Бессонница (др.перевод) - Кинг Стивен (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Кто это? – спросила она, показывая на маленькую фигурку, злобно глядящую вниз с верхушки темной башни.
– Это Красный король, – сказал Патрик.
– Ага, значит, Красный король, понятно. А это кто, с пистолетами?
И когда он уже открыл рот, чтобы ответить, Роберта Харпер, женщина на сцене, подняла левую руку (с черной траурной лентой на рукаве):
– Друзья мои, мисс Сьюзан Дей! – прокричала она в микрофон, и ответ Патрика на второй мамин вопрос потонул в шквале аплодисментов:
– Его зовут Роланд, мама. Он иногда мне снится. Он тоже Король.
5
Теперь они сидели в темноте, у них звенело в ушах, и в голове Сони вертелись только две мысли, которые бегали друг за дружкой, словно крысы в колесе: Неужели этот день никогда не закончится, я знала, не надо было брать его с собой, неужели этот день никогда не закончится, я знала, не надо было брать его с собой, неужели этот день…
– Мама, ты порвешь мою картинку! – сказал Патрик, и Соня услышала, как хрипло он дышит. Вероятно, она слишком крепко прижала его к себе. Она немного ослабила хватку. Какофония криков, визгов и невнятных вопросов доносилась из темной ямы, в которую теперь превратился зрительный зал, где сидели люди, достаточно богатые для того, чтобы делать пятнадцатидолларовые «пожертвования». А потом среди криков прорезался истошный вой боли, от которого Соня подпрыгнула в кресле.
Звук, последовавший за взрывом, больно ударил им по ушам, и здание ощутимо затряслось. Взрывы, которые до сих пор продолжались – машины на парковке взлетали в воздух, как фейерверки, – в сравнении с первым взрывом казались просто смешными, но Соня чувствовала, как после каждого взрыва Патрик прижимался к ней.
– Спокойно, Пат, – сказала она ему. – Случилось что-то плохое, но мне кажется, это случилось снаружи. – Ее взгляд был прикован к яркой вспышке за окном, и поэтому Соня не видела, как голова ее героини слетела с плеч, но одно она знала точно: каким-то непостижимым образом молния ударила два раза в одно и то же место,
(не надо было брать его с собой, не надо было брать его с собой)
и люди внизу уже начали паниковать. Если запаникует она, у них с маленьким Рембрандтом будут большие проблемы.
Но я не буду паниковать. Я не для того выбралась из этой смертельной ловушки сегодня утром, чтобы паниковать сейчас. Черт меня подери, я не стану паниковать.
Она взяла Патрика за свободную руку – в другой руке он держал рисунок. Рука была очень холодной.
– Как ты думаешь, мама, ангелы снова появятся, чтобы спасти нас? – спросил он слегка дрожащим голосом.
– Нет, – сказала она. – Я думаю, что на этот раз нам лучше все сделать самим. Но мы сможем. То есть с нами же все в порядке, правда?
– Да, – сказал он и вдруг начал сползать на сиденье вниз. На какой-то ужасный миг ей показалось, что он упал в обморок и ей придется выносить его наружу на руках, но тут он выпрямился. – Мои книжки были на полу, – сказал он. – Я не хочу оставлять мои книжки, особенно ту, где про мальчика, который не мог снять шляпу. Мы уходим, мам?
– Да, только немножечко подождем. Чтобы нас не толкали, пока все бегают. Мы подождем, пока включится свет – у них должна быть аварийная батарея, – и когда я скажу, мы встанем и пойдем – не побежим, а пойдем! – по лестнице к выходу. Я не смогу нести тебя на руках, но я пойду за тобой и положу тебе руки на плечи. Тебе все понятно, Пат?
– Да, мам.
Никаких вопросов. Никакого нытья. Он только отдал ей книжки, чтобы они не потерялись. Рисунок он решил нести сам. Она быстро обняла его и поцеловала в щеку.
Они сидели в темноте и ждали. Соня медленно считала до трехсот. Она ничего не видела, но чувствовала, что все их соседи разбежались еще до того, как она досчитала до ста пятидесяти, однако она заставила себя сидеть на месте. Теперь она начала кое-что различать и поняла, что снаружи что-то горит, но у дальнего конца здания. Хотя бы в этом им повезло. С улицы доносились сирены приближающихся полицейских машин, машин «скорой помощи» и пожарных.
Соня поднялась на ноги.
– Пойдем. Держись прямо передо мной.
Пат Дэнвилл вышел в проход, Соня шла сразу за ним, крепко держа его за плечи. Они поднялись по ступенькам к тусклым желтым огням, которые горели в коридоре северного балкона, остановившись всего один раз, когда перед ними промелькнула тень бегущего человека. Соня еще крепче стиснула плечи сына и оттащила его в сторону.
– Борцы за жизнь, мать их за ногу! – кричал бегущий человек. – Хреновы самодовольные дерьмоеды! Так бы и поубивал их всех!
Потом он убежал, и Пат снова пошел вверх по ступенькам. Теперь Соня чувствовала, что он спокоен и совсем не боится, и это отозвалось в ее сердце любовью и еще – почему-то – какой-то странной темнотой. Он был особенным, ее сын, не таким, как все… но мир не любит таких людей. Мир пытается их выкорчевывать, как сорняки с огорода.
Наконец они вышли в коридор. Несколько людей, находившихся, судя по всему, в глубоком шоке, слонялись туда-сюда, как зомби из фильма ужасов, с мутными глазами и открытыми ртами. Соня только мельком взглянула на них, а потом повела Пата к лестнице вниз. Уже через три минуты они вышли в ночь, освещенную сполохами пожаров, целые и невредимые, и тогда на всех уровнях бытия Случайности и Предопределенности вернулись на свои проторенные тропы. Миры, которые на мгновение пошатнулись и сдвинулись с места, теперь успокоились, и в одном из этих миров, в пустыне, бывшей апофеозом всех пустынь, человек по имени Роланд перевернулся в своем спальном мешке и снова спокойно уснул под чужими созвездиями.
6
На другом конце города, в Строуфорд-парке, открылась дверь мужского туалета. Оттуда в облаке дыма, цепляясь друг за друга, вылетели Ральф Робертс и Луиза Чесс. Из туалета донесся звук врезавшегося в землю «Чероки» и взрыв пластиковой бомбы. Вспышка белого света – и синие пластиковые стены кабинки раздались во все стороны, как будто на них наступил великан. Секунду спустя Ральф с Луизой снова услышали взрыв, только на этот раз он донесся до них по воздуху, обычным путем. Этот второй взрыв был тише, но при этом почему-то казался более реальным.
У Луизы подкосились ноги, она упала на траву и разрыдалась, отчасти – от облегчения. Ральф упал рядом с ней, но тут же заставил себя принять сидячее положение. Он смотрел в сторону Общественного центра, где уже бушевал пожар. Багровая шишка размером с дверную ручку красовалась у него на лбу, все-таки Эд хорошо его приложил. Левый бок все еще болел, но, наверное, это был сильный ушиб, а не перелом ребер.
[Луиза, с тобой все в порядке?]
Пару секунд она тупо смотрела на него, как будто не понимая, о чем он спрашивает, потом начала ощупывать свое лицо, шею и плечи. В этом было так много от «нашей Луизы», что Ральф невольно рассмеялся. Луиза улыбнулась ему в ответ.
[Похоже, что все в порядке. Я почти в этом уверена.]
[Что ты там делала?! Ты же могла погибнуть!]
Луиза, которая снова помолодела (Ральф решил, что не без помощи того бродяги), посмотрела ему в глаза.
[Может быть, я старомодная, Ральф, но если ты думаешь, что я собираюсь провести следующие двадцать лет трепеща и поминутно хлопаясь в обморок, как героини второго плана в тех романах, которые так обожает моя подруга Мина, то лучше тебе поискать себе другую женщину.]
Он сначала слегка обалдел от такой тирады, а потом помог ей подняться на ноги и обнял ее. Луиза тоже его обняла. Она была очень теплой, она была очень здешней. Ральф задумался было о сходстве бессонницы и одиночества – оба этих явления были коварными, они накапливались в душе и порождали разногласия с самим собой, это были друзья отчаяния и враги любви, – но тут же отбросил все измышления и поцеловал Луизу.
Клото с Лахесисом, которые стояли на вершине холма и наблюдали за ними с видом взволнованных работяг, которые поставили всю свою рождественскую премию на собачьи бои, разом сорвались с места и побежали к Ральфу с Луизой. А Ральф с Луизой стояли лицом к лицу, как два влюбленных подростка. Со стороны Пустошей доносился вой сирен – он становился все громче, как голоса в неспокойном сне. Столп огня, который стал памятником наваждению Эда Дипно, теперь был таким ярким, что на него невозможно было смотреть. Ральф слышал, как взрываются машины, и подумал о своей машине, которая тоже была где-то там. Он подумал: и ладно, ничего страшного. Все равно он уже слишком стар, чтобы водить машину.
