Столкновение миров - Кинг Стивен (читать книги полные TXT) 📗

— А знаешь, что я могу делать, ты, честолюбивый болван? Я могу путешествовать. Куда захочу.

Вскоре после того, когда они уже могли попасть на Территории вместе, Фил Сойер встретил молодую актрису, и через час они уже имели своего первого хорошего клиента. А у нее были еще три подруги, которым не повезло с агентами. А у одной из них был приятель, который написал сценарий, а у того был друг… Еще до того, как истек третий год их работы, у них был новый офис, новое помещение и кусок Голливудского пирога. Территории помогали им каким-то образом, но как, Слоут не мог понять.

Сойер вел дела с клиентами, Слоут — с деньгами, счетами, с деловой частью агентства. Сойер тратил деньги — обеды, самолеты, билеты, Слоут копил их, это приносило ему удовлетворение. И именно Слоут вкладывал деньги в новые отрасли, в земли, в промышленность. К моменту прибытия Томми Вудбайна в Лос-Анджелес «Сойер и Слоут» стоили пять миллионов.

Слоут обнаружил, что ему все так же не нравится старый однокашник. Томми Вудбайн набрал фунтов тридцать и в своем голубом костюме он еще более казался судьей. Его щеки всегда слегка лоснились («Алкоголь?» — думал Слоут), манеры остались такими же блестящими. Но жизнь все же наложила на него отпечаток: в уголках глаз появились морщинки, да и сами глаза выглядели более настороженными, чем тогда, в Йелле. Слоут почти сразу же понял (а Фил Сойер никогда не догадается, если ему прямо не сказать), что в душе Томми Вудбайн носит огромный секрет. Он гомосексуалист. И это облегчало все — это даже облегчало возможность избавиться от Томми.

Потому, что голубых всегда убивают, не так ли? Кому же захочется, чтобы его десятилетнего мальчика изнасиловал двухсотфунтовый идиот? Можно сказать, что Слоут спас Фила Сойера от судебного разбирательства. Если бы Сойер сделал Слоута своим душеприказчиком и опекуном своего сына, не было бы вообще никаких проблем. Так бы и было, если бы убийцы с Территорий — те двое, которые пытались похитить мальчика — не вляпались, и их чуть не арестовали, когда они возвращались.

Все было бы еще проще, в тысячный раз подумал Слоут, если бы Фил Сойер не женился бы. Если бы не было ни Лили, ни Джека. Если бы не было Джека, не было бы проблем. Фил даже не взглянул на досье, которое собрал Слоут о прежней жизни Лили Кавано. Он перечислил, где, когда и с кем, и это должно было уничтожить этот роман так же, как черный фургон превратил Томми Вудбайна в труп, валяющийся на дороге. Если Сойер и прочитал этот отчет, то он оставил его поразительно равнодушным. Он хотел жениться на Лили Кавано и сделал это. И его проклятый двойник женился на Королеве Лауре. Еще одно препятствие. И его пришлось устранять подобным образом.

«Это означает, — подумал удовлетворительно Слоут, — что осталось только несколько деталей, и тогда все будет в порядке. Сейчас, когда он вернется из Аркадия Бич, спустя так много лет, „Сойер и Слоут“ будут у него в кармане. Точно так же будет и на Территориях: плод уже почти упал в руки Моргана. Как только умрет Королева, ее заместитель будет управлять страной, преследуя их со Слоутом общие интересы. И будут деньги. И будет все!»

Его клиентом был Эшер Дондорф, который жил на узкой улочке у океана. Дондорф был старым характерным актером, который завоевал признание в конце семидесятых после удачной работы в телесериале. Сначала он просто был хозяином дома, где жила семья частных детективов. Но благодаря тому, что после первых сыгранных эпизодов в его адрес пришло множество писем, авторы переделали и расширили его роль. Они сделали его отцом молодого сыщика, раскрыли за него пару убийств, придумали для него множество приключений, и т. д., и т. п. Его жалование удваивалось, утраивалось… И вот через шесть лет, после окончания сериала, он решил вернуться к съемкам. Но возникли проблемы. Дондорф считал себя звездой, но продюсеры видели в нем только характерного актера — известного, но не пригодного в другом качестве. Дондорф хотел славы, собственных костюмеров, денег, уважения, любви — всего. Но он был ничем.

Ставя автомобиль на стоянку и осторожно открывая дверь, чтобы не оцарапать ее об ограждение, Слоут вдруг понял, что, если он обнаружит за следующие несколько дней, что Джек Сойер знает о существовании Территорий, или что он просто подозревает о них, то его придется убить. Слишком много зависело от этого, чтобы можно было рисковать.

Слоут улыбнулся собственным мыслям и постучал. Он знал, что Эшер Дондорф уже пытался покончить жизнь самоубийством. Он совершил это в гостиной, чтобы привлечь как можно больше внимания. Этот «уже почти не клиент» думал, что это ему может помочь.

Когда бледный, дрожащий Дондорф открыл дверь, теплое приветствие Слоута было почти искренним.

ЧАСТЬ II

Дорога испытаний

Глава 6

Павильон королевы

Перед глазами Джека покачивались стебли травы, высокие и острые, как сабли. Казалось, что острая трава не гнулась под ветром, а разрезала его. Джек поднял голову. Он все еще не мог прийти в себя. Желудок сопротивлялся ужасной на вкус жидкости, голова раскалывалась, глаза горели. Джек поднялся на колени и заставил себя встать. Перед ним по дороге ехала большая телега, запряженная лошадью. Возница, бородатый краснолицый мужчина, размерами и формой напоминающий один из бочонков, стоящих позади него, уставился на Джека. Джек кивнул ему и попытался представить себе, что может подумать человек, когда видит внезапно появившегося перед ним мальчика, словно свалившегося с неба. Сейчас он чувствовал себя абсолютно здоровым, даже более здоровым, чем в те времена, когда жил в Лос-Анджелесе. Душа его полностью гармонировала с телом. Теплый и свежий ветер Территорий нежно гладил его по лицу. Аромат цветов почти полностью забивал более сильный запах сырого мяса, который доносился с телеги. Джек приложил ладонь ко лбу и посмотрел на возницу, первого встреченного им человека на Территориях.

А если возница обратится к нему, то как ему отвечать? Говорят ли здесь по-английски? И на каком английском здесь говорят? Джек сообразил, что сложно будет пройти через мир, где люди говорят на незнакомом языке, и решил, что в этом случае ему лучше будет притвориться немым.

Возница, наконец, оторвал взгляд от Джека и крикнул что-то лошади. Джек подумал, что этого слова, кажется, нет в английском языке 80-х годов этого века. Но, может быть, именно так и обращаются к лошадям? «Слаш, слаш!» Джек сделал шаг назад, жалея, что не поднялся на ноги на несколько секунд раньше.

Мужчина снова взглянул на Джека и вдруг, к его удивлению, кивнул — этот жест не был дружеским, но не был и враждебным. Это был знак общения между равными. Удачного тебе дня, друг. Джек кивнул в ответ, попытался засунуть руки в карманы и остолбенел от удивления. Возница рассмеялся вполне добродушно.

Одежда Джека изменилась: вместо джинсов на нем были грубые домотканые шерстяные штаны. На плечи была накинута голубая куртка из мягкой ткани. Вместо кнопок на куртке (или камзоле?) был ряд крючочков и петелек. Кроссовки тоже исчезли. Вместо них были удобные кожаные сандалии. Рюкзак превратился в кожаный мешок, висящий через плечо на тонкой веревке. Возница был одет примерно так же.

Телега, трухлявая и покрытая пылью, прогромыхала мимо Джека. Из бочек доносился хмельной запах пива. За бочонками лежало что-то, показавшееся Джеку автомобильными покрышками. Но запах, доносящийся от «покрышек», был самым приятным из тех, которые когда-либо ощущал Джек. Этот запах вызвал у него голодные спазмы в желудке. Это были головки сыра, сыра, который он никогда в жизни не пробовал. За головками сыра, возле задка телеги, лежала груда сырого мяса: телятина, свинина, говядина и еще что-то непонятное, а сверху на этой груде возилась куча мух. Сильная вонь сырого мяса отрезвила Джека, убив чувство голода, возбужденное ароматом сыра. Он вышел на дорогу следом за телегой и какое-то время смотрел ей вслед. Через секунду он двинулся за ней.