Стимпанк! (сборник) - Клэр Кассандра (читаем книги .TXT) 📗
– Правда? – заволновалась Офелия. – Звучит как-то пугающе.
– Пугаться смысла нет, – успокоила ее Фран. – Просто здесь оно – так. Я ко всем этим странностям уже привыкла. Кроме того, в этой комнате мой папа добывает спиртное, и она ему ничего не делает. У них здесь что-то вроде винокурни, и он время от времени – когда не чувствует прилива религиозности – залезает туда и тащит по чуть-чуть. Оно у них сладкое и очень забористое.
– Я как-то пробовала самогон на вечеринке, – сказала Офелия. – Еще в Линчбурге. Такая гадость!
Она помолчала.
– А они… прямо сейчас нас слушают?
– А как же! Они страх как любят подслушивать.
Офелия обернулась вокруг себя. Заставленный вещами холл был пуст.
– Эм-м, привет? Я – Офелия, подруга Фран. Я счастлива с вами познакомиться.
В ответ в Комнате Войны что-то залязгало.
– А это что такое?! – Офелия даже подскочила.
– Помнишь, я тебе говорила про ролевые игры? Не бойся. Там все очень круто.
И она легонько подтолкнула Офелию к двери.
Из всех комнат в доме эта была у Фран любимой, даже несмотря на то, что ее там частенько бомбили с дирижаблей и обстреливали из пушек. Ну, то есть стреляли-то они друг в друга, просто не особенно следили, где она стоит. Стены были обиты старой медью и оловом, листы металлолома скрепляли гвозди длиной в дюйм. Пол покрывали обводы, представлявшие горы, леса и равнины, где миниатюрные армии вели безрассудные битвы. Возле большого панорамного окна стоял детский бассейн, в котором специальная машина делала волны. Море бороздили кораблики и подводные лодочки; время от времени что-то из них тонуло, и тогда тела прибивало волнами к берегам. Там был и морской змей, сделанный из изоляции для кабеля и металлических колец, который все плавал и плавал кругами. Ближе к дверям протекала ленивая река, красная, зловонная и пачкающая берега. Летний народ все время наводил через нее крошечные мосты, а потом взрывал их.
Над головой кружили дирижабли и драконы самых фантастических очертаний, подвешенные на струнах к потолку, а еще – туманный шар, укрепленный совершенно непонятно на чем и освещенный из какого-то неизвестного источника. Он по нескольку дней кряду плавал по комнате, а потом вдруг закатывался за пластмассовое море: расписание у него тоже явно было нездешнее.
– Просто поразительно! – восхитилась Офелия. – Я однажды была дома у какого-то друга моего отца. Вроде бы анестезиолога? Неважно. Так вот, у него в подвале была целая железная дорога, до невозможности сложная. Он бы просто умер, если бы такое увидел.
– Вон там, я думаю, Королева, – показала куда-то Фран. – Ее окружают рыцари. А вон там – еще одна, гораздо меньше. Интересно, кто в конце концов выиграл?
– Может, они еще вообще не сражались, – сказала Офелия. – Или сражаются прямо сейчас…
– Может и так, – отозвалась Фран. – В общем, я иногда прихожу сюда и сижу, разглядываю всю картину, выискиваю, что изменилось, и пробую представить, почему. Жалко, нет такой специальной книги, в которой бы рассказывалось все, что тут происходит. Пошли, я покажу комнату, где ты будешь спать.
Они поднялись по лестнице. БУДЬ ХРАБР, БУДЬ ХРАБР, НО НЕ СЛИШКОМ. Моховой ковер на втором этаже выглядел уже гораздо старше и потрепаннее.
– На прошлой неделе я тут целый день отскребала половицы, ползала на четвереньках. И конечно, им срочно понадобилось что-то новое – натащили кучу грязи… А отмывать все потом будут явно не они.
– Я могла бы помочь, – встряла Офелия. – Если хочешь.
– Я помощи не просила. Но если ты предлагаешь, я приму. За первой дверью – ванная с туалетом. Туалет, если что, обычный, подвоха ждать не надо. Про ванну, впрочем, не знаю. Желания сесть в нее у меня никогда не возникало.
– Мама всегда мне говорит не садиться в ванне, когда мы останавливаемся в отеле, – сказала Офелия. – Кажется, она думает, что так передается СПИД.
– Насколько мне известно, так передается сырость, – возразила Фран. – А вот тут ты будешь спать.
Она открыла вторую дверь.
Это была роскошная комната, вся оформленная в оттенках оранжевого, розового и мандаринового, а еще ржавчины и золота. Дизайн довершали листья и лозы, вырезанные из всевозможных платьев, рубашек, футболок и всего такого прочего. Мама Фран, помнится, чуть ли не год рыскала по магазинам, выискивая одежки, подходящие по цвету, узору и фактуре. Сквозь листья плавали змеи и рыбки из сусального золота. Когда утром в комнату заглядывало солнце, эффект был просто ослепительный.
На кровати лежало совершенно фантастическое одеяло, все розово-золотое. Сама кровать была в форме лебедя. В ногах стоял плетенный из лозы сундук, складывать одежду. Тюфяк был набит опушью с вороньих перьев. Фран помогала маме стрелять ворон и щипать перо. Кажется, они тогда убили штук сто, не меньше.
– Я бы сказала «ух ты», но я и так все время это говорю, – выдохнула Офелия. – Ух ты, ух ты, ух ты! Обалденная комната!
– Мне всегда казалось, это как утонуть в бутылке фанты, – заметила Фран. – В хорошем смысле.
– Ох, да! – сказала Офелия. – Не то слово!
На столике подле кровати возвышалась стопка книг. Как и все в комнате, выбирали их исключительно за цвет обложки. Мама говорила Фран, что когда-то комната была других цветов. Синего и зеленого, может быть? Или цвета ивы, павлина и полночи? Интересно, кто тогда собирал ее по кусочкам? Прадедушка Фран или кто-то из еще более дальних предков? Кто из них первым начал заботиться о летнем народе? Мама время от времени роняла обрывки семейной истории, но их было до ужаса мало. Так что полной картины у Фран не было – так, недособранная мозаика.
Черт его знает, что в ее рассказе еще больше очарует Офелию, а что отпугнет… После всех этих лет все здесь казалось Фран прекрасным и жутким сразу.
– И вот наконец дверь, под которую ты сунула мой конверт, – сказала она в завершение экскурсии. – Туда не входить никогда. Вообще.
– Как к Синей Бороде, – кивнула Офелия.
– Через эту дверь они приходят и уходят, – пояснила Фран. – Думаю, даже они нечасто ее открывают.
Она промолчала о том, что как-то заглянула в замочную скважину и увидела реку крови. Если войти в эту дверь, вряд ли потом вернешься.
– Можно я еще один глупый вопрос задам? А сейчас-то они где?
– Здесь, вокруг. Повсюду, – ответила Фран. – А может, в лесу, гоняются за козодоями. Я же тебе говорила, они редко показываются на глаза.
– А как тогда они дают тебе знать, что им нужно?
– Прямо в голову забираются, – ухмыльнулась Фран. – Это, наверное, на шизофрению похоже. Или вот у тебя что-нибудь сильно чешется – реально сильно! – а когда ты делаешь, что они хотят, – перестает.
– Это уже не смешно, – сказала Офелия. – Кажется, твои летние люди нравятся мне меньше, чем я думала.
– Все не так ужасно, – пожала плечами Фран. – На самом деле скорее… сложно.
– Больше не буду жаловаться, когда мама заставит меня полировать серебро или заниматься еще какой-нибудь бесполезной ерундой. О’кей, сэндвичи сейчас съедим или когда проснемся внезапно посреди ночи? Вдруг, узнав свое заветное желание, ты потом просыпаешься жутко голодный?
– Я вообще-то не останусь, – спокойно заметила Фран.
Потом разглядела выражение лица Офелии.
– Черт, я думала, ты поняла. Это все только для тебя.
Офелия продолжала испуганно таращиться на нее.
– Это потому что тут только одна кровать? Я могу спать на полу! Ну, то есть если ты вдруг решила, что я собираюсь к тебе приставать…
– Ничего я не решила, – отрезала Фран. – Они разрешают переночевать здесь только одному человеку и только один раз. Не больше.
– Ты что, правда бросишь меня здесь одну?
– Да, – сказала Фран. – Если только ты не решишь уйти сейчас вместе со мной. Я, наверное, пойму, если так.
– А можно будет попробовать потом еще раз?
– Нет.
Офелия села на золотое одеяло и разгладила его вокруг себя. Потом прикусила губу, стараясь не встречаться глазами с Фран.
