Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Неприятность возникла несколько позже: когда этот второй груз был доставлен к месту назначения и телескоп надо было монтировать – все для этого было готово, – и вот тут-то оказалось, что телескопа и нет, груз же, столь похожим образом упакованный, представлял собою… ну, скажем так: нечто совершенно другое.
Хотя вещь была тоже цены немалой: соответствующего размера и конфигурации, только не зеркало, а лишь основа для него, при этом даже не металлическая вовсе, а надувная, словно спасательный плот; вес этой конструкции придавало определенное количество балластных чушек, прикрепленных не к пластику, разумеется, но к упаковочной таре – изнутри. А вместо полированной и амальгамированной поверхности вогнутую часть надувной игрушки закрывало портретное изображение не кого иного, как самого Федора Петровича в героической позе, только не на белом коне, а на (тоже белом, правда)… как бы поделикатнее выразиться – сантехническом устройстве, кое проходит рядом с нами всю жизнь, от начала до конца – исключая, пожалуй, лишь дачный сезон, да и то не обязательно. Вот какой сувенир на память получил Федор Петрович. Мы боимся даже предположение высказать относительно того, в какую копейку все это могло обойтись Гридню: два самолета, два разных маршрута, стимулирование людей и тут, и там, перехват информации – и так далее, и тому подобное. Можно, однако, сделать вывод: Гридень мог и не поскупиться на деньги, если речь шла о хорошем развлечении, да еще со всякими там подтекстами и скрытыми, междустрочными смыслами.
Что же касается самого Кудлатого, то история донесла до нас лишь одно его высказывание по этому поводу, да и то не лично им придуманное, но заимствованное в отечественной классике. Ибо у Федора Петровича только и хватило сил, чтобы произнести:
– Ну, Гридень! Погоди!..
10
Российская инспекторская группа в полсотни с небольшим человек разминулась с американской в воздухе где-то над Ледовитым океаном. Доставили их на базу – по-моему, в Ванденберг, но не исключаю, что база была другой, глуше засекреченной, – в обход, разумеется, всяких таможенных и пограничных служб, покормили, дали отдохнуть немного, получили список групп – по два-три человека в каждой – и повезли хвалиться мощью Америки. Хозяева знали, что покажут то, что и так известно, гости были уверены в том же самом: их еще дома предупредили, что в Америке они никакой Америки не откроют – и не должны даже пытаться сделать что-то такое. Нет, конечно, если вдруг случайно…
Итак, пятьдесят семь русских офицеров разъехались – с сопровождающими, конечно же, – по великой стране (тут не берутся в расчет те, кто инспектировал базы, располагавшиеся вне Соединенных Штатов – в Таджикистане, например; но там, насколько нам известно, стратегических ракет и не было вовсе). И все пятьдесят шесть, прибыв в намеченные места, сразу же принялись за дело – не горя, впрочем, от усердия, хотя и постреливая постоянно глазами по сторонам.
Постойте, постойте. Как вы сказали? Пятьдесят семь выехало – и все пятьдесят шесть прибыли? Простите, а что у вас было по арифметике в начальной школе? М-да, мне так и подумалось…
Только арифметика тут ни при чем. Тут человек неудачно выразился, не более того. Не надо было ему говорить «все» пятьдесят шесть. Это словечко – лишнее, потому что опасное: как знать – вдруг кто-нибудь подумает, что оно вырвалось из подсознания, поскольку говорившему заранее было ясно, что прибудут на места именно пятьдесят шесть инспекторов, а один где-то по дороге исчезнет – отстанет каким-то образом, или уснет в туалете на бензозаправке, или засидится в придорожном кафе, или… да мало ли может быть причин у одного-единственного следствия? Просто группа состояла из трех человек, а по дороге их каким-то образом осталось двое. Нет-нет, сопровождавшие их представители принимающей стороны были в полном порядке, ну, может быть, только самую малость того… Вы понимаете – когда едете в компании с этими русскими, а они любят возить с собой то да се, а народ они, в общем, хороший, гостеприимный даже тогда, когда сами в гостях, – но настойчивый, и по русским понятиям если он угощает, а ты отказываешься – это смертельная обида, предписание же было – абсолютное дружелюбие, вежливость и тактичность, хотя и – бдительность, конечно же. Но эти ткани плохо совмещаются. Ну, вы поняли. А русские – молодцы, и когда хозяева спохватились – не стали поднимать панику, а наоборот – утешили: ну и что, что отстал, догонит, не впервой с ним такое, с языком у него полный о’кей, адрес известен – простите, у вас цвет лица… Голова? Ну, это мы мигом поправим…
Так дела обстояли на том берегу.
А на этом что?
А на этом представители Министерства обороны почти синхронно встречали прибывшее из дружественных Соединенных Штатов пополнение инспекционной команды – в соответствии с новым форматом готовящегося Соглашения. Целая дюжина дюжин явилась в ранге от колонеля и ниже. Хотели было сразу тащить на ленч; однако американцы предпочли сперва официально представиться в министерстве, потом занялись планированием: кто куда поедет или полетит и как именно будет производиться проверка наличия боевых ракет на позициях, а ядерных зарядов – на ракетах. Поскольку ракет на позициях, после всех давних и недавних сокращений, все равно оставалось куда больше, чем было американских инспекторов – и прежних, и вновь прибывших, – хозяева дома ненавязчиво посоветовали им выбирать в первую очередь те места, где инспектируемые объекты располагались кучнее; а поскольку прибывшим эти районы были заранее известны благодаря исправной работе спутниковой разведки, они без полемики согласились с разумным предложением. Оговорили, правда, что навестят и позиции, так сказать, отдельно стоящие – но уже во вторую очередь, если останется время.
«Разумеется, разумеется!» – закивала принимающая сторона. Наметили маршруты и сразу же поехали на аэродром, откуда им предстояло разлететься в разные стороны очень большой страны – в те стороны, которые их разведка, как уже сказано, заранее наметила.
Российская сторона, сохраняя на лицах улыбки от уха до уха, все это время испытывала некий внутренний дискомфорт. Ничего удивительного: до сих пор при подобных встречах сверхзадачей было – показывать как можно меньше, не демонстрировать, а утаивать; теперь же цели изменились до полной противоположности, а к этому привычки не было, подсознание таким действиям сопротивлялось. Однако приказ есть приказ – показать товар лицом, значит – будем показывать. По возможности.
По возможности, да.
Как только инспекторы разлетелись – в сопровождении офицеров российских космических войск, конечно же, без которых приезжие, безусловно, во всех случаях нарвались бы на «Стой, кто идет?», а потом – первый выстрел в воздух, остальные – на поражение, – так вот, как только они скрылись с глаз долой, у министра обороны, еще не прокашлявшегося от добрых напутствий и пожеланий, собралось очень узкое совещание: втроем – но, конечно, не для ритуального распития. Кроме хозяина кабинета, присутствовали директор внешней разведки и командующий космическими войсками. К директору первому и обратился министр:
– Итак, твои впечатления?
Директор пожал плечами:
– Как и предполагалось. Они знают то, что знают, – и не знают того, чего и раньше не знали.
Присутствующие его поняли. Речь шла об известных им вещах, а именно: о том, что даже самая совершенная спутниковая разведка не может обнаружить все интересующие ее объекты. Потому что их и укрывают по-разному: большую часть – нормально, зная, что они будут увидены и зафиксированы, это просто необходимо: если другая сторона вообще ничего не увидит, она сильно забеспокоится и станет срочно искать более эффективные средства обнаружения; и найдет, конечно. Это сокрытие объектов носит, так сказать, ритуальный характер. И все это понимают. Но другая сторона понимает и то, что увиденное никак не может быть всем, чем располагает разведываемая страна; какую-то часть своего вооружения она, безусловно, укрывает так, чтобы разглядеть ее нельзя было бы ни с самолета, ни даже из космоса. Тут уже вступает в силу соревнование глаза и маски, и результат зависит от того, что более совершенно технически. В этом отношении Америка неизменно оставляла золотую медаль за собой: в российской маске всегда оставалась какая-то щелка, в которую проникал зоркий взгляд из надоблачного пространства. Заокеанские инспекторы зорко следили за эффектом, какой у принимающей стороны вызвали их просьбы показать им «вот это, и еще вот это, ну и конечно, мы с удовольствием побывали бы вот где», – и карандаш безошибочно упирался остро заточенным грифелем в точку, о которой принято было думать, что она совершенно наисекретная и о которой в самом деле большинство своих и не знали. Эффект соответствовал ожиданиям – и все были довольны. Все.
