Племя Тьмы - Баркер Клайв (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Однако вслух он не сказал ничего, потому что знал: не стал бы Декер рисковать душевным покоем своего пациента, не имея на то веских причин. И кроме того, чего могут стоить оправдания, когда оба они прекрасно знают, как часто в прошлом Буни терял рассудок. И если он действительно совершил эти ужасные убийства, то нет никакой уверенности в том, что он вспомнит об этом.
Буни молчал, не смея поднять глаза на Декера, боясь увидеть, как окончательно рухнула та непоколебимая скала, которую когда-то олицетворял собой доктор.
— Еще хотите посмотреть? — спросил Декер.
— Если это необходимо…
— Да, необходимо.
Он открыл третью, четвертую фотографии, потом еще и еще, раскладывая их на столе, как карты. Только в этом жутком пасьянсе каждая карта означала смерть. Смерть на кухне у открытой дверцы холодильника… Смерть в спальне рядом с ночником и будильником… На верхней ступеньке лестницы… У окна… Здесь были жертвы всех возрастов и цветов кожи — мужчины, женщины, дети. Изверг не делал между ними никаких различий. Он просто методично и бессмысленно уничтожал одну жизнь за другой. В комнатах, где погибли эти люди, сохранились следы его безумной игры со смертью. Несчастные в ужасе бросались прочь, пытаясь увернуться от смертельного удара, опрокидывая мебель, оставляя кровавые следы на стенах, картинах. Один, видимо, схватившись за лезвие ножа, лишился пальцев. У большинства были выколоты глаза. Но никому не удалось спастись, какое бы решительное сопротивление они ни оказывали. Все они в конце концов падали, путаясь в одежде или оборванных шторах, задыхаясь и захлебываясь кровью.
Всего было одиннадцать фотографий. Каждая отличалась от другой — комнаты большие и маленькие, жертвы одетые и обнаженные. И только одно объединяло их — на всех была изображена финальная сцена. Главное действующее лицо уже покинуло место кровавой трагедии.
Боже! Неужели это был он? Не в состоянии ответить себе на этот вопрос, Буни обратился к доктору, продолжая неотрывно смотреть на блестевшие глянцевой поверхностью фотографии:
— Это сделал я?
Декер вздохнул, но ничего не ответил. И тогда Буни решился поднять глаза. Когда он рассматривал фотографии, доктор пристально изучал его. Буни ощущал это почти физически, до головной боли. А теперь Декер снова отвел взгляд.
— Пожалуйста, ответьте мне, — проговорил Буни, — это сделал я?
Декер помолчал немного и, стараясь выглядеть спокойным, просто сказал:
— Надеюсь, что не вы.
Он произнес это так, будто речь шла о каких-нибудь незначительных правонарушениях, а не об одиннадцати страшных убийствах. А может, их было еще больше…
— Что я говорил тогда? — спросил Буни. — Повторите мои слова.
— Большей частью это был бессвязный бред.
— Но тогда почему вы вдруг решили, что это моих рук дело? Ведь нужны веские доказательства.
— Не вдруг, — сказал Декер. — Некоторое время я пытался соединить все в единое целое. — Он протянул руку и поправил одну из косо лежавших фотографий. — Вы знаете, что каждые три месяца я составляю отчет о вашем состоянии. Я прогоняю подряд пленки всех предыдущих сеансов, чтобы иметь представление о том, как идут наши дела. — Он говорил медленно и монотонно. — И вот я заметил одни и те же фразы, все время повторяющиеся в ваших ответах на мои вопросы. Они всплывали и снова тонули в бессвязном бреду. Но они все-таки были. Создавалось впечатление, будто вы хотите в чем-то признаться, но это настолько противоречит всему вашему существу, что даже в состоянии глубокого гипноза у вас не хватает сил рассказать об этом. Я расспрашивал как-то своих знакомых полицейских. Так, между прочим. И они рассказывали мне об этих преступлениях. Правда, я из прессы тоже кое-что узнавал. В общем, убийства совершались одно за другим в течение двух с половиной лет. Здесь — в Калгари и в пригороде. Действовал один и тот же человек.
— Я?
— Не знаю, — сказал Декер, взглянув наконец на Буни. — Если бы я знал точно, то сообщил бы…
— Но вы точно не знаете?
— Я не хочу верить в это, так же, как и вы, потому что, если все окажется правдой… Вы же понимаете, что мне будет. — Он начал сердиться и еле сдерживался. — Поэтому я и выжидал, надеясь, что в момент, когда произойдет очередное убийство, вы будете находиться рядом со мной. И, значит, автоматически окажетесь непричастным.
— Значит, вы знали о том, что происходит?
— Да, — глухо ответил Декер.
— Господи!
Буни вскочил, зацепив ногой стол. Фотографии посыпались на пол.
— Потише! — строго сказал Декер.
— Люди погибали, а вы выжидали!
— Да, я рисковал. Ради вас, Буни. Учтите это.
Буни отвернулся. По спине у него пробежал холодок.
— Сядьте, — сказал Декер. — Сядьте, пожалуйста, и ответьте мне. Эти фотографии что-нибудь говорят вам?
Буни невольно прикрыл ладонью рот и подбородок. Когда-то Декер объяснял ему, как много может сказать о внутреннем состоянии человека эта часть лица. И сейчас он вдруг почувствовал необходимость скрыть что-то.
— Я жду ответа, Буни.
— Ничего они мне не говорят, — сказал он не поворачиваясь.
— Совсем ничего?
— Совсем.
— Посмотрите еще раз.
— Нет, — решительно проговорил Буни. — Я не могу.
Он услышал, как Декер вздохнул, и подумал, что тот сейчас потребует снова посмотреть на эти ужасные фотографии. Однако голос доктора зазвучал вполне дружелюбно.
— Ну что ж, Арон, — сказал он. — Тогда все в порядке. А фотографии эти я сейчас уберу.
Буни прижал ладони к глазам, почувствовав на лице горячие слезы.
— Ну вот, их уже нет здесь, — сказал Декер.
— Они здесь.
Да, они все еще стояли у него перед глазами — одиннадцать комнат и одиннадцать трупов, как ни старался он избавиться от этого видения. Стена, которую Декер долгих пять лет возводил в больной душе пациента, рухнула за несколько секунд, и не без помощи самого архитектора. Буни снова был во власти своего безумия. Он снова слышал хриплую песнь своего умирающего рассудка, который тонул в крови изуродованных тел.
Почему же он так легко после стольких лет лечения потерял самообладание? Слезы выдали его мысли. Они объяснили то, чего никак не мог выговорить его язык. Да, он виновен. В чем же еще причина? Эти руки, которые он сейчас нервно вытирал о свои брюки, мучили и убивали. Если он не расскажет обо всем, кто знает, сколько еще кровавых дел они натворят… Лучше признаться, хотя он и не помнит ничего, чем дать волю своему безумию.
Он повернулся и посмотрел на Декера. Фотографии были собраны в стопку и лежали на столе изображением вниз.
— Вы что-то вспомнили? — спросил доктор, заметив перемену в его лице.
— Да, — ответил тот.
— Что?
— Это сделал я, — просто сказал Буни. — Я совершил все эти убийства.
Глава 2
Декер был самым снисходительным прокурором, о котором мог только мечтать любой обвиняемый. Первое время он часами не отходил от Буни, задавая ему множество тщательно продуманных вопросов, стараясь вместе с ним собрать все возможные доказательства его причастности к убийствам. Несмотря на признания своего пациента, доктор предпочитал не торопиться. Признание — это еще не веская улика. Они должны были убедиться, что слова Буни не стали просто результатом саморазрушительных тенденций в его психике.
Буни не сопротивлялся, решив полностью довериться Декеру, который знал его даже лучше, чем он сам себя. Кроме того, он не мог забыть слова Декера о том, что, если подтвердится самое худшее, репутация его, как хорошего специалиста, будет наверняка опорочена. Значит они оба не имеют права на ошибку. Единственный способ выяснить правду заключался в том, чтобы досконально изучить все детали преступлений — даты, имена, места. Может быть, Буни что-нибудь вспомнит, или им удастся обнаружить хотя бы одно убийство, совершенное в тот момент, когда он находился рядом с кем-нибудь, кто безоговорочно мог бы это подтвердить.
Единственное, от чего Буни категорически отказывался — это еще раз внимательно рассмотреть фотографии. Декер уговаривал его двое суток. Наконец терпение доктора лопнуло. Он набросился на Буни с ругательствами, обвинив его в трусости и лживости. Если Буни задумал поупражняться в доведении нормального человека до умопомешательства, кричал Декер, то пусть убирается отсюда к чертям и морочит голову кому-нибудь другому.
