Stiffen corpses: Жизнь и работа коченеющих трупов (СИ) - Литвин Юрий (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Скабичевский моментально затесался в эту милую компанию, был обцелован и уже через пару минут был со всеми на «ты», что его совсем не смущало.
Я остановился у дальней стены и молча, ждал, когда кто-нибудь обратит на меня свое драгоценное внимание. Первым это сделал Блумен, который тут же засуетился и сделал попытку зачем-то натянуть валявшуюся на столе рядом с кастрюлей синюю адидасовскую куртку, но зацепился рукавом за ручку и остатки супа украсили стену.
— Мы… Я тут за книжками пришел… — пояснил он.
— Угу, — кивнул я.
— И ребята со мной, за компанию. Вот, погляди, что тут у меня…
Он протянул мне потрепанную книжицу, с разорванной пополам обложкой, но посмотреть ее мне не удалось, а если честно, то не сильно и хотелось, потому что изнутри выпала зеленая закладка с яркой надписью «1 доллар». Хэнгмен моментально нагнулся, подобрав ее со словами:
— Копеечка рупь бережет, — а его лихие друзья и братья, видя, что трапеза подошла к концу и продолжения не предвидится, тут же полезли в окно наружу. И Блумен тоже последовал за ними, бормоча под нос что-то еще.
Я увидел, что они скатились в Лихорадочную Поросль, а оттуда уже медленно двигались наперехват Зомби — ІІ, Ш, Зомби — Валик и пара Непредастов.
«Не успеют», — подумал я и прикрыл окно. На улице вовсю лил дождь, и было совсем фригидно.
Глава 6 УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ
На улице все также шел дождь, и было все также фригидно. В двери снова стучали, негромко, но настойчиво.
«Ну кого еще там…» — едва успел подумать я, как Эдсон закричал:
— Джозеф, гномы пришли!
«Ну вот, сейчас снова начнется!» — подумалось мне, эта ситуация уже стала откровенно меня напрягать. Пока мне это думалось, группа гномов чинно вошла в помещение и удобно в нем расположившись принялись кривляться, аля Чукки-Юзик, что было их коронным номером и ужасно нравилось всем, кроме разумеется Чукки и Юзика. Но пока на мне Маска Джокера, можно и потерпеть.
Они тянули писклявыми голосами и смешно размахивали маленькими конечностями. Тут же захотелось их всех раздавить, но я сдержался.
— Вот, Юзик, вот любовь, да? Дружба? Да?
— Нет!
— Ха-ха-ха!
— Я на паровоз не успею!
— По ху…
— Ха-ха-ха…
— Оставь покурить, Чукки! Мэни-мэни…
— Ой, смотрите, Хэнгмен!
Один из артистов натянул на голову капюшон с дырками для глаз и стал делать вид, что мастурбирует.
Сентиментальный Эдсон тут же сказал:
— Фу!
А мне представление начало нравиться. Тем более, что тут же гном, изображающий Эдсона с декоративным черепом вместо головы пропищал:
— Фу-фу! — и свалился в обморок.
Настоящий Эдсон моментально обиделся и пригрозил:
— Если не перестанете, Семеросъежку позову!
Сия угроза возымела действие. Гномы испуганно умолкли, но противный Джокер в моем лице нагло заявил:
— Пусть продолжают, Барин забавляться желает! — и стал изображать барина. А именно: выпучил живот, надул щеки, и увалился на соломенную подстилку чуть не раздавив зазевавшегося артиста.
Недовольный таким развитием событий Эдсон негромко пробурчал что-то насчет пьяной обезьяны и свихнувшегося барина, но я не расслышал, тем более, что Скабичевский скомандовал:
— Продолжайте! — и представление продолжилось. Теперь гномы изображали Хэнгменов, и это всем пришлось по душе. Один из них в крохотной адидасовской курточке стал разбрасывать по полу маленькие билетики, а другой в балахоне стал ловить их и причитать:
— Денежки счет любят…
Другие с раскрашенными мордочками собрались в кучу и закричав:
— Смотрите, Хэнгмены чморятся! — накинулись на первых двух и стали смешно их лупить и пинать. Особенно старался маленький Эдсон.
Но большому отчего-то было нерадостно, и он снова ушел на улицу курить. Наверное, снова вспомнил про менингит.
В это время гномы сменили пластинку. Один из них покатил по полу пивную бутылку и стал пьяно орать:
— Пейте гости дорогие, за все уплочено!
А остальные заорав:
— Горько! — принялись целоваться с любвеобильным Катом Скабичевским, на ходу расстегивая маленькие ширинки. Скабичевский вырвался и тоже ушел курить вслед за Эдсоном, хотя и не курил.
В целом мне понравилось представление и я, поднявшись со своего ложа, отдал гномам едва начатую половинку черного хлеба и они, вкатившись всей оравой на солому принялись запихиваться хлебными крошками, болтать, а насытившись моментально уснули.
А вот мне не спалось. Я вспомнил, как когда-то мы с Чукки Коротали Время и предложил сыграть в стихотворную игру. Эдсону и Кату, которые как раз вернулись с улицы.
Все равно ведь делать пока нечего. Прилетит Сторож, не прилетит. Да и погода совсем не для полетов. Объяснил правила. Простейшие, сложные и предлагать не стал. Говорю:
— Начинаю фразу, а вы в рифму заканчивайте. Чтоб смешно только было.
Согласитесь, какая, ни какая, а для ума гимнастика.
Эдсон поглядел на меня недоверчиво:
— Нас, что ли двое на одного?
— Ну.
— Мало нас, надо еще кого-то…
— Я пас, — отозвалась Сушеная Голова, — Хррр… — это типа, спит.
— Может Мельника позвать? — предложил Джокер, хитро прищуриваясь, и роняя себе в руку металлический кружок из глаза.
— Нет, вдвоем! — рубанул, сгустившийся в ангаре аммиак, костлявой рукой титр.
— Чудесно! — воскликнул я, — поехали! Раз пошел со мной в наряд…
— Ассирийский яйцеклад, — тут же отозвался Скабичевский. Джокер озадачился.
— А кто это?
— Тю, — раздулся от гордости, тем, что поставил в тупик самого Твин Ли Кат, — это зверь такой. Из этого… Заовражья. Вот.
Он схватил карандаш и быстренько изобразил на стене половинку куриного яйца на тоненьких ножках и с парой круглых выразительных глазок поверх скорлупы.
— И делают они что? — я действительно был слегка озадачен. Конечно, в Заоовражье, что угодно может водиться, но как-то оно все-таки…
— Размножаются, — авторитетно сообщил Кат и предложил, — Продолжим? Теперь мы начинаем!
— Валяй, — Джокер одел и снял шапочку с бубенцами. Они тихонько звякнули.
— Подписал четвертый лист…
— Звезданутый Джудас Прист. Это просто, — зевнув отозвался я, — Ловите. Самый страшный из людей…
— Это пидор Площадей! — угрюмо отозвался Эдсон.
— Чего это он пидор? — поинтересовался я, — ты что проверял?
Титр насупился:
— Просто в рифму пришлось…
— Смотри мне. Расскажу Греку, он тебе сам знаешь…
Грек Площадей был известен тем, что уже неоднократно переплывал Стикс, причем туда и обратно, и при этом неоднократно совал туда руку. И ничего. Представляете? За это его и уважали. Его даже Прототавра не трогала.
— Так, парни, попытка не засчитана. Продолжим. Ну-ка, вот вам. Всех вас купит и продаст…
— Капитан Ужеидаст, — все также угрюмо отозвался Эдсон.
— А это еще кто?
— Да есть один, на Таможне…
Бубенчики зазвенели оптимистично.
— Годится. Если на Таможне, то годится. Загадывайте!
Команда посовещалась и Кат выдал:
— По-французски говорит…
— Пакистанский Самоквит, или Зазеркальский, или Кентенбрийский, да какой угодно. Посложней давайте. Думайте, думайте! Веселей. Вот я вам загадаю сейчас смешное… Эдсон лично для тебя.
— Только не про менингит!
— Ладно. Вновь на мельницу пошел…
— Мельник, задранный козел, — даваясь хохотом, моментально выдал Скабичевский.
Череп титра оскалился несмелой улыбкой.
— Ага!
— Вот же, молодцы, можете, когда хотите! Загадывайте… — я подбросил вверх свою шапочку.
— Колокольчики звенят, — выдал Кат.
— Едет Хэнгмен — Хесбулат!
— Где? — мгновенно очнулась Сушеная Голова. Она по понятным причинам не любила нашего милого малыша.
Тут уже заржали все вместе. Голова обиделась.
— Очень весело! Поэты недоделанные. Да я вам сейчас тысячу таких стишков насочиняю.
И как понесла, как понесла, прям генератор рифм:
