Талтос - Райс Энн (книги серии онлайн .txt) 📗
Роуан быстро приложила длинные влажные пальцы к его шее.
– Итак, я понимаю, что это страшный шок для вас обоих, – заговорила высокая девушка. – Мама и Мэри-Джейн волновались все эти дни. А я сама чувствую облегчение, увидев вас наконец, и прошу вас принять решение, могу ли я, как говорится, остаться под этой крышей как ваш ребенок и ребенок Моны. Как вы могли заметить, она уже надела мне на шею изумруд. Но я подчинюсь вашей воле.
Роуан, казалось, утратила дар речи. Как, впрочем, и Майкл. Это был голос Моны, отличавшийся от него лишь тем, что больше походил на голос взрослой женщины и звучал немного слабее, словно она уже получила свою долю обид и неприятностей от мира.
Майкл во все глаза смотрел на стоявшую перед ним девушку – с водопадом ярко-рыжих локонов, с по-взрослому развитой грудью и длинными изящными ногами. Ее глаза пылали зеленым огнем.
– Папа, – прошептала она, падая на колени. Внезапно протянув к Майклу длинные руки, она пальцами сжала его лицо.
Майкл закрыл глаза.
– Роуан, – молила она, – пожалуйста, полюбите меня. Тогда, быть может, и он полюбит.
Роуан плакала, обхватив пальцами его шею. Удары его сердца отдавались в ушах, оно билось так, словно вырастало все больше и больше.
– Мое имя Морриган, – сказала девушка.
– Она моя, мое дитя, – повторила Мона. – И твоя дочь, Майкл.
– И я думаю, пришло время позволить мне говорить, – заявила Морриган. – Это снимет бремя решения с вас обоих.
– Дорогая, не спеши так. – Медленно моргая глазами, Майкл пытался прояснить зрение.
Но что-то явно беспокоило эту длинную нимфу. Что-то заставило ее убрать пальцы с его лица и затем их понюхать. Глаза ее сверкнули при взгляде на Роуан, а потом – на него. Она поднялась с колен и бросилась к Роуан. Прежде чем та успела отшатнуться, Морриган понюхала ее щеки и затем отступила назад.
– Что означает этот запах? – спросила она. – Мне он знаком! Что это такое?
– Послушай меня… – Роуан наконец обрела дар речи. – Давай поговорим. Это ведь ты предложила. А теперь пойдем.
Она двинулась вперед, оставив Майкла в одиночестве умирать от сердечного приступа, и обняла девушку за талию, а та смотрела на нее сверху вниз комично испуганными глазами.
– Вы полностью пропитаны этим запахом.
– Как ты думаешь, что это такое? – спросила Мона. – Что бы это могло быть?
– Самец, – прошептала девушка. – Они были с ним, эти двое.
– Нет, он давно умер, – возразила Мона. – Ты подхватила его запах с половых досок, со стен.
– О нет, – все так же шепотом возразила Морриган. – Это живой самец.
Неожиданно она схватила Роуан за плечи.
Мона и Мэри-Джейн поспешили на помощь и мягко отвели ее руки.
Майкл уже был на ногах. Боже, это создание уже сравнялось с ним ростом. У девочки лицо Моны, но это не Мона, нет-нет, вовсе не Мона.
– Этот запах сводит меня с ума, – прошептала она. – Вы держите все в тайне от меня? Почему?
– Дай им время все объяснить, – просила Мона. – Морриган, прекрати все это, послушай меня.
Она взяла руки девушки в свои и крепко их сжала. Мэри-Джейн, стоя на цыпочках, уговаривала Морриган по-своему:
– Теперь ты должна остыть, длинная жердина, и дать им возможность выложить нам всю историю.
– Вы не понимаете, – сказала Морриган внезапно низким голосом. Она взглянула на Майкла, затем на Роуан, и из огромных зеленых глаз градом хлынули слезы. – Это самец, неужели вы не понимаете? Это самец для меня! Мама, ты можешь уловить этот запах! Мама, скажи мне правду! – Она уже перешла на крик. – Мама, пожалуйста, я не могу больше выносить все это!
Звук ее рыданий походил на грохот камня, катящегося вниз по лестнице. Лицо исказила мука, высокое угловатое тело пошатывалось и слегка согнулось. Она безропотно позволила двум спутницам обнять себя и удержать от падения.
– Давай заберем ее теперь, – сказала Мэри-Джейн.
– Только ничего не делайте с ней, вы должны поклясться, – умоляла Мона. – Мы соберемся и все обсудим. И мы будем…
– Скажите мне, – прошептала потрясенная девушка. – Скажите мне, где он?
Роуан подтолкнула Майкла к лифту и потянула на себя старинную деревянную дверь.
– Входи.
Последнее, что он увидел, прислонившись спиной к задней стенке кабины, были хорошенькие платьица трех женщин, помчавшихся вверх по лестнице.
Он лежал на кровати.
– Не думай об этом теперь, не думай, – уговаривала Роуан.
Мокрая тряпка – он чувствовал себя точно как мокрая тряпка. Ему это не нравилось.
– Я не собираюсь умирать, – тихо сказал он.
Но какие усилия потребовались, чтобы произнести эти слова! Было ли это снова поражение, было ли это ужасное поражение, и основы нормального мира действительно рушились, а будущее представлялось в самых мрачных тонах? Или это было что-то такое, что они могли объять и хранить, что-то такое, с чем можно было согласиться, не рискуя разрушить разум?
– Что мы должны делать? – прошептала она.
– Это ты спрашиваешь меня? Ты? Что нам делать?
Он повернулся на бок. Боль стала немного слабее. Он был мокрый от пота и презирал свою слабость, испытывая отвращение к самому себе и к исходящему от тела жуткому запаху. И где они – эти три красавицы?
– Я не знаю, что делать, – ответил он.
Роуан все еще сидела на краю кровати, ее плечи слегка сгорбились, волосы почти скрыли щеки, глаза смотрели куда-то вдаль.
– Может быть, он знает, что делать? – спросил Майкл.
Голова ее резко повернулась, словно кто-то дернул за пружину.
– Он? Ты не можешь рассказать ему. Не посмеешь допустить, чтобы он узнал об этом и… стал таким же сумасшедшим, как она. Ты хочешь, чтобы это произошло? Ты хочешь, чтобы он приехал? Никто и ничто не сможет встать между ними.
– И что произойдет тогда? – спросил он, стараясь, чтобы его голос прозвучал сильно, твердо, хотя сознавал, что все, на что он в данный момент способен, – это задавать вопросы.
– Что произойдет? Я не знаю. Я знаю не больше, чем ты! Боже правый, есть в мире только двое, и они живы, и они не могут… Они не могут…
– Что?
– Неужели некое зло лишило их возможности соединиться, какая-то ложь, предательство питало эту отстраненность, это безумие? Они не такие от природы.
– Продолжай, – попросил он. – Давай это обсудим.
– Нет, не зло, только другой вид природы. – Она отвела взгляд в сторону, ее голос ослаб, теплая рука покоилась в его руке.
Если бы он не был таким усталым. И Мона! Мона… Сколь долго она была наедине с этим созданием, ее первенцем, с этой длинношеей цаплей – девочкой с чертами лица, в точности повторяющими материнские? И Мэри-Джейн… Две ведьмы вместе.
А они все это время усердно занимались своими проблемами, спасали Юрия, уничтожали предателей, утешали Эша – высоченное создание, которое не было чьим-то врагом и никогда им не станет, ибо это невозможно.
– Что же нам делать? – спросила она шепотом. – Какое право мы имеем делать хоть что-нибудь?
Он повернулся к Роуан, стараясь рассмотреть ее яснее. Сел очень медленно, почувствовав укол где-то под ребрами, теперь незначительный, не важный. Он раздумывал словно в тумане, как долго сможет протянуть, если его сердце начинает содрогаться с такой легкостью. Черт возьми, не так уж легко. Это он взволновал Морриган, не так ли? Его дочь, Морриган. Его дочь плачет где-то в доме вместе со своей матерью-ребенком, с Моной.
– Роуан, – сказал он, – Роуан, уж не победа ли это Лэшера? Что, если все произошло по его плану?
– Как мы сможем узнать это? – прошептала она. Ее пальцы прижались к губам – верный признак приступа головной боли. Роуан мучительно старалась избавиться от страданий. – Я не могу убивать снова! – сказала она так тихо, будто вздохнула.
– Нет, нет… не это. Я имел в виду совсем другое. Я не имею права заставлять тебя!
– Знаю. Ты не убивал Эмалет. Это сделала я.
– Сейчас не время думать об этом. Нам нужно думать о том, сможем ли мы справиться в одиночку. Сможем ли мы? Или привлечем к этому других?
