Спящие красавицы (ЛП) - Кинг Стивен (бесплатные полные книги .txt) 📗
Они ждали.
Глава 17
В супермаркете Шопуэлл, где традиционно проходили Собрания, Эви выступала перед широкой аудиторией тех, кто сейчас населял Наше место. Ей не потребовалось много времени, чтобы произнести свою часть, которая сводилась к одному: это был их выбор.
— Если вы останетесь здесь, каждая женщина, от Дулинга до Марракеша, появится в этом мире, в том месте, где они заснули. И начнут все сначала. Будут свободно растить своих детей так, как они хотят. Создадут свободный мир. Это хорошая сделка, мне так кажется. Но вы можете вернуться. И если вы это сделаете, каждая женщина проснется там, где она уснула в мире мужчин. Но вы должны вернуться все.
— Кто ты? — Спросила Дженис Коутс Эви через плечо своей дочери, крепко держа Микаэлу за руки. — Кто дал тебе эту власть?
Эви улыбнулась. Вокруг нее витал зеленый свет.
— Я просто старая женщина, которая в настоящее время выглядит молодой. И у меня нет никакой власти. Как и лиса, я всего лишь эмиссар. Это у вас есть власть.
— Хорошо, — сказала Бланш Макинтайр. — Давайте это обсудим. Как присяжные. Потому что я полагаю, что мы таковые и есть.
— Да, — сказала Лила. — Но не здесь.
На то, чтобы собрать всех жителей нового мира ушло полдня. Гонцы были отправлены во все уголки города, чтобы созвать женщин, которые не были на тот момент в супермаркете.
Они в тихой колонне прошли по Мэйн-стрит, а потом перебрались на Болл-Хилл. Ноги Бланш Макинтайр беспокоили ее, поэтому Мэри Пак везла ее в одном из гольф-каров. Бланш держала на руках Энди Джонса, ребенка-сироту, в голубом покрывале, и рассказывала ему короткую историю:
— Давным-давно, был парнишка, который ходил туда-сюда, а все женщины любили его.
Зеленый почки проклевывались повсеместно. Было холодно, но весна уже приняла бразды правления. Они уже почти догнали время года, каковым оно было в старом мире, когда они заснули. Скорость реализации задуманного удивила Бланш. Ей казалось, что на это понадобится гораздо больше времени.
Когда они свернули с дороги и зашли в усеянный мотыльками лес, остальную часть пути их вела лиса.
После того, как условия Эви были вновь разъяснены тем, кто пришел позже, Микаэла Коутс встала на молочный ящик, и, взвалив на себя роль репортера (возможно, в последний раз, возможно, нет), рассказала им все, что произошло по ту сторону Дерева.
— Доктор Норкросс убедил нападавших остановиться, — сказала она. — Ряд мужчин отдали свои жизни до того, как возобладал разум.
— Кто умер? — Закричала одна из женщин. — Пожалуйста, скажи, что мой Мисах не был одним из них!
— Что там с Лоуренсом Хиксом? — Спросила другая.
Пронесся рокот расспрашивающих голосов.
Лила подняла руки.
— Леди, леди!
— Я не леди, — проворчала бывшая заключенная по имени Фрейда Элкинс. — Говорите за себя, шериф.
— Я не могу сказать, кто мертв, — возобновила свой рассказ Микаэла, — потому что большую часть сражения я провела в тюремной библиотеке. Я знаю, что Гарт Фликингер мертв, и… — Она собиралась упомянуть Бэрри Холдена, затем увидела его жену и оставшихся дочерей, ожидавших, что она скажет, и не решилась — … и это все, что я знаю. Но я могу сказать вам, что все дети и младенцы в Дулинге в полном порядке. — Молясь всем сердцем, чтобы это было так.
Зрители разразились аплодисментами. Когда Микаэла закончила, Дженис Коутс заняла ее место и объяснила, что всем будет предоставлена возможность озвучить свой выбор.
— Что касается меня, — сказала она, — я голосую, с некоторым сожалением, за то, чтобы вернуться. Это место гораздо лучше, чем то, которое мы покинули, и я верю, что совершенству нет предела. Без мужчин мы принимаем справедливые решения, без излишней суеты. Мы без ссор обмениваемся ресурсами. Насилия среди членов нашей общины практически нет. Женщины раздражали меня всю мою жизнь, но в них нет ничего от мужчин. — Ее личные рассуждения о том, что ее собственный муж, бедный Арчи, отошедший на небеса в результате того утреннего инфаркта, был справедливым и здравомыслящим человеком, она не повторила. Суть была не в этом. Суть была в том, что дело теперь у них было общее. Личное стало историей.
Если когда-то Дженис и была слегка худой, то теперь она просто истлела до костей. Ее белые тонкие волосы ручейками спадали по спине. Погруженные в глазницы, ее глаза сияли далеким блеском. Внешний вид матери поразил Микаэлу; ее мать, независимо от того, как прямо она стояла или как ясно она говорила, была больна. Тебе срочно нужно к врачу, мама.
— Однако, — продолжила Дженис, — я в долгу перед доктором Норкроссом, и предпочитаю вернуться. Он рисковал своей жизнью, а остальные защитники рисковали своими, за всех женщин в тюрьме, сомневаюсь, что многие на земле так бы поступили. В связи с этим я хочу сообщить вам, женщины, которые были заключенными в тюрьме, что приложу все усилия, чтобы ваши приговоры были отменены или, по крайней мере, сокращены. А если вы захотите свалить подальше, я сообщу властям в Чарльстоне и Уиллинге, что вы были убиты при нападении.
Бывшие заключенные вышли вперед, все вместе. Их было гораздо меньше, чем утром. Китти Макдэвид, среди прочих, бесследно исчезла (оставив за собой небольшую стайку мотыльков). Не было сомнений в том, что это могло значить — эти женщины умерли в обоих мирах. Мужчины их убили.
И все же все заключенные проголосовали за то, чтобы вернуться. Это, возможно, удивило бы мужчин, но это не удивило начальника тюрьмы Дженис Коутс, которая знала очевидный статистический факт: когда женщины бежали из тюрьмы, большинство из них ловили практически сразу, потому что они не валили подальше, как обычно это делают мужчины. Женщины возвращались домой. На первом плане у бывших заключенных, выступавших на этом последнем собрании, были дети-мальчишки в том, другом мире.
Например, Селия Фрод: Селия сказала, что мальчикам Нелл понадобится нянька, и даже если ей придется вернуться под стражу, она сможет рассчитывать на сестру Нелл, которая может за ними присмотреть.
— Но от сестры Нелл не будет ведь никакого толка, если она будет спать?
Клаудия Стефенсон заговорила так тихо, что толпа призвала ее повторить.
— Я не хочу кого-то держать, — повторила она. — Я соглашусь с большинством.
Члены Первого Четвергового тоже проголосовали за возвращение.
— Здесь лучше, — сказала Гейл, говоря за всех, — Дженис права. Но на самом деле это не Наше Место. Наше место не здесь. И кто знает, может быть, все, что произошло там, сделает это место лучше.
Микаэла подумала, что она, вероятно, права, но, возможно, только в краткосрочной перспективе. Мужчины достаточно часто обещали никогда не поднимать руку на своих жен или детей, и даже клялись в этом, но держали свои обещания лишь месяц или два, а то и меньше. Ярость снова обрушилась, как рецидив малярии. С чего бы все могло стать иначе?
Резкие, прохладные порывы ветра пронеслись по высокой траве. V-образные стаи гусей, возвращаясь с необитаемого юга, пересекли синюю высь над толпой.
Такое чувство, что мы на похоронах, подумала Мэри Пак. Это было трудно отрицать — как саму смерть — недостаточное, чтобы ослепить, но вполне достаточное, чтобы пройти через пальто и свитер и прогнать мурашки по коже.
Когда настала ее очередь, она сказала:
— Я хочу узнать, каково это — по-настоящему влюбиться в мальчика. — Это признание, несомненно, растопило бы сердце Джареда Норкросса, если бы он здесь присутствовал. — Я знаю, что в том мире мужчиной быть легче, и это паршиво, и это угнетает, но я хочу получить шанс на обычную жизнь, которую я себе представляла, и, может быть, это эгоистично, но ведь это то, чего я хочу? Возможно, я даже захочу иметь ребенка. И… это все, что я хотела вам сказать. — Эти последние слова перешли в рыдания, и Мэри ушла, отмахиваясь от женщин, которые пытались ее утешить.
