Кукла маниту - Смит Гай Н. (е книги TXT) 📗
Она посмотрела на Куколку, пощупала – он был неподвижен. Безжизненен. Беспомощен перед великим владыкой ночи. Девочку с головой накрыла волна ужаса.
Еще одна тень! Бегущая на четвереньках, припадая к земле. Человек! Но не охотник, а тоже дичь!
Разгневанный бог ревел, картонные джунгли содрогались, призрачный свет разгорался. Два зверя обитали в этих джунглях – смертный и вечный. И на смертного зверя – Ровену – шла охота.
Бог повернулся спиной в девочке. Он тоже из картона! Но он двигается, оглашает пещеру яростным ревом. Он – живой! Все остальные оцепенели при виде его! Трансильванские вампиры застыли в гробах, лица их искажены дикими страхом. Скаля клыки, капающие слюной и кровью, пожиратель мертвечины пятится от недоеденного человеческого трупа. Ведьмы съежились за котлом, гремят кости дрожащих скелетов.
Все кругом ожили, но только для того, чтобы умереть. Они позарились на бессмертие, и за это владыка тьмы подвергнет их суровой каре. Ровена зажмурила глаза, как ночью у себя в спальне, путаясь какой-нибудь тени. Она стучала зубами от холода, мокрая одежда липла к коже. Хотелось плакать. Наконец она осмелилась чуть-чуть приподнять веки, надеясь, что кошмар прекратился. Но не тут-то было! Смердящий пожиратель трупов распластался на земле, вурдалаки попрятались в гробах, скелеты бессильно поникли, как увядшие бледно-желтые нарциссы. Остался только человек. Он метался по “пещере”, пытаясь укрыться от страшных всевидящих глаз, но повсюду за ним следовал мерцающий луч, исходящий, казалось, из врат ада. Человек кричал, молил о пощаде, судорожно хватался за остатки рассудка.
Страх отступил. Ровена не нужна богу-демону, поскольку здесь оказалась случайно, а он желает наказать пленника, совершившего гнусное преступление.
Переставляя широкие ноги рывками, от которых содрогалось хлипкое строение, бог-демон приблизился к своей жертве и навис над ней. Он упивался собственным всесилием; из его разинутой пасти вылетал безумный смех.
Куколка снова ожил – девочка почувствовала, как он шевельнулся. “Тебе ничто не грозит, – проникло в ее сознание, – только не смотри. Отвернись”.
Она обнаружила, что способна повернуть голову – кошмарное зрелище уже не гипнотизировало. Ровена смотрела в бесстрастное лицо Куколки, веря, что он защитит. Все будет хорошо, бояться нечего. Если бы еще можно было приглушить звуки, пронзающие мозг, – звуки расправы бога над человеком, звуки страшного возмездия. Она вытащила из ушей слуховые аппараты, но это ничуть не помогло.
Хриплый звериный рык, частое сопенье. Тяжелые удары обо что-то мягкое и податливое, будто кузнечным молотом о влажный картон. Постепенно затихающие вопли жертвы.
Когда Ровена осмелилась повернуться и поднять голову, было темно, и демоническая фигура исчезла из виду. На ее месте стояла горилла с торчащими клыками и растопыренными лапами – кусок картона, размалеванный каким-то халтурщиком. Оживший, но ненадолго.
Пожиратель трупов снова приступил к своей мерзкой трапезе, вампиры приподняли крышки гробов – все они вновь стали рабами электромотора. Как будто ничего и не произошло.
Двигатель поезда завелся, сцепления вагончиков залязгали, колеса закрутились. Машинист даже не оглянулся – похоже, ничего не заметил. Снова шевеление в руках Ровены: Куколка призывает ее к действию. Озираясь, она приблизилась к поезду, уселась в последний вагончик. Больше в нем не было никого.
Девочка съежилась, когда по лицу хлестнула нейлоновая паутина. На ведьм, вяло тянущих к небу руки, она не обращала внимания, их воплей, записанных на пластинку, не слушала. Все быстрее и быстрее, опасно кренясь, поезд мчался по кругу. Крики учащались, ведьмы мешали поварешками в пустом котле, вампиры подпрыгивали в картонных гробах. Смех, да и только – но никто не смеялся, кроме огромной гориллы с желтыми клыками, оскаленными в вечной ухмылке, и полными ненависти глазами, в которых вспыхивали отблески неоновых лампочек.
“Поезд призраков” с грохотом вырвался наружу, словно спеша остудиться под проливным дождем, и заскрежетал, останавливаясь. Машинист не посмотрел назад, не заметил исчезновения одного из пассажиров. Ровена выскочила на скользкую платформу. Вспомнив, что необходимо соблюдать осторожность, она обвела взглядом море лиц, но не заметила ни одного знакомого. Где-то здесь, в ярмарочной сутолоке, – Джейн. Ровена нужна ей, и она во что бы то ни стало разыщет молодую индианку.
Рой очень удивился, когда через час из переулка появился желтый фургон автосервиса. Он медленно проехал мимо, затем водитель увидел машину Кэтлинов я дал задний ход.
– Ну, что у тебя, приятель? – спросил водитель.
– Похоже, коробка передач. – Рой вышел из машины, забыв натянуть капюшон. Ему было наплевать и на дождь, и на коробку передач. Он вообще на все махнул рукой и ждал субботы, когда придет время вместе с семьей возвращаться домой.
– Сейчас гляну, но если что-то серьезное, придется тащить твою тачку в гараж. – Человек в спецовке пересел в машину Роя, включил зажигание, дважды дернул рычаг скоростей и заглушил мотор. – Похоже, и впрямь коробка.
“Слава Богу, могло быть и хуже”, – подумал Рой.
Через полчаса он брел по Променаду, не обращая внимания на дождь, который очистил улицу от людей и заполнил ими кафе и ярмарку. За ремонт коробки передач в гараже запросили сто пятьдесят фунтов. (“Извини, приятель, сами бы рады побыстрее, но больно уж работы много. Не горюй, самое позднее в субботу утром получишь обратно свою колымагу. Успеешь вернуться домой.”).
Впрочем, он и не горевал – во всяком случае, о том, что до конца недели остался без машины. Только о ста пятидесяти фунтах (тем обиднее, что перед отпуском они с Лиз взяли персональный заем). Впервые в жизни Рою так дорого обходилась нерабочая неделя. Но что делать, если пошла полоса неудач?
И все-таки нет худа без добра. Так рано Лиз его не ждет, а он не знает, где ее искать. Несколько часов свободы: делай что хочешь, иди куда глаза глядят. Хотя куда тут пойдешь? На улице дождь, в кафе давка…
Проникшие в сознание слова и мотив заставили Роя сделать выбор. Он прибавил шагу. Скорее на ярмарку Джекоба Шэфера. Надо быть там. Он не спрашивал себя почему.
Возможно, шум дождя заглушал звуки ярмарки, а может быть. Рой был слишком погружен в себя, чтобы обращать на них внимание. Театр Панча и Джуди был накрыт парусиновым чехлом, и от этого походил на гроб. Звери в клетках не двигались, даже не косились со злобой на зевак. Ярмарка пребывала во власти уныния и подавленности; один лишь Рой не поддался им. Неожиданная свобода подарила ему эйфорию и то, чего он давно не испытывал – приятное тепло, растекающееся по низу живота. Не сразу он понял, в чем тут дело. Джейн, юная индианка! Первобытный призыв порождал в мозгу сладкие, одна смелее другой картины. Рой попытался убедить себя, что все это чепуха, фантазии сексуально неудовлетворенного (по вине
Лиз) мужчины. Вот так и теряют мужей – отравляя им жизнь нытьем и придирками. А что он сам, неужели не может вообразить себя не под каблуком? Может!
Ожидание тайной встречи, пульсация горячей крови в венах, боязнь, что все откроется. Рой вспомнил юность, те беззаботные дни, когда он не думал ни о чем, кроме любви. Неужели это повторится?
Фантастические видения: гладкие руки, нежно ласкающие его тело, влюбленные черные глаза, широкие одеяла, спадающие с плеч, открывая… Господи, как ему этого хочется! С каждой секундой все сильней! Он одернул анорак, прикрывая выступ на брюках, но ему вовсе не хотелось, чтобы желание исчезло.
Вновь ощущение, будто его ждет неотложное дело. Он почти бежал. Увидев впереди грязный пестрый шатер, опять вспомнил смуглую девушку, вспомнил, как она смотрела на него. На Ровену она тоже смотрела по-особенному. “Ничего странного, – подумал он. – Женщине симпатичен мужчина, значит, ей нравится и его маленькая дочь”.
