»Начни действовать» Часть 1, Часть 2 - Айказуни Георг Гариевич "aikazuni" (книга бесплатный формат TXT) 📗

Дверь открылась, в кабинет вошел Румянцев.

– Через 15 минут все будет доставлено сюда, товарищ Сталин. – Вы полностью доверяйте свои оперативным сотрудникам. – Нет, товарищ Сталин. Я никому не доверяю, я знаю, кто они такие и знаю, как они поступят. Их 80 человек, принимавших непосредственное участие в казнях и предсмертных допросах. Все они добровольцы, по типажу активные личности, из тех, кто готов, не задумываясь, пожертвовать собой ради той идеи, которой посвятил жизнь. Они не способны предавать от природы, с момента своего рождения. Это против их человеческой сути, а животную суть они лучше других умеют брать под контроль и не давать ей никакой воли. Таких людей очень мало, а посвятивших свою жизнь нашим идеалам – единицы. – Такие, как Александр Владимирович? – Такие как Вы, он, я, Ирина Владимировна, Анна Викторовна, Карасев и еще несколько руководителей двух главных управлений, которых вы знайте лично. – Я вряд ли подхожу к вашей команде! – Вы сами целая команда! И наши цели полностью совпадают, имеются различия в методах их достижения. Но и с этим особых проблем не возникает. Вы как правили государством, так и будете править им, пока не наступит время перехода на координацию, потом будите координировать. Мы, как служили своему государству и своему народу, так и будем служить, пока живы. – Вы счастливее меня и заслуживайте этого счастья! Я допустил слишком много ошибок… – В этом, мы не только не отстаем, но и опережаем Вас. Правда, цена наших ошибок не так высока, как Ваших. Пример Александра Владимировича характеризует не только его. Он понимал, какую ошибку допустил, не задумываясь, пошел на самопожертвование, чтобы его дело и его близкие люди не пострадали. А когда пришел в себя, знаете, о чём он спросил первым делом? – Не знаю, но догадываюсь – как водитель? По Вашей улыбке понятно, что не ошибся. Я же говорю, Вы счастливее меня, я только в исключительном случаи могу позволить себе такую роскошь, как самопожертвование. – Как говорит Александр Владимирович – «Государством управлять не лобио кушать». – А он это лобио кушал? – Спросил Сталин с улыбкой на лице.

Глава 9

6 ноября 1933 года. Полуостров Крым. На берегу Коктебельского залива прогуливался Александр. Ритмичный шум прибоя не мешал раздумьям, а наоборот, настраивал на размышления о главном, о смысле существования. – Каждый вечер, наблюдая за неповторимым и завораживающим закатом, я начинаю понимать смысл фразы маленького принца Экзюпери – «Знаешь, когда бывает грустно, хорошо посмотреть, как заходит солнце». Как я скучаю по своим детям! Когда они были рядом, уже взрослые и самостоятельные, я продолжал на них смотреть как на маленьких и беззащитных, нуждающихся во мне. Родительский эгоизм, что может быть слаще этого чувства. Помню, старшему сыну в школе задали написать сочинение – описать красоту заката солнца, полное эпитетов и сравнений. Как мы с ним, тогда намучились, сочиняя текст. Что-то я расклеился совсем! Ещё и то, что Анна улетела сегодня в Москву... Никак не пойму – за что я заслужил такое счастье: любить до безумства и, неожиданно, быть любимым так же сильно. Она постоянно в моих мыслях. Иногда от разыгравшегося воображения, меня бросает в холодный пот, как представлю, что с ней может случиться несчастье во время полетов или за связь со мной. Надо что-то придумать с нее безопасностью, иначе я постоянно буду в постоянном напряжении… Сейчас же нужно сконцентрироваться и исправлять то, что я натворил. Я знал, что Сталин крут, но что настолько – трудно вообразить. Он не испугался, отдал приказ о возмездии. Я не наивен и понимаю, что он не за меня мстил, сантименты на его уровне не существуют. Он защищал интересы России, как Державы, против усиления которой ополчились эти подонки. Я бы вряд ли решился на такое. Жаль, что в той жизни моей страной управляли пародии на правителя, хотя иногда в них просыпался Русский дух. Сегодня получил радиограмму о согласии Сталина с программой «Братство Света». В течение недели участники программы – инструкторский, преподавательский состав и аналитическая группа – прибудут на местную секретную базу ГУБ. Предстоит трудная подготовительная работа. Через три дня под предлогом открытия нашей киностудии сюда прилетят руководители двух главных управлений. Осталось много не доведенных до логического завершения программ развития, по ним нужно утвердить стратегические цели. Потом предстоит эти цели предложить Сталину на утверждение. Программы серьезные, имеющие определяющее значение для развития страны, предстоит серьезная работа. Послушался топот ног приближающегося человека. – Александр Владимирович, пришла срочная радиограмма из центра. – Пойдем, посмотрим что там. 7 ноября 1933 год. Москва, Алтуфьево, здание Научно-исследовательского Управления, Главного Управления Безопасности. В комнате для курения, оборудованной системой вентилирования помещения, в удобном кресле сидел Сталин. Глубокими затяжками папиросного дыма он старался успокоить свое возбужденное состояние. В комнату вошел координатор научно-исследовательского управления Петр Александрович Крестовский. (Месяц назад было принято решение переименовать названия должностей и привести их в соответствие с функционалом). – Здравствуйте, товарищ Сталин, не помешаю? – Здравствуйте, я думал в этом здании, кроме меня никто не курит!? – И за мной есть такой грех, никак не могу бросить. – Про вред табака, ваши врачи мне все уши прожужжали! Наглецы…, даже назвали меня безвольным никотинозависимым субъектом. – Эти могут, совсем совесть потеряли! Из-за того, что я не бросаю курить, постоянно увеличивают мне нагрузки по физической подготовке. Я специально поинтересовался: моя индивидуальная программа находиться на уровне мастера спорта по легкой атлетике. Грозятся, что это не предел, если не начну заботиться о своем здоровье. А аргументы какие приводят – «За вашу несознательность и пренебрежительное отношение к собственному здоровью государству придется нести дополнительные затраты на лечение. Если эта простая истина не доходит Вам через голову, будет доходить через ноги». – Гринев и здесь успел отметиться, возвел врачей в ранг святых, дал им неограниченные права и попробуй им возразить. Даже со мной не церемонятся. При напоминании имени Гринева у Петра Александровича выражение лица стал грустным, и голос, выдавая его волнение и скорбь, задрожал. – Никак не могу свыкнуться с его смертью! То, что врачам многое дозволено, это действительно было предложение Александра Владимировича. Я знаком с программами обучения и переподготовки врачей. До этого считалось, что сложнее обучающих программ для аналитиков и сотрудников управления безопасности трудно что-то придумать, но эти программы для врачей в два раза сложнее! Они, бедняги, каждый день по 6 часов занимаются повышением квалификации, а потом еще работа в клинике… Для них никто не отменяет и физическую подготовку. Про несчастных студентов медицинского факультета без жалости говорить невозможно. Говорят, они света белого не видят. Гринев любил повторять – «Мы должны в ноги кланяться нашим врачам, в отличие от нас, они каждый день заняты спасением человеческих жизней». По шкале социального обеспечения наши врачи и медицинские специалисты на две позиций выше от общепринятых стандартов. Такие же жесткие требования к профессиональной подготовке и обширные права имеют только преподаватели и сотрудники сферы образования – от детсадовского до университетского уровня. Сталин незаметно улыбнулся, потушил только что зажженную папиросу и сказал. – «Люди наше основное богатство». Он умел не только говорить правильные слова, но и притворял в жизнь свои убеждения. Не грустите, товарищ Крестовский, у нас нет на это времени, нам предстоит многого достичь, и без здоровых, хорошо образованных и гармонично развитых личностей, нам вряд ли удастся реализовать наши планы. Благодаря нашим двум главным управлениям, эти планы настолько грандиозные, что иногда, даже я, перестаю верить в их осуществимость. Думаете, я не понимаю разумность требований наших врачей? Понимаю, но со здешними горлопанами никаких нерв не хватает, приходится успокаивать себя проверенным способом – курением. Никакого уважения к возрасту и положению! – пробурчал с ехидцей Иосиф Виссарионович. – Я так понимаю, Вы сегодня принимали участие в круглом столе по социальным основам солидарного государства? У нас уже три месяца идут целые баталии по этому вопросу, даже между координаторами высшего звена нет согласия и единого понимания. Права, свободы и обязанности личности – основная тема всех дискуссии. – Будь она неладна! Я до этого только следил за дискуссиями, изучал стенограммы. Нервы не выдержали тех предложений, которые серьезно обсуждались, решил принять участие и высказать свое мнение. Высказал!!! В ответ пришлось выслушать столько возражений, что теперь сижу и успокаиваю нервы. Главное ведь – возражают аргументировано, с доказательствами в виде анализа и выводов по результатам проведенных исследований. Я привожу им аргументы на основании материалистической философии, а они на меня смотрят, как на убогого! При этом нагло заявляют, что я оперирую устаревшими догматами, не имеющими отношения к понятию «теория». – Как то Александр Владимирович дал мне хороший совет, когда я пожаловался ему, что научных направлений так много, что я не могу принимать грамотные и эффективные решения, по всем задачам. – «Вы должны координировать, а не принимать решения. Только не забудьте организовать настоящую дискуссию между профессионалами. Они сначала передерутся, потом начнут приводить аргументы и постепенно начнут искать общие и обоснованные решения, соответствующие существующим реалиям. Ученые они как дети – максималисты в рассуждениях и реалисты когда им приходиться принимать ответственные решения. Дайте «детям» возможность перебеситься, демонстрируя свои амбиции. Потом начинайте жестко требовать конкретный результат, и они сами найдут оптимальное решение». – Получается, я сегодня хотел продемонстрировать свои амбиции? Вы такой же бесцеремонный, как и все кто здесь работает.- пробурчал Сталин. – Извините, товарищ Сталин! Не думал, что Вы воспримите мои слова, как персональную оценку. Я считаю, что координатору Вашего уровня ввязываться в дискуссию с профессионалами, не стоило. Было бы достаточно выразить сомнения и получить на них аргументированные ответы. По-другому вряд ли получится эффективно организовать работу двух главных управлений. Так действовал Александр Владимирович. При этом нередко мною отмечалось, что он знает оптимальные решения, но не говорит о них до последнего, добиваясь этим самого главного – чтобы профессионалы сами пришли к нужным решениям, благодаря собственным знаниям и навыкам. Таким подходом он способствовал саморегулированию системы, что считал основной своей задачей. – Вы правы, никак не могу свыкнуться с позицией координатора, все время берет верх управленец. Придется взять на вооружение рекомендации товарища Гринева в рамках своих функций по главным управлениям. Скажите, и Вы тоже считаете, что управление коллективом это скрытая форма эксплуатации? – Я в этом уверен! – Пойду, продолжу свое участие в дискуссии. Как Вы сказали? – «Ставить вопросы по темам, где имею возражения». Они сейчас узнают, как товарищ Сталин умеет задавать вопросы, хотя этих чертей ни чем не прошибёшь, однако попотеть я их заставлю. А Вы что улыбаетесь, видно уже не раз приходилось бывать в такой обстановке, ничего – прорвемся. Курить вредно, нам нужно прислушиваться к требованиям наших врачей: неправильно тратить ресурсы нашей медицины на таких несознательных как мы! Больных и без нас хватает. Крестовский после ухода Сталина, посмотрел на свою пачку папирос, сначала хотел выбросить в урну, но передумал и положил в карман, бурча при этом себе под нос: – Эх, слаб человек!... Буду хоть иногда нюхать папиросу, наслаждаясь хотя бы запахом табака. Ври больше!... Но стараться надо! 7 ноября 1933 года. Крым, поселок Коктебель. На взлетно-посадочную полосу аэродрома «Карагоз», находившийся в 14 километрах от Коктебеля, числившегося базовым испытательным аэродромом Управления Авиастроения, приземлился пассажирский самолет СГ-4 с 30 пассажирами на борту. Кроме одного пассажира, остальные были членами планово-аналитической службы проекта «Братство Света». К одинокому пассажиру подошел сотрудник СБ аэродрома. – Здравствуйте, Павел Осипович! Мне поручено встретить Вас. – Здравствуйте, ..? – Петр Анатольевич, начальник СБ аэродрома. Через полчаса подъедет машина, пока давайте разберемся с Вашим багажом. – Его много, и, в основном, секретные чертежи! – Я в курсе, не беспокойтесь! За Вами подъедет автобус с охраной, здесь вашим бумагам ничего не грозит. – Скажите, куда я поеду на этом автобусе. – На месте все узнаете!- вежливо ушел от ответа Петр Анатольевич. Извините, не уполномочен давать другие объяснения. Через час Павел Осипович Сухой вошел в двухэтажный особняк дореволюционной постройки, расположенный на западной окраине поселка Коктебель. – Здравствуйте, Павел Осипович, рад нашей встрече! – Вы