Мёртвый хватает живого (СИ) - Чувакин Олег Анатольевич (читать книги онлайн .TXT) 📗
Она ничего не помнила из университетской учёбы, но многое взяла из собственного детства — из той поры, когда никто, ни университет, ни школа, не мешал ей сочинять. И она поражалась тому, до какого совершенства довела своё журналистское мастерство. В её голове точно завелись полочки, с которых она мгновенно брала всё, что требовалось для развития запланированного сюжета. «Хорошая память», — говорил Сан Саныч. Скорее, порядок в памяти. Знаешь, куда положить и откуда взять. Лучше всякого компьютера.
С годами она стала делать репортажи в считанные минуты. Её скоростным рекордом — не место ли ему у Гиннеса? — было написание репортажного текста в две минуты. В сто двадцать секунд. Текста репортажа, длившегося по ТэВэ тоже две минуты.
Куда уж там Льву Толстому, писавшему «Войну и мир» семь лет!.. Телеоператор Коля сказал ей, что прочитал «Войну и мир» за неделю. Семь лет — и семь дней!.. А у неё — две минуты — и две минуты. Равенство зрителя и автора.
Чем меньше времени на сюжеты давал ей Сан Саныч, тем азартнее она бралась за эти сюжеты. Ещё меньше времени? Вот ты узнаешь, шеф, на что способна Регина Снежная!
Выезжая с Колей на съёмки, она уже прокручивала завязку сюжета, намечала кульминацию. Смотрела пиар-лист, находила опорные точки для рекламы. Потом представляла развязку — с непременным выходом на основной рекламный блок. Когда она прибывала на место, репортаж уже был готов. Могли быть, конечно, и творческие отступления, отклонения, — но самый стержень сюжетной композиции Регина никогда не меняла: не события определяли сюжет, а ею разработанный сюжет диктовал и порядок, и тон событий, и характеристики персонажей.
«Персонажи» начинали говорить с ней, но она останавливала их: «Господа, вопросы здесь задаю я. Лимит времени, господа». Если господа не хотели останавливаться, и говорили то, что сюжет разрушало, Регина помечала отснятые участки для «ножниц».
Она быстро усвоила то, что одобрял Сан Саныч, что вписывалось в политику государственной телекомпании «Тюмень ТВ», — и уяснила, что свобода слова в России есть, только некоторые товарищи её ищут не там, где нужно. Мало того, эта свобода хорошо оплачивается! Она смеялась: Конституция — документ не менее туманный и иносказательный, чем Евангелие. Гарантируется свобода слова? А какого слова? Вот в том-то и штука. Не будь Конституция документом приблизительным, требующим толкования, она бы установила: фантастического слова. Или установила бы прямо свободу фантазии. Свободу воображения. И не потребовались бы исключения из свободы — такие, как экстремизм и неуважение к власти. Воображение законодательно не ограничишь.
Потому-то в России самая читаемая, самая популярная литература — фантастическая. Фантасты давно всё поняли. И журналисты. Поняли и свободно работают.
И она поняла — и работает. И Сан Саныч в те минуты, когда его посещают приступы хорошего настроения, называет её «золотко». «Ты бы ещё на работу, золотко, не опаздывала, так я б тебя в депутатки выдвинул». Ей плевать на его похвалы, но на премии не плевать. И не плевать и на то, что в начале карьеры она делала заштатные репортажики, а теперь она и новости ведёт вечерние, и делает самостоятельные сюжеты, которые Сан Саныч никому, кроме неё, доверить не хочет. Ну разве что она приболела или ей некогда. И деньги, деньги. Трёхкомнатная квартира себе, двухкомнатная квартира маме. И бабушке помогала, пока та была жива. Мебель итальянская, испанская, французская. Всё, что душа пожелает.
Но главный её интерес был не деньги, а работа. Тот полёт фантазии, который первой в ней разглядела мама. Полёт в такие выси, что самой страшно становилось… К примеру, тот пиар-лист из одиннадцати пунктов для пятиминутного сюжета в плейлисте. Шеф сказал ей: невозможно. Никто не сделает. Даю тебе, золотко моё, просто ради эксперимента. Справишься — выпишу тебе такую премию, какую тут никто ещё не получал. Даже я. Откуда столько пунктов? — удивилась Регина. Больше одного на минуту вещания ведь не берём. В отделе рекламы перестарались, ответил Сан Саныч. Там новенькая, вот и набрали заказов. А что за сюжет? О рыбокомбинате «Северрыба», сказал Сан Саныч. А кто платит за сюжет? Рыбокомбинат. То есть, сказал Сан Саныч, сплошные сложности. Регина прочла пиар-лист: мороженое, екатеринбургские электрогитары, мебель (столы и стулья от мебельной компании «Юникор»), пышный пшеничный хлеб, обрезная доска, тюменский рок-клуб «Полосатая собака», газета бесплатных объявлений «Молния», компьютерные мыши «Ono-12», холодильники «Иней-44», лимонад и туфли «Mako». Регина взяла Колю с камерой, поехала к директору рыбокомбината, убедилась, что на комбинате есть актовый зал со сценой, вернулась в студию и набросала на ноутбуке текст сюжета. Директору рыбокомбината на согласование текст не отправила. А пошла прямо к главбуху. Стали считать. Выгодно. Ново, но выгодно. И она отправилась к Сан Санычу. С текстом сюжета. Директор рыбокомбината сидит на стуле и за столом фирмы «Юникор», на столе компьютер, и мышь «Ono-12» крупным планом, и то, как замечательно бегает курсор, тоже крупным планом, и бегает он по столбцам газеты бесплатных объявлений, а среди текстов газеты — объявление городского рок-клуба «Полосатая собака» о курсах электрогитаристов, а потом она, Регина, и он, директор, идут по цехам комбината, и он показывает ей цеха, и они берут из холодильника «Иней-44» мороженое, и директор говорит, что любит мороженое с хлебом, это очень вкусно, и тут же, из хлебницы на холодильнике, берёт пышный хлеб, приговаривая, вот, в пекарне «Дуняша» испекли новый пышный хлеб, и даёт и Регине, а потом им подносят лимонад, и они запивают мороженое и хлеб лимонадом, а за спиной директора висит екатеринбургская электрогитара, и он и Регина входят в актовый зал, где двое рабочих будто бы достраивают новую сцену из обрезной доски такой-то фирмы, и директор, восходя на сцену (показываются туфли «Mako») рассказывает, что решил организовать ансамбль: в школе и институте всегда хотелось, да времени не было, а теперь, благодаря отличной организации бизнеса на его комбинате — все поставки вовремя, все покупатели довольны, все работники премированы и награждены грамотами, — он, его зам по финансам, начальник цеха холодного копчения, мастер заморозки и бухгалтерша собрали наконец команду. И время нашлось, и инструменты закупили, и курсы гитаристов он успешно закончил. Скоро будет первый концерт. Репортаж с которого мы непременно покажем! (Финал сюжета).
«Хм, хм, — сказал Сан Саныч. — Да и сюжет оживится. Будет не производственно-коммерческим, а человеческим. Мы и дальше пойдём… этим новым путём».
И он выписал ей премию, а директору рыбокомбината вернул денежки наличными. «И он пошёл на это?» — Только в этом сомневалась Регина. — «Пошёл, — ответил Сан Саныч. — Он не хозяин, он наёмник. А хозяева сейчас в Таиланде».
А вы говорите: университет. Регина смеялась. Вот если бы в университете начали изучать её сюжеты — как образцы подачи рекламного материала в тележурналистике, она бы не смеялась. Теперь она считала: это хорошо, что на журфаке не учат, а мучат журналистов. Конкурентов будет у неё поменьше. Или вовсе не будет. Кто знает, что мастерство писателя и журналиста идёт от фантазии, а не от свободы… то есть, она хотела подумать: факультета журналистики? Кто знает, тот молчит.
Так, с её подачи, у «Тюмени ТВ» начался новый телебизнес. Сан Саныч усовершенствовал его. Студия стала сотрудничать и с наёмными директорами, и с хозяевами. Шеф и агентов дополнительных нанял на работу. Чтобы ездили по городу, предлагали директорам удешевлённые рекламные сюжеты об их компаниях. Особенные сюжеты, с рекламой в рекламе. Потому и дешевле. Выгодно! Директора соглашались, и денежки рекой текли. И хозяева холдинговой компании «Месяц» сидели в кафе «Бельвиль» и ели круассаны и бриоши, а гендиректор торговой сети «Камелия» Павел Леонидович Бессмертных потел в финской сауне «Клубника».
Ну, и власть. Государственный статус телекомпании нужно было отрабатывать. «Все власти от Бога», — любил повторять он. Кажется, из апостола Павла.
