Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Господи. Как было бы проще жить…
— А у нас… — осторожно проговорил Мирон, нарушив мои размышления. — У меня есть… есть шанс?
Опять он за своё! Простить его просит, про шанс заговорил. Что я должна сказать? Я же не робот, стереть все случившееся, забыть и снова любить его… Что?!! Снова?!! Снова?.. Да нет, глупости это всё.
Я искоса взглянула на него.
— Шанс? — грустно хмыкнув, переспросила я. — На что?
— На то, чтобы быть с тобой. — ответил Мирон таким голосом, словно это было очевидно.
Быть со мной значит? Интересно, как он себе это представляет?
— Мирон. — попросила я. — Пожалуйста…. Я… Я не хочу об этом говорить.
Я услышала слезную мольбу в своем голосе и отвернулась, тяжело вздохнула.
Как он не понимает? Сейчас совсем не время для этого!
Мне, наверное, стоило ответить ему жестче и категоричнее.
Я не должна быть с ним такой мягкой. Он ведь меня тогда не пожалел, когда… поспорил на меня, как будто я ему вещь какая-то!
Не подумал, каково мне будет, что я буду чувствовать, каково мне будет.
Ему было плевать.
И вот это всё я не скоро забуду. Если вообще забуду.
Хотя… я постараюсь.
— Ладно. — Мирон покачал головой, опустил взгляд и криво, безрадостно усмехнулся. — Я, наверное, пойду.
Он встал из-за стола и направился к выходу из кухни.
Я недоуменно уставилась на него.
— Куда ты?! Т-ты что! — я убрала коробки с лекарствами на место и с беспокойством подошла к Мирону. — Тебе нельзя сейчас ходить и вообще как-то двигаться! У тебя глубокие раны на лице! Я еле остановила тебе кровь! Нужно чтобы произошла коагуляция и рассечения хоть не много должны затянуться! А если ты сейчас начнешь ходить и вообще просто двигаться… Кровотечение снова откроется…
Я быстро, встревоженно тараторила все это. Я очень хотела донести до него, что ему сейчас нужно сохранять покой!
А он выслушал меня с непроницаемым, равнодушным лицом.
Я не могла позволить, чтобы он ушел, как Федя.
Переживать за них обоих… Меня на это просто не хватит. Я не вынесу.
Хотя бы насчет Мирона я должна быть уверена, что с ним все хорошо.
— Пожалуйста, — попросила я кротко, боязливо. — Останься… тебе вообще хорошо бы прилечь. Можешь вон там, на диване.
Я указала на стоявший в дальнем конце кухни диван, обитый старой потертой зеленой замшей.
Мирон молчал.
— Хочешь, — вдруг жалобно сказала я. — Чаю тебе сделаю?
И тут брови Мирона вопросительно выгнулись вверх.
А я, осознав, что ляпнула, замерла с приоткрытым ртом, таращась на Мирона.
На губах Мирона начала расползаться довольная, если не сказать счастливая и победная улыбка.
Я закрыла глаза. Тяжело, протяжно вздохнула.
Кипящее негодование поднималось изнутри меня.
Дура! Какой к черту чай! Ты бы ему еще бутербродики предложила сделать!
Ты, что забыла с кем имеешь дело?! Забыла, что он сделал?
Простила она!.. Ну, простила конечно!
Но… Это же не значит, что теперь нужно перед ним вот так вот… Прямо вся… И потом простить, не означает, поменять отношение!
И трагедия в его прошлом не оправдывает его скотского поведения со мной, с Даной и другими девушками!
Объясняет, но не оправдывает!
А я тоже… Разжалобилась, блин!
Вон стоит уже улыбается!.. Почувствовал свое превосходство!
Наглый, самоуверенный, задиристый… индюк!
По улыбаешься у меня, подумала я, недовольно глядя на него, если я дяде Сигизмунду все расскажу…
— Ладно. — Мирон непринужденно улыбнулся и вольготной, хорошо знакомой мне походкой направился к дивану. — Так и быть… Полежу.
Он сел на зеленый диван и, без капельки стеснения, развалился на нем вытянув ноги.
— Чай можешь не делать! — объявил он закрывая глаза, и ухмыльнулся. — Я так полежу.
Я несколько мгновений холодно и осуждающе глядела на него.
Удивительно… ещё пару секунд назад, я отчаянно жалела его и полностью сочувствовала его давней трагедии.
Ещё немного, я бы его обняла и к сердцу прижала, утешающе гладя по голове.
Сейчас, я была готова сделать чай, чтобы потом вылить ему на голову.
Ну, что за человек такой!..
Только поверила, что он правда может быть не такой противный, как он в миг переменился и снова стал прежним.
Даже интересно, какой из двух Миронов настоящий?
Сожалеющий, честный и опечаленный, или вот этот эгоистичный, расчетливый и самодовольный.
Первого мне хочется жалеть и утешать, а второго… сама не знаю. То ли огреть чем-то тяжелым и прогнать, то ли… Чтобы он взял за руку и уже тогда больше не отпускал. Никогда.
Ай! Ну его этого Мирона! Пусть лежит!
Я вышла из кухни, и закрыв за собой дверь, направилась вниз.
Нужно было проверить оборудование в мастерской, автомобили стоящие в гараже, и прибраться, если кто-то из сотрудников забыл это сделать.
Спускаясь вниз, я мысленно ругала себя и сердилась от того, что не могла понять, что я чувствую к Мирону. Как отношусь к нему?
Пожалуй, в моей жизни не было ещё такого человека, который вызывал бы у меня столь сильные и противоположные чувства.
Он одновременно меня бесит и в тоже время меня к нему тянет.
Да, тянет… Прямо влечет. Это нужно признать, я не могу не замечать этого!
Но, это же неправильно!..
Он же редкий засранец! Подлец!.. Подлец и сволочь!
Так, какого чёрта, а?..
Раздираемая противоположными мыслями и эмоциями я остановилась на лестнице.
Глубоко вздохнула и судорожно, с дрожью вздохнула.
По телу пробежала нервная дрожь, у меня вздрогнули плечи.
Мучительное состояние дикой неопределенности невероятно изматывало и терзало меня!
Я не могла понять сама себя. Что со мной не так?
Чего, елки-палки, я реально то хочу?! А?!
Перед глазами промелькнула сцена из воспоминания Мирона, затем его лицо, залитое кровью с левой стороны.
А затем я вспомнила свой конфуз с предложением сделать чай.
Ну, что?… Ну, что это было за лебезящее, заискивающее такое предложение?
Зачем я это сказала? Теперь он будет думать, что он мне дорог, что я хочу, чтобы он был рядом, что… готова его обслуживать и ухаживать за ним, лишь бы только он не уходил.
Господи, какой позор!.. Так стелиться перед человеком, который собирался самым жестоким и серьезным образом тебя опорочить и унизить. Теперь ты сама готова унижаться, чуть ли не со слезами упрашивая его остаться и ещё предлагая ему чай.
Я представила, как выглядела со стороны со своей жалкой попыткой остановить Мирона.
Глаза запекло, под веками начало пощипывать, я почувствовала собирающиеся в уголках глаз бессильные слёзы.
Что ж я за дура то такая?! Что ж я никак не могу справиться со своими эмоциями, переживаниями и чувствами.
Почему этот гадёныш так прочно засел в моем сознании, что я не могу перестать думать о нем, о его отношении ко мне, о нас…
Тьфу! Какие ещё «о нас»?! Не может быть никаких нас, после всего, что он сделал! Ну, не может… Не может же… Наверное…
Я вздохнула и опустилась на ступеньку, села, наклонилась вперёд, спрятала лицо в ладонях.
Голова шла кругом, перед глазами возникало лицо Мирона, глазные яблоки болезненно пульсировали под ладонями.
Мысли в голове напоминали две неистово орущие друг на друг толпы, с противоположным мнением.
Такое впечатление, что у меня сознании устроили одновременно два политических митинга. И каждая из сторон пытается перекричать другую, скандируя свои утверждения.
«Мирон пытается тебя обмануть! Специально давит на жалость! Хочет чтобы ты снова ему доверилась»
«Да нет, он действительно очень расстроен своим проступком и искренне раскаивается!»
«Ха! Раскаивается! Как же!.. Он опять тебя обманет! Вот увидишь!.. Может это все вообще его хитрый план мести! Ты ведь его тогда здорово унизила! Да ещё в присутствии Даны…»
«Но ведь на самом деле возможно не такой плохой, каким кажется! У него погиб младший братик, а его сестра замужем за тем, кто виновен в его гибели…»
