Против лома нет вампира (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (книги онлайн .TXT) 📗
— И вы так спокойно к этому относитесь?
— После полученных новостей мне стало немного легче. И потом, прожив столько лет, сколько я, поневоле свыкаешься с мыслью о смерти. Ты даже отдаленно не можешь представить, кудряшка, как чувствуешь себя, когда мимо проходит вереница столетий, сменяются поколения, умирают твои знакомые, и вроде бы недавно ты спал с этой женщиной, а теперь спишь с ее правнучкой, а твоя бывшая возлюбленная больше всего напоминает египетскую мумию. Недавно ты пировал с приятелем, а сегодня смотришь на могильную плиту в склепе — и вспоминаешь, каким он был при жизни! Это очень больно, кудряшка. И постепенно ты привыкаешь к смерти вокруг тебя. Привыкаешь, а там начинаешь думать и о своей собственной. Тем более, что ежедневно, ежечасно, ежеминутно рискуешь своей свободой и жизнью. Если твой господин или госпожа заподозрят тебя в нелояльности, если тебя выследят люди, если просто случится пожар в занятом тобой доме… Все вампиры немного фаталисты. Хотя я, наверное, больше остальных. Подумай сама, кудряшка, Андрэ может только убить меня, причем сделает он это довольно быстро. Теперь он не осмелится пытать меня. А все остальное — пустяки. Смерти я не боюсь, но я не желаю медленной или унизительной смерти.
— Согласна, — кивнула я.
На лице вампира вдруг появилась лукавая улыбка. Мечислав был просто неотразим, и наверняка знал об этом, потому что перевернулся на бок и подмигнул мне.
— И потом, кудряшка, один раз я уже умирал. Второй — не так страшно.
Я поневоле улыбнулась в ответ.
— Мечислав, а как вас превратили в вампира? Как это произошло?
— Я не хотел бы говорить об этом, кудряшка.
— И кем вы были до превращения — тоже?
— Да.
Любопытно было до ужаса.
— В вашем прошлом было что-то унизительное?
— Не надо, кудряшка. Все равно ты ничего не узнаешь.
— И это когда нас могут казнить! Как вам не стыдно! Заставлять девушку мучиться от любопытства!
Зеленые глаза смотрели насмешливо.
— Уже не девушку, кудряшка. И потом — если после смерти что-то есть, я тебе все расскажу — там.
Я скорчила рожицу, но настаивать не стала. И так проблем по горло.
— Даниэль ревнует. Или не ревнует, но что-то с ним не то.
— И что же, кудряшка?
Это прозвище начинало действовать мне на нервы, но я решила пока не склочничать. Вот если выживем, я потом все переберу и все припомню. А пока, чтобы выжить, надо грести изо всех сил, а не раскачивать лодку глупыми ссорами. И я подробно пересказала наш разговор с вампиром. Мечислав внимательно слушал. Лицо вампира было бесстрастно, но я чувствовала нарастающую в нем холодную, тяжелую злобу. На Даниэля? На меня? На себя? На жизнь-жестянку? Не знаю.
После того, как я замолчала, Мечислав опять перекатился на спину, заложил руки за голову и уставился в потолок, словно надеялся там найти доказательство к теореме Ферма. Я тоже посмотрела, но там не было ничего, кроме дурацкой пыльной тряпки.
— И что вы думаете? — наконец не выдержала я.
Еще бы. Вампир молчал уже минут десять. А у меня появлялось огромное желание растянуться, как следует на это кровати — и уснуть на фиг. Интересно, а можно уснуть — во сне?
— Ничего хорошего, — мрачно отозвался Мечислав. — Крутит что-то мой старый друг, но что именно!? Черт его разберет! Сама же говоришь, пушистик, что он гений. Голову ему оторвать можно и даже очень просто, а вот разобрать по винтику и разобраться, что там именно в мозгах напихано!? Это сложнее будет. Я бы смог это сделать, но мне надо быть на свободе и рядом с ним. А ты, хотя и умница, но ты тут ничего сделать не сможешь.
— А хотя бы пару вариантов, чтобы я знала, как себя вести? — попросила я.
— Ну, первый вариант тот, что гений — он и есть гений. Тут не разбираться, а просто избавляться от последствий. Обиды устранять поцелуями, ссоры пресекать в корне ими же.
— Не поймешь вас, клыкастых, — не удержалась я. — То вы меня сами в постель тащите, а то предлагаете Даниэля туда затаскивать при первом же намеке на скандал.
Вампир смерил меня насмешливым взглядом.
— Обидно, кудряшка? Я же предупреждал, что вампиры не ревнивы. Вообще. Даже после ста лет жизни начинаешь понимать, что все люди, в принципе, одинаковы. У меня было много женщин, но ни у одной я не видел ничего нового. Ни третьей груди, ни хвоста.
— Ну и меня тогда соблазнять не фиг!
— Я не понимаю, кудряшка, что тебе не нравится? То, что я тебя соблазняю — или то, что я тебя при этом ни к кому не ревную?
Я отвернулась и возмущенно засопела.
— Ладно, не обижайся, кудряшка. Это только один вариант. А вот и второй. Даниэль работает на кого-то третьего. Или на себя, или на другого вампира.
— Вы ему не доверяете?
— Я высказываю предположения, кудряшка. Ни больше, ни меньше. Ты проходила в школе теорию вероятности?
Распространяться о своей школьной жизни я не стала. Тем более о математике, которую терпеть не могла. Если бы не Катька, щелкавшая задачки, как семечки, я бы просто пропала.
— У меня по ней была тройка из жалости.
— Когда все это закончится, я тебе лично объясню, что это такое. Обещаю.
— Всю жизнь мечтала, — покривилась я.
— Вот ваши мечты и….. кудряшка!? Ты ничего не делаешь!?
— Нет! — отозвалась я, вскакивая с кровати.
Происходило что-то странное. Комната медленно растворялась вокруг нас и сквозь алые стены проявлялись новые очертания. Мечислав каким-то образом оказался рядом и схватил меня за руку.
— Кудряшка! Очнись!
— Да!? — дернулась я.
— Я знаю, что с нами происходит! Меня довольно грубо приводят в чувство! Это не страшно! Плохо другое! Я не успею вывести тебя из транса!
— И как я тогда!?
— Никак, кудряшка. Смотри, слушай, запоминай — и, ради всего святого, что у тебя есть, — ничего не делай! Не говори, не двигайся, не колдуй!
— Я же не умею!
— В ярости ты на многое способна!
— Тогда это тем более не от меня зависит.
— Кудряшка, ты сейчас в моем сне. Ты ничего не знаешь, не умеешь и поэтому становишься очень уязвима. Если Андрэ тебя учует, ты даже не представляешь, что он может с тобой сделать.
— И что именно?
— Что угодно, кудряшка. Самое безобидное, что с тобой случится — тебя попросту убьют.
— А может быть и хуже?
— Но ты же не желаешь превратиться в зомби, или вообще сойти с ума?
Даже от одной мысли меня дрожь пробрала.
— Аргумент убедительный. Обещаю ничего не делать.
— Вот и хорошо, кудряшка.
— Хотя я ничего и не умею.
— Я уже говорил, что твой талант зависит от твоих эмоций. Но сейчас, кудряшка, ты должна держать себя в руках! Даже если меня будут резать на куски! Я не успеваю вернуть тебя в твое тело, но как только меня оставят в покое, в крайнем случае — с рассветом, я выведу тебя обратно. Все ясно?
— Обещаю сидеть тихо, — поклялась я.
В глазах вампира читалось недоверие, но спорить было поздно. Стены уже расплылись окончательно — и сквозь них была отчетливо видна та самая пыточная камера, из которой удрали мы с Даниэлем. И очень знакомое тело, привязанное к пыточному столу. Сейчас вампира обливали водой из ведра. Еще в комнате были несколько вампиров. И я с тихой яростью узнала Дюшку. Решил сам допросить соперника! Тварь! Хлебом не корми, дай порадоваться чужим мучениям! Мечислав все еще стоял радом со мной, но я откуда-то знала, что вампиру все сложнее оставаться в трансе.
— Когда все это окончательно растает — я вернусь в свое тело. А тебе лучше будет отойти в угол камеры.
— Как скажете.
Вампир неожиданно притянул меня к себе и коснулся губами виска.
— Удачи нам обоим, кудряшка.
— Удачи, — повторила я вслед за ним.
— И не делай глупостей, кудряшка. Я многое могу вынести! Держи себя в руках!
— Обещаю.
— Тогда — до встречи в нашем сне, кудряшка.
— Удачи, — еще раз повторила я. Она нам очень понадобится. И даже не поняла, в какой момент я осталась одна. Просто все растаяло окончательно. Вокруг были уже не иллюзорные стены, а вполне реальная пыточная камера. Мечислав лежал, привязанный к столу и вертел головой, а Дюшка со сподвижники (чтоб им пусто, солоно и с вечера не хлебавши!!!) смотрели на него нехорошими такими взглядами, примерно как наш замдекана смотрит на задолжников. То ли сейчас сожрать, то ли на потом оставить? У Дюшки такого вопроса не возникало. С его-то наклонностями. Но и палача нигде не было видно. Даже в чувство Мечислава приводил один из свитских. Интересно, это потому, что пытать его не собираются, или просто нового садиста пока не подобрали? Мечислав фыркнул, как разозленный кот — и открыл глаза. Я поспешно отбежала в угол. Смешно, но я чувствовала себя так, словно я живая, целая и вполне реальная — стою в углу камеры. И оставалось только удивляться, как меня никто не видит.
