Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Это бред.
— Скажи мне.
— Не знаю, стоит ли. Ты станешь искать ребят со смирительными рубашками.
— Скажи мне! — Она наблюдала Стю в разных видах, но это странноватое стыдливое смущение, неловкость были ей внове.
— Я никому об этом не рассказывал, — медленно произнес он, — но последние несколько недель не переставал думать об этом. О том, что случилось со мной в 1982-м. Я тогда заливал бензин на бензоколонке Билла Хэпскомба. Когда меня уволили с калькуляторного завода, он нанимал меня, когда мог. Не на полную ставку, а с одиннадцати вечера и до закрытия, то есть до трех часов ночи. После того как все закончившие вечернюю смену на фабрике «Бумага Юга» заправлялись, работы оставалось не много… Нередко за ночь с двенадцати до трех не подъезжала ни одна тачка. Я просто сидел там и читал какую-нибудь книгу или журнал, а часто просто дремал. Понимаешь?
— Да.
Она понимала. Она мысленно видела его, человека, через столько времени и череду поразительных событий ставшего ее мужчиной, — широкоплечего мужика, спящего на пластиковом стульчике, уткнув голову в раскрытую на коленях книгу. Она видела его спящим в островке белого света — островке, окруженном огромным морем техасской ночи. Она любила его таким, каким сейчас представила, как любила все его образы, нарисованные ее воображением.
— Ну вот, той ночью — было уже четверть третьего — я сидел, задрав ноги на конторку Хэпа, и читал какой-то вестерн — Луиса Ламура, Элмора Леонарда или кого-то в этом роде, и тут подъезжает этот старый здоровенный «понтиак» с опущенными стеклами, и магнитофон у него орет как бешеный голосом Хэнка Уильямса. Я даже помню ту песню — «Двигаясь дальше». И сидит там парень, не молодой и не старый, совсем один. Это был красивый мужик, но от его лица веяло чем-то жутковатым — я хочу сказать, он выглядел так, словно мог сделать что-нибудь страшное, не очень задумываясь об этом. У него были густые вьющиеся черные волосы. Между ног у него стояла бутылка вина, а с зеркальца заднего обзора свисали игральные кости из полистирола. Он говорит: «Высшей марки», я отвечаю — ладно, но целую минуту стою и глазею на него. Потому что он кажется мне знакомым. И я стараюсь вспомнить, где мог его видеть.
Они уже были на углу, их дом стоял через дорогу. Они остановились. Фрэнни пристально смотрела на него.
— И я сказал: «А я вас не знаю? Вы случаем не из Корбетта? Или из Мэксина?» Но на самом деле я вряд ли знал его по этим двум городкам. А он говорит: «Нет, но я проезжал через Корбетт однажды с родителями, когда был мальчишкой. Кажется, мальчишкой я исколесил всю Америку. Мой старик был военным летчиком». Ну, я повернулся и, пока заливал ему полный бак, все время думал о нем, припоминая, где мог видеть его лицо, и вдруг до меня разом дошло. Меня будто осенило. И я чуть не намочил себе портки, потому что человек за рулем этого «понтиака» должен был быть мертв.
— Кто это был, Стюарт? Кто это был?
— Постой, Фрэнни, дай мне рассказать по порядку. Хотя все равно, как ни рассказывай, получится бредовая история… Я подхожу к окошку и объявляю: «Шесть долларов тридцать центов». Он дает мне две пятидолларовые бумажки и говорит, чтобы сдачу я оставил себе. А я говорю: «Кажется, я вас вспомнил». А он говорит: «Ну, может, и так» — и улыбается мне своей странной, холодной улыбочкой, и Хэнк Уильямс не смолкает ни на секунду. Я говорю: «Если вы тот, про кого я думаю, вы должны быть мертвы». Он говорит: «Не стоит верить всему, что померещилось, приятель». А я говорю: «Вам нравится Хэнк Уильямс, да?» Это все, что я мог придумать. Потому что я понимал, если я не скажу хоть что-нибудь, он просто-напросто поднимет стекло и покатит дальше, а я… я хотел, чтобы он уехал, но в то же время и не хотел. Пока не хотел. Пока у меня не будет полной уверенности. Тогда я не знал, что во многих вещах совершенно невозможно быть до конца уверенным, как бы того ни хотелось… Он говорит: «Хэнк Уильямс — один из лучших. Люблю музыку в дороге…» А потом он говорит: «Я еду в Новый Орлеан, буду катить всю ночь, а завтра весь день отсыпаться, чтобы ночью повеселиться в борделе. Там все так же? В Новом Орлеане?» А я говорю: «Так же, как где?» А он говорит: «Ну, ты знаешь». И я говорю: «Ну, знаете, Юг всегда Юг, правда, деревьев там побольше». Это его рассмешило, и он говорит: «Может, еще увидимся». Но я не хотел его больше видеть, Фрэнни. Потому что у него были глаза человека, который долго всматривался в темноту и, должно быть, уже начал там что-то различать. Наверное, если мне когда-нибудь доведется увидеть этого малого, Флагга, его глаза будут чем-то похожи на те.
Стю качал головой, когда они катили велосипеды через дорогу и ставили их на подножки.
— Я думал об этом. Думал, не достать ли какие-нибудь его пластинки, но не хотел. Его голос… Хороший голос, но у меня от него мурашки по телу.
— Стюарт, о ком ты говоришь?
— Помнишь такую рок-группу «Дорз»? Человек, который заехал в ту ночь заправиться в Арнетт, был Джим Моррисон. Я уверен в этом.
У нее приоткрылся рот.
— Но он же умер! Он умер во Франции! Он… — Тут она осеклась. Потому что его смерть, помнится, была окутана какой-то тайной.
— Умер? — спросил Стю. — Не знаю. Может, и умер, а тот парень, которого я встретил, был только похож на него, но…
— Ты действительно думаешь, это был он?
Теперь они сидели на ступеньках своего дома плечом к плечу, словно ребятишки, ждавшие, когда мать позовет их ужинать.
— Ага, — сказал он. — Думаю. И до нынешнего лета я считал, что более странного случая со мной уже не приключится. Черт, как же я ошибался.
И ты никогда никому не рассказывал? — изумилась она. — Ты видел Джима Моррисона спустя годы после его предполагаемой смерти и никогда никому не сказал ни слова! Ну, Стюарт Редман, Господь, должно быть, навесил тебе на рот сейфовый замок, когда отправлял в этот мир.
Стю улыбнулся.
— Ну, как пишут в книжках, шли годы, и чем больше я думал о той ночи — а я время от времени размышлял о ней, — тем больше убеждался, что это все-таки был не он. Знаешь, просто какой-то малый, слегка похожий на него. Я давно уже не вспоминал эту историю. Но последние несколько недель все время ловлю себя на том, что снова ломаю голову над ней. И все больше и больше верю, что это был он. Черт, а вдруг он жив до сих пор? Вот был бы смех, а?
— Если он и жив, — сказала она, — здесь его нет.
— Здесь нет, — кивнул Стю. — А я и не ждал, что он здесь окажется. Понимаешь, я видел его глаза.
Она положила руку ему на плечо.
— Вот так история.
— Ага. И у двадцати миллионов в этой стране, наверное, есть в запасе точно такая же… только про Элвиса Пресли или Говарда Хьюза.
— Теперь уже нет.
— Да… теперь нет. Ну Гарольд и выдал нам сегодня номер, верно?
— По-моему, это называется сменить тему.
— По-моему, ты права.
— Да, — сказала она. — Выдал.
Он улыбнулся, услышав тревогу в ее голосе и заметив ее слегка нахмуренные брови.
— Это заставило тебя поволноваться?
— Да, но я не стану об этом говорить. Ты ведь теперь на стороне Гарольда.
— Ну нет, Фрэн, так нечестно. Это встревожило и меня тоже. Мы два раза предварительно собирались… все разложили по полочкам… по крайней мере нам так казалось… и вот появляется Гарольд. Он делает молоточком тук-тук здесь, тук-тук там и говорит: «Ведь вы этого на самом деле хотели, верно?» А мы говорим: «Да, Гарольд. Спасибо, Гарольд. Этого, Гарольд». — Стю покачал головой. — Поставить на голосование весь список сразу, как же вышло, что мы об этом не подумали, а, Фрэн? Это было толково. А мы даже не обсуждали такой вариант.
— Ну, никто из нас не знал наверняка, в каком они будут настроении. Мне казалось — особенно после того, как ушла Матушка Абагейл, — они будут мрачными, может, даже враждебными. С этим Импенингом, который каркал им как ворон…
— Я думаю, не заткнуть ли ему как-нибудь глотку, — задумчиво пробормотал Стю.
