След крови - Хафф Таня (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗

Таня ХАФФ

СЛЕД КРОВИ

1

Низко повисший в ночном небе серп луны превратил окрестности тихой фермы в таинственный пейзаж с перемежающимися пятнами серебристого света и густой тени. Каждая травинка, приобретшая за два месяца непрекращавшейся летней жары золотисто-коричневый цвет, отбрасывала тонкую черную тень. По кустарнику, росшему понизу вдоль ограды, и по дороге для тех, кто не отваживался ходить ночью по открытым полям, внезапно пронесся шорох, а затем снова воцарилась тишина, словно какое-то ночное создание проскользнуло и исчезло, увлеченное своими, известными только ему таинственными делами.

Большая отара овец, молочно-белых в лунном свете после недавней летней стрижки, разместилась для ночевки у края пастбища Если бы не мерное движение множества жующих челюстей, случайное прядание ушами или подергивание ягненка, беспокойного даже во сне, стадо можно было бы принять за обнажившийся выступ каменистой белой породы. Внезапно этот выступ пришел в движение; несколько овечьих голов разом поднялись вверх, ноздри животных уловили легкое колебание воздуха.

Очевидно, они были знакомы с созданием, перескочившим ограду и бегущим по лугу, так как, хотя овцы оставались в напряженном ожидании, следили они за приближением этого существа скорее с умеренным любопытством, нежели с тревогой. Огромный черный зверь остановился, чтобы пометить столб изгороди, затем углубился на несколько шагов в поле и сел, осматривая овец с видом собственника. Что-то в его силуэте, в форме головы подсказывало, что это был волк, в то время как окрас, размеры, ширина груди, а кроме того реакция стада свидетельствовали скорее в пользу собаки.

Удостоверившись, что все было в должном порядке, зверь размашистыми прыжками начал продвигаться вдоль края ограждения, пушистый хвост раскачивался позади, как знамя, а лунный свет волнами пробегал по густому меху при каждом его движении. Набирая скорость, он перескочил через куст чертополоха — скорее испытывая радость от самого движения, чем из-за препятствия на своем пути — и пересек по диагонали нижний край пастбища.

Какой-то звук, отдаленно напоминающий кашель, послужил упреждающим сигналом об опасности, и в тот же момент голова зверя словно взорвалась, разлетевшись на куски и разбрызгивая вокруг осколки костей и потоки крови. По телу, сбитому с ног чудовищным ударом, пробежада судороги, и животное затихло, больше не шевелясь.

Почуявшие запах крови овцы заблеяли и, охваченные паникой, ринулись шумной плотной массой на дальний край пастбища, столпившись там у его ограждения. По счастью, они мчались против ветра, а не в подветренную сторону. Когда оказалось, что больше ничего не происходит, животные постепенно начали успокаиваться, а несколько овец с ягнятами выбрались из стада и принялись устраиваться на ночлег на новом месте.

Сомнительно, что трое зверей, перескочивших через изгородь вскоре после этого происшествия, вооще заметили овец. Казалось, их огромные лапы едва касались земли, когда они бросились к телу. Один из них, с вздыбившейся красновато-коричневой шерстью на загривке, начал пятиться вдоль следа убитого животного, но рычание более крупного из двух других призвало его обратно.

Три остроконечные морды поднялись вверх, и раздавшийся вой снова всполошил овец. По тому, как волнами нарастал этот жуткий звук, по его первобытным каденциям исчезло всякое сходство этих воющих животных с собаками.

Вики ненавидела август. Торонто в этом месяце доказывал, что стал городом мирового класса: жара и влажность не позволяли разойтись автомобильным выхлопным газам, а воздух в каньоне, выстланном бетоном и стеклом в районе Йонг-стрит и Блуар, приобрел желтовато-коричневый оттенок, оставлявший горький привкус в горле. Ошалевшие от жары горожане стремились вырваться на природу, нервы у всех были доведены до предела. Полицейские в голубых форменных брюках, вынужденные выходить на дежурство в шляпах и тяжелых ботинках, ненавидели август по причинам как личного, так и профессионального свойства. Вики ушла из полиции и была избавлена от ношения формы около года назад, но прежнему терпеть не могла этот месяц. В ее сознании август оказался прочно связанным с отказом от работы, которую она любила, и этот наименее приятный из всех месяцев года навечно останется для нее, наверное, самым черным. Открывая дверь в квартиру, она постаралась не обращать внимания на исходивший от ее тела неприятный запах. Вики провела весь день, а вернее, последние три дня, работая над восстановлением порядка на маленькой фабрике по переработке кофе на Рэйлсайд-драйв. За последний месяц компании досаждал целый ряд неприятностей, связанных с поломками оборудования, и владельцы пришли к выводу, что столкнулись с проявлениями саботажа. Придя в отчаяние — узкая специализация не позволяла фабрике достойно соперничать с межнациональными гигантами, если она за короткое время не справится с простоем производства, — владельцы наняли Вики для выяснения, что именно у них происходит.

«И Вики Нельсон, частный детектив, явившись туда, немедленно вникла в суть событий». Она закрыла за собой дверь и с наслаждением стянула с тела пропотевшую футболку. Действительно, ей в первый же день удалось вычислить работника, преднамеренно выводящего из строя оборудование, но даже зная это, понадобилось еще два дня, чтобы определить, как он это делал, и собрать достаточное количество улик, дабы обосновать обвинения. Завтра она должна будет прийти на фабрику в последний раз, положить на стол мистеру Глассману отчет — и никогда впредь даже близко не проходить мимо этого места.

Сегодня Вики хотела принять душ, съесть что-нибудь не имеющее запаха кофе и провести скучный вечер, бессмысленно уставившись в экран ненавистного телевизора.

Швырнув грязную футболку в угол, она принялась стягивать джинсы. Единственная положительная сторона запаха пота заключалась в том, что он обеспечивал ей сидячее место в подземке при возвращении домой, и притом никто не старался придвинуться к ней поближе.

Как только горячая вода принялась уничтожать этот запах и скованность во всех суставах, зазвонил телефон. И затыкаться он не собирался. Вики попробовала игнорировать его, увеличив напор струи душа, но без особого успеха. Она никогда не могла достойно сопротивляться непреодолимому влечению ответить на телефонный звонок. Тихо бормоча про проклятия, она выключила воду, быстро обернулась полотенцем и бросилась к телефонной трубке.

— Ох, наконец ты откликнулась, дорогая. Почему ты так долго не подходила к телефону?

— У меня очень маленькая квартира, ма, — вздохнуланула Вики. Ей надо было догадаться, что произойдет именно это. — Тебе не пришло в голову, примерно на седьмом звонке, что, возможно, я не собиралась отвечать на звонок?

— Разумеется, нет. Я знала, что ты уже дома, иначе мне бы ответил автоответчик.

Вики никогда не оставляла автоответчик включенным, когда была дома, считая это проявлением определенной грубости. Не исключено, что наступило время пересмотреть свое отношение к этому вопросу. Полотенце начало раскручиваться, и она едва успела подхватить его — квартира на втором этаже находилась не достаточно высоко для того, чтобы разгуливать по ней в голом виде при неопущенных шторах. —Я была в душе, ма.

— Ну и славно, что я не оторвала тебя от чего-нибудь важного. Я хотела позвонить тебе перед тем, как уйти с работы…

«Чтобы этот звонок оплатил департамент естественных наук», — мысленно добавила Вики. Ее матушка проработала в качестве секретаря в Королевском университете в Кингстоне дольше, чем большинство штатных профессоров, и распространяла свою кипучую деятельность настолько широко, насколько могла.