Исход. Том 1 - Кинг Стивен (бесплатные полные книги TXT) 📗
Неслышно ступая, слегка согнувшись, мальчик подбирался к вязу у каменной стены, пока не оказался прямо позади Ларри. У него были сине-зеленые, цвета морской волны глаза со слегка приподнятыми уголками, что придавало ему восточный вид. Это были скрытные глаза, в них проглядывала скрытая жесткость. Мальчик взмахнул ножом.
Женский голос, тихий, но твердый, произнес:
— Нет.
Подросток обернулся на звук голоса, все так же занося нож.
— Понаблюдаем, а там видно будет, — сказал женский голос.
Мальчик замер, переводя взгляд, горящий желанием осуществить задуманное, с ножа на Ларри и снова на нож, а затем отступил, проделав весь путь обратно, и скрылся в кустах.
А Ларри продолжал спать.
Первое, что понял Ларри проснувшись, было то, что чувствует он себя хорошо. Второе — он был голоден. Третье — солнце располагалось как-то неправильно, казалось, оно проделало по небу обратный путь. Четвертое — извините за нескромность, он хотел писать, как скаковая лошадь.
Прислушиваясь к деликатному журчанью, Ларри понял, что он не просто вздремнул — он проспал всю ночь. Взглянув на часы, он понял, почему солнце располагалось неправильно. Было уже девять двадцать утра. Голоден. В этом белом огромном доме должна быть еда. Консервированный суп, а может, и мясо. В желудке у него заурчало.
Прежде чем подняться к дому, он, сбросив одежду, склонился над ручьем и стал брызгать на себя водой. Только теперь Ларри заметил, каким тощим он стал — как обглоданная кость. Он выпрямился, обтерся рубашкой, натянул брюки. Пара камней высовывала свои влажные черные спины из ручья. По ним Ларри и перебрался на другую сторону. Вдруг он замер, напряженно вглядываясь в плотную стену зашуршавших кустов. Страх, дремавший в нем со времени пробуждения, внезапно вспыхнул, как подброшенная в костер сосновая щепка, а затем так же молниеносно затух. Это была всего лишь белка или другой зверек, может быть, лиса, вот и все. И ничего больше. Ларри развернулся и пошел по лугу к белеющему невдалеке дому.
Но на полдороге на поверхность сознания Ларри, как пузырек воздуха, всплыла мысль и тут же лопнула. Возникла она случайно, но ее смысл завел Ларри в тупик.
Мысль была такой: «Почему ты не едешь на мотоцикле?»
Ларри замер посередине лужайки, на равном расстоянии от дома и ручья, изумленный простотой вопроса. Он шел пешком с тех пор, как пустил под откос свой «харли». Шел, изматывая себя, и в конце концов вырубился от солнечного удара или чего-то настолько близкого к этому, что разница не имела никакого значения. А мог бы и ехать, пусть даже на небольшой скорости, и теперь, возможно, был бы уже на побережье, выбрав для себя летний домик и обустраиваясь в нем.
Ларри рассмеялся — сначала тихо и осторожно, немного пугаясь звука собственного голоса в абсолютной тишине. Смех, когда рядом не было никого, с кем можно было бы посмеяться, был еще одним призраком в его безвозвратном путешествии в сказочную банановую страну прошлого. Но смех звучал настолько искренне и реально, так чертовски здорово и так напоминал смех прежнего Ларри Андервуда, что он просто выпустил его на волю. Ларри кружился, раскинув руки, запрокинув голову в небо, и просто разрывался от смеха над своей собственной непроходимой глупостью.
Позади него в живописных зарослях, там, где у ручья кусты были погуще, настороженные зелено-голубые глаза наблюдали за этой сценой, они следили за тем, как Ларри пересек лужайку, все еще посмеиваясь и качая головой. Они наблюдали за тем, как он взобрался на крыльцо, подергал входную дверь и открыл ее. Они наблюдали за тем, как Ларри скрылся внутри. Затем кусты зашевелились, издавая то легкое шуршание, которое так насторожило Ларри. Мальчик в шортах прокладывал себе дорогу, все так же сжимая в руке нож для разделки мяса.
Но тут появилась другая рука и похлопала мальчика по плечу. Тот немедленно остановился. Вышла женщина — высокая, необыкновенная, она шла, казалось, абсолютно не задевая кустов. Волосы ее напоминали густой, великолепный черный поток с ослепительно белыми прожилками; красивые, поразительные волосы. Они были закручены толстым жгутом, перекинутым через плечо и иссякающим У возвышения груди. При первом взгляде на эту женщину сразу обращал на себя внимание ее великолепный рост, а затем взгляд, как магнитом, притягивало к этим дивным волосам, мысленно так и ощущалась их волнующая тяжесть и шелковистость. И если вы мужчина, то непременно поймали бы себя на мысли о том, как эта черноволосая газель выглядела бы с распущенными, вырвавшимися на свободу волосами, разметавшимися по подушке в лунном сиянии. Вас начала бы преследовать мысль, какова она в постели. Но она никогда не подпускала к себе мужчину. Она была чиста. Она ждала. Ей снились сны. Однажды в колледже она видела его. И теперь она снова раздумывала, не ее ли это мужчина.
— Подожди, — приказала она мальчику.
Она повернула его гневное лицо к своему, сияющему необыкновенным спокойствием, и сказала:
— С домом все будет в порядке. Зачем ему разрушать дом, Джо?
Мальчик отвернулся и обеспокоенно взглянул на дом. А она добавила:
— Когда он выйдет, мы последуем за ним.
Подросток яростно закивал головой.
— Да, мы должны. Я должна. — Она ощущала это необычайно четко и ясно. Возможно, он не был ее суженым, но даже если это и так, то он был связующим звеном в цепи, по которой она так долго шла и которая теперь приближалась к своему венцу.
Джо — это было не настоящее имя мальчика — свирепо взмахнул ножом, как бы вонзая его в женщину. Но она не сделала ни малейшего движения, чтобы защититься или увернуться, и он медленно опустил свое оружие. Затем, повернувшись к дому, замахнулся ножом в том направлении.
— Нет, ты не сделаешь этого, — сказала она. — Потому что он живое существо и он приведет нас к… — Женщина замолчала. «Другим человеческим существам», — хотела сказать она. Он человеческое существо, и он приведет нас к другим человеческим существам». Но она не была уверена, что имела в виду именно это или, даже если это и так, то было ли это все, что она хотела сказать. Она и так уже чувствовала, что ее тянуло в противоположные стороны, и начинала сожалеть, что они вообще встретили Ларри. Она попыталась погладить мальчика по голове, но тот со злостью отдернул ее. Он опять бросил взгляд на дом, глаза его пылали ненавистью и ревностью. Немного погодя он скрылся в кустах, с осуждением оглядываясь на женщину. Она последовала за подростком, желая убедиться, что он будет вести себя нормально. Пройдя немного, мальчик вдруг лег на землю, свернувшись клубочком и прижимая нож к груди. Он засунул палец в рот и закрыл глаза.
Надин — таково было имя женщины — вернулась к тому месту, где ручей образовывал небольшое озерцо, и склонилась над ним. Она пила воду, набирая ее пригоршнями, а затем заняла удобную наблюдательную позицию. Взгляд ее был спокоен, а лицо поразительно напоминало лик Мадонны Рафаэля.
Позже тем же днем, когда Ларри ехал на велосипеде по шоссе № 9, которое проходило в этом месте через лес, впереди него замаячила табличка с крупными зелеными буквами. Он остановился, слегка удивленный, чтобы прочитать написанное. Надпись гласила: «МЭН, ЗЕМЛЯ ОТДЫХА И ВЕЧНЫХ КАНИКУЛ». Ларри с трудом верил этому; он, должно быть, прошел чертовски огромный отрезок пути в полуобморочном состоянии страха либо просчитался, выпустив из памяти парочку дней. Он уже собирался было поехать дальше, когда что-то — шум в лесу или, возможно, только в его воображении — заставил его с быстротой молнии оглянуться через плечо. Но там ничего и никого не было, только шоссе № 9, пустое и бездыханное, убегало обратно в Нью-Гэмпшир.
С тех пор как он отправился дальше, позавтракав в белом фермерском доме сухой кашей, сыром, выдавленным из аэрозольной банки, и чуть заплесневевшими крекерами, взятыми еще в доме Риты, несколько раз у него возникало сильнейшее ощущение, что за ним следят и его преследуют. Он слышал нечто, возможно, даже видел это краешком глаза. Его наблюдательность, полностью проявлявшаяся только в критические моменты жизни, продолжала быть на взводе, лишь слегка надавливая на спусковой крючок. Более похожая на сублимацию энергии, она настолько обострила чувствительность его нервных окончаний, что все эти вещи, собранные вместе, создавали смутное ощущение «наблюдаемости», слежки. Но это чувство не пугало его в такой степени, в какой он боялся других своих ощущений. Это не было галлюцинацией или бредом. Если кто-то наблюдает за ним из-за укрытия, то происходит это из-за того, что эти некто сами боятся его. А если уж они боятся тощего, тщедушного беднягу Ларри Андервуда, который теперь боится ехать на мотоцикле даже со скоростью двадцать пять миль в час, то из-за их скрытого присутствия вообще не стоит волноваться.
