, посланное нам коллективным бессознательным, из которого происходит сознание каждого человека. Я пришел к выводу, что подобные явления случаются в периоды великих брожений в искусстве — во времена упадка, культурного разорения и декаданса — и что образ Тимми Валентайна является вселенским символом смерти искусства...

— Подождите минуточку. Вы утверждаете, что при любом крупном культурном кризисе появляется Тимми Валентайн?

— Давайте посмотрим слайды, и вы поймете, что я имею в виду.

— Хорошо. Это что?

— Второй век нашей эры. Серебряная монета с изображением Антиноя, фаворита императора Адриана. То есть... упадок Римской империи... цивилизация рушится, искусство тоже в упадке, ненасытный Левиафан — христианство — вот-вот поглотит культуру...

[СМЕХ]

— Кажется, мы углубляемся в дебри. Но пусть он закончит... а это что?

— Ваза поздней династии Минь. Видите, юноша с пипой, китайской лютней, в руках? Он беседует с соловьем. Иногда эту вазу еще называют «Святой Франциск Пекинский». Посмотрите: вот римская монета, вот ваза династии Минь... а теперь посмотрите на фотографию Тимми Валентайна — на обложке альбома «Вампирский Узел». Ладно, вот третий пример. Картина конца шестнадцатого века. «Мученичество апостола Матфея». Очень известная картина. Вот ее изображение, снятое при просвечивании рентгеновскими лучами. На нем хорошо видна фигура обнаженного юноши, по каким-то причинам закрашенная. Он стоит на переднем плане. Это — ангел смерти. Он наблюдает за тем, как умирает апостол Матфей. Тонкая изысканная фигура — ее черты идентичны чертам юношей на других слайдах. Но по какой-то причине художник полностью его закрасил и написал поверх другие фигуры... уничтожил его. Почему?

— Действительно, почему?! Я надеюсь, что доктор Джошуа Леви расскажет нам больше: почему, например, он считает, что 1980-е годы — это период упадка в искусстве, и мы, стало быть, переживаем массово-гипнотическую коллективно-бессознательную галлюцинацию, в которой нам предстает фигура...

— Я называю его просто ангелом. Ангелом смерти. Иногда.

— Давайте еще раз посмотрим на рентгеновский снимок картины... как его там?.. Кара... Кара...

— Караваджо.

— Караваджо. Ну конечно. Как можно забыть это громкое имя?

• память: 1598 •

Апартаменты кардинала дель Монте: объявленное развлечение — представление театра масок по пьесе, принадлежащей перу прославленного Торквато Тассо. Мальчики должны появиться только в четвертом акте, как хор одалисок, поскольку действие происходит в серале турецкого паши. Сюжет строится на попытках Диониса, греческого мага, спасти из гарема свою возлюбленную Франческу и избавить ее от участи, которая хуже, чем смерть. Постепенно становится ясно, что пьеса — дурная пародия на Тассо, что некий шутник просто взял благородную драму поэта «Аминта» и превратил ее в тривиальную пьеску, изменив имена и испортив стихи. Пьеса к тому же густо пересыпана double entendres [38], поскольку ни для кого не секрет, что кардинал дель Монте питает неодолимую слабость к турецкому пороку содомии.

Гульельмо и Эрколино облачились в какие-то андрогинные туники, имевшие разве что очень отдаленное сходство с нарядами женщин восточных гаремов. На головах у них — венки. Они сидят вместе с гостями кардинала. Среди гостей есть и женщины. И духовные лица — князья церкви. (Они расположились на мягких шелковых кушетках или прямо на полу. В своих красных плащах они похожи на маленькие алые палатки.) И светские вельможи. И какая-то старуха-герцогиня, чье сморщенное лицо напудрено до мраморной белизны. Слышен гул разговоров и приглушенные смешки. Периодически кто-нибудь из гостей осторожно оглядывается по сторонам. Они, похоже, боятся скандала.

Стены расписаны фресками, но сейчас они скрыты за драпировками. Тут есть и статуи, но они тоже закрыты. Пахнет апельсинами, набитыми гвоздикой, которые богатые носят на себе, когда выходят на улицу — чтобы нюхать, когда вонь гниения становится невыносимой.

Кардинал дель Монте сидит в мягком кресле, похожем на трон. У него на коленях сидит мальчик-паж. Мальчик поет под аккомпанемент теорбы [39]. Он не попадает в мелодию, потому что музыканты, сопровождающие представление в соседней комнате, играют совершенно в другой тональности. Никто не следит за действием пьесы, кроме князя Джезуальдо, который скорчился на стуле с бутылкой вина в руке.

— Все это растянется до рассвета, — шепчет Гульельмо на ухо Эрколино. — Но если нам повезет, может быть, нам удастся улизнуть после нашего выхода. Я знаю короткий путь до дортуара хористов.

— Я не могу оставаться здесь до рассвета, — говорит Эрколино. Он очень надеется, что ему не придется объяснять почему.

Кардинал смеется. Он ерзает на своем троне, и ножки кресла скрипят по мраморному полу.

— Per bacco [40], древние римляне с их знаменитыми оргиями все равно не сравнятся с нами по части упадка! — Собравшиеся неистово рукоплещут, словно его преосвященство изрек перл мудрости. Эрколино думает про себя: «Видели бы они то, что видел я». После полутора тысяч лет прошлое кажется таким близким. — Еще вина! — кричит кардинал. — А когда мы напьемся и станем совсем-совсем пьяными, может быть, я покажу вам свои потайные картины.