Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего - Стэплдон Олаф (серия книг .TXT) 📗
Мы не можем сказать, что жизнь не существует нигде, за исключением этих редких небесных тел, называемых планетами. Потому что у нас есть доказательства, что у нескольких очень молодых звезд наличествует жизнь, и даже вполне разумная. Как она сохраняется в раскаленной окружающей среде, мы не знаем, как не знаем и того, возможно ли, что это жизнь звезды как целого, как единого организма, или это жизнь множества сияющих обитателей звезды. Все, что мы знаем, так это только то, что ни одна звезда в своем начальном периоде не имеет жизни, и, следовательно, эти жизни, возникшие на молодых звездах, скорее всего обречены.
И опять-таки, мы знаем, что разум встречается, хотя и очень редко, на некоторых очень старых звездах, уже погасших. Каково будущее этих разумов, мы сказать не можем. Возможно, именно на них, а не на человека, возлагаются надежды космоса. Но в настоящее время все они примитивны.
Сегодня ничто в нашей галактике не может сравниться с человеком в отношении проницательности и созидания. Поэтому мы и намерены рассматривать наше сообщество как нечто очень важное. Особенно в свете учения наших метафизиков; но я могу лишь сделать краткий намек на наше метафизическое видение вещей – посредством метафор, которые передадут скорее карикатуру на это видение.
В момент Начала имелось великое множество потенции, очень мало формы. И дух спал как множество обособленных первоначальных гипотетических реальностей. С тех пор прошло долгое и переменчивое рискованное движение к гармоничному усложнению формы и к пробуждению духа к единству, знанию, восторгу и самовыражению. И цель всего живого состоит в том, что космос может быть изучен и стать предметом восхищения, и что он может быть увенчан будущими красотами. Нигде и ни в какое время, насколько мы можем сказать, по крайней мере внутри нашей собственной галактики, это движение не достигло большего развития, чем среди нас. И среди нас то, что было достигнуто, являет собой всего лишь крохотный начаток. Но этот начаток вполне реальный. В наши дни человек приобрел некоторую глубину проникновения в суть вещей, некоторую широту знаний, некоторую созидательную силу и некоторую способность к поклонению. Мы заглянули за грань. Мы проникли достаточно неплохо в природу бытия и нашли его прекрасным, хотя при этом и внушающим ужас. Мы создали далеко не ничтожное общество; и мы все вместе прониклись мыслью стать уникальным духом его. Мы запланировали для себя очень долгое и напряженное будущее, которое должно завершиться за некоторое время до наступления Конца, при полной реализации духовного идеала. Но сейчас мы знаем лишь то, что катастрофа уже недалека.
Поскольку мы полностью контролируем наши способности, то не страшимся этой участи. Потому что мы знаем, что хотя наше достойное общество должно исчезнуть, факт его существования неизменен. Мы выгравировали, по крайней мере на одной из областей вечной реальности, форму, имеющую красоту отнюдь не низшего порядка. Огромное общество разнообразных и красивейших мужчин и женщин во всей их тонкости и остроте отношений, стремящихся в едином порыве к цели, которая есть конечная цель разума; общность и сверхиндивидуальность этого огромного множества; заложенные основы будущих открытий и созидательного творчества высшего уровня – вот поистине реальные успехи, хотя, при более широком взгляде, они выглядят всего лишь мелкими достижениями.
Тем не менее, хотя мы ни в малейшей степени не угнетены нашим грядущим исчезновением, мы не можем лишь просто любопытствовать, осуществит ли в далеком будущем какой-то иной дух этот космический идеал или мы сами являемся тем скромным венцом бытия. К несчастью, хотя мы и можем исследовать прошлое везде, где есть присутствие развитого разума, но не можем таким же образом проникнуть в будущее. И поэтому мы в отчаянии спрашиваем, пробудится ли какой-то дух, чтобы вобрать в себя все души, чтобы извлечь из звезд все соцветья их красоты, чтобы познать все вещи в их единстве и воздать им заслуженный восторг.
Но если эта цель будет достижима в далеком будущем, то вполне может быть, что она достижима и сейчас, потому что когда бы это ни произошло, существование самого факта и есть вечность. Но с другой стороны, если это действительно достижимо лишь в бесконечности, то это достижение должно быть работой духа или духов хоть и не полностью отличающегося от нашего, но безгранично большего. И физическая локация этого духа должна лежать в далеком будущем.
Но если ни один будущий дух не достигнет этой цели до своего конца, тогда, хотя космос и действительно очень красив, он так и не станет совершенным.
Я уже сказал, что мы рассматриваем космос как нечто очень прекрасное. Однако он в то же время и вызывает ужас. Для нас самих очень легко смотреть с невозмутимым спокойствием вперед, на нашу цель, и даже на грядущий конец нашего изумительного общества, потому что то, что мы ценим больше всего – это возвышенная красота космоса. Но существуют мириады душ, так и не поднявшихся до этого видения. Они страдали, и им не было позволено это утешение. Существует, во-первых, бессчетные множества низших существ, разбросанных по разным эпохам и во всех разумных мирах. Их жизнь всего лишь сон, а горькое страдание терзает их не так уж часто, но нет никого ниже их, чтобы их можно было жалеть за отсутствие более горького опыта, в котором одинокий дух мог бы найти свое место. Затем, далее, разумные существа, человеческие и иные, множество разумных миров в галактике, те, что пробивались к пониманию, боролись неизвестно за что, ощущали короткий восторг и жили под пологом боли и смерти, до тех пор пока их жизни не были сметены небрежной судьбой. В нашей Солнечной системе такая безумная и ужасная судьба постигла марсиан, примитивных обитателей Венеры, запертых в своем океане и уничтоженных ради спасения человека, и все множества ранних человеческих видов. Без сомнения, в каждый период отдельные индивидуумы, и даже группы среди привилегированных рас, в целом жили счастливо. А некоторые даже познавали кое-что из высшего блаженства. Но для большинства, вплоть до нашей современной эпохи высокий барьер препятствовал достижению; и если действительная печаль не перевешивала радости, то, к счастью, только потому, что понимание своего места, совершенно отсутствующее, не могло быть осознано.
Наши предшественники из Шестнадцатого человеческого вида, столкнувшись с этим всеобъемлющим ужасом, предпринимали жалкие и кажущиеся неразумными попытки для бегства от трагического прошлого. Теперь мы отчетливо видим, что их предприятие, хотя и отчаянное, не было совсем уж фантастическим. Потому что если бы даже космическая идея была реализована, даже хотя бы на одну только минуту, то затем в тот же самый момент пробудившийся Всеобщий Дух вобрал бы в себя дух всех, кто бы ни встретился на пути целого широкого витка времени. И таким образом каждому из них, даже самому меньшему, казалось бы, что и он пробудился и открыл себя как Всеобщий Дух, познавая все и радуясь всему. И хотя позже, из-за неизбежного угасания звезд, это наиболее величественное видение должно быть утрачено, внезапно или при затянувшемся крушении жизни, тем не менее пробудившийся Всеобщий Дух обрел бы вечную жизнь, и в каждом исчезнувшем духе сохранилось бы вечное блаженство, хотя и неизвестное ему в его собственном, сковывающем времени, при его собственном способе мышления.
Возможно, что в этом и заключается все дело. Если же нет, то вечно страдающий дух так и остается страдающим, не достигая блаженства.
Мы не можем сказать, какая из этих возможностей истинна. Как индивидуумы, мы искренне надеемся, что вечное бытие вещей может включать в себя это высшее осознание. Это, и ничто менее этого, являлось далекой, но всегда существовавшей целью нашей практической религиозной жизни и нашей общественной политики.
Нашим методом познания расовым разумом мы также изо всех сил пытались достичь этой цели, но несколько иначе.
Даже с точки зрения индивидуальности, все наши желания сдерживаются тем не знающим жалости восторгом судьбы, которое мы осознаем как высшее достижение духа. И как индивидуумы, сильно переживаем по поводу результата, будет ли удачным наше предприятие или потерпит неудачу. Первооткрыватель терпит поражение, любовник, понесший утрату и ошеломленный, может найти в своем несчастье высший опыт, обрести бесстрастный экстаз от встречи Реальности как она есть, не пытаясь изменить ее ни на йоту. И как индивидуумы, мы можем считать приближающееся исчезновение человечества как нечто возвышенное, хотя и трагическое. Отчетливо понимая, что человеческий дух уже запечатлен в космосе со всей его неразрушимой красотой и что неминуемо, раньше ли, позже ли, жизненный путь человека должен закончиться, мы встречаем этот слишком неожиданный конец с радостью в сердцах и умиротворенно.
