Глория - Михальчук Вадим (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Я проснулся утром. Его уже не было. Черные угли костра остыли и только следы больших ног говорили о том, что этот странный любитель рыбы не приснился мне в ночном кошмаре.
Наверху, с моста слышались голоса, скрип колес, стук копыт. Мост открылся с наступлением утра.
Я наскоро проглотил черствые куски вчерашнего хлеба, зачерпнул ладонью воды из реки, напился, протер заспанные глаза и осторожно выполз из-под моста.
Дорога была запружена повозками крестьян, их громкие голоса сотрясали воздух.
Я осмотрелся по сторонам, но стражники вряд ли могли заметить меня. Я выскочил на дорогу и смешался с толпой людей, переходивших мост. Десяток шагов по широким гладким доскам моста — и я заметил сквозь щели между бревнами настила воду реки. Крестьяне что-то громко обсуждали между собой, кажется, цены на зерно, лошади мерно переставляли ноги, звякая сбруей и помахивая хвостами, отгоняя назойливых мух.
В первый раз я был так далеко от дома и поэтому моя голова крутилась на шее непрерывно. По правде говоря, вид вокруг заслуживал этого.
Справа на полуострове Марсового поля высилась черная башня Мета, одна из трех грандиозных водонапорных башен Города. Может быть, раньше, до того, как люди заселили Город, они служили для чего-нибудь другого, но в башнях находилось оборудование и мощные насосы с хитроумной системой контроля за городским водоснабжением. Башня насчитывала двадцать восемь ярусов, с каждого яруса отходили в стороны обзорные площадки. Она была названа в честь первого правителя Города. Я помню, как читал про Приземление, и слова звучали в моих ушах: «Небо отвергло Корабль и упал он в Город. Зашатались башни, но устояли, созданные из небесного камня. Тихо стало в Городе и люди покинули Корабль. Улицы и здания казались совсем недавно покинутыми, двери и окна были открыты и не было следов пожара, или войны, или поспешного бегства. Тщетно звали люди Хозяев Города, лишь эхо отвечало им. И приняли они всё, как есть, и вселились в удобные дома. И ждали их нетронутые поля и луга, шумели листьями вековечные леса и сады. И кипел белопенными валами вдали Океан...»
Я проследил глазами течение Диссы и увидел, как она врезается в Скалу, удерживающую на своих плечах Верхний Город, «Обитель закона и гармонии, и Крепость, где живут верховные правители, числом двенадцать, и Мудрый Владыка Острова, вся их челядь и многочисленные слуги», — так говорилось в летописях Города. Дисса разрезает Скалу пополам и бежит дальше к морю. Я, завороженный, смотрел на великолепные белые здания, мерцающие солнечными бликами многочисленных стеклянных окон. Дворцы взбирались наверх, как сказочные ласточкины гнёзда, они казались игрушечными, нереальными в своей безупречной пышной красоте. Взгляд восторженно взбегал по ним, не находя ни малейшего изъяна, взбирался всё выше и вдруг замирал, подавленный безукоризненной строгостью Крепости. Черные стены казались естественным продолжением Скалы. Создавалось впечатление, что Крепость растет вверх из гранита.
И над всеми этими колоссальными сооружениями высилась самая большая башня Города и не было выше её ничего на всём Острове. Это был Корабль, колыбель жизни. Из него вышли наши предки, отторгнутые небом, бывшие небожители, заключенные в клетке среди звёзд...
...Сейчас, когда я вспоминаю себя тогдашнего, мне не стыдно за себя. Все мы были одурачены и оболванены теми, кто правил нами на Острове. Мы жили в замкнутой системе, жили в порядке, заведенном раз и навсегда, мы жили в мире, где всё известно и определено заранее теми, кто имел на это право, подкрепленное силой. Только сейчас я имею право судить, как же мы жили тогда. Для меня это было восемь лет назад. С таким же успехом я мог сказать — «тысячу лет назад» или «вечность», что толку?! Моего прошлого нет и пустые улицы Города и его мёртвые дома — живое подтверждение этому. Жива лишь моя память. Только сейчас я могу поражаться тому, как мы жили. Как же была перемешана дикость и цивилизация, наука и суеверие, как же вообще всё было перемешано в нас и вокруг нас!
Болеизлучатели законников и складные ножи. Контроль за рождаемостью с принудительной стерилизацией молодых девушек с разбиением по социальным группам. Электричество на улицах и в домах в Среднем и Верхнем Городе и керосиновые фонари на окраинах. Автомобили на сжиженном газе и крестьянские телеги на улицах бок о бок. Запрет на ношение оружия, комендантский час и перестрелки в кварталах-гетто. Разлучение детей и родителей при сокращении жизненных норм. Сиротские дома, сироты, имеющие живых родителей. Запрет на передвижения из одного района в другой при отсутствии спецпропусков. Нищенство на улицах. Официальный приказ о расстреле любого при обнаружении огнестрельного оружия. Аресты за попрошайничество без лицензии. Дни Разрушения.
Чтобы хоть как-то упорядочить тот хаос, возникший в моей голове, я вспоминаю те сведения, которые я вытащил неделю назад из главного компьютера, установленного на Корабле. Эти сведения отрывочные и неполные, по ним трудно представить полную картину всех событий, которые произошли на моей планете, но это всё, что у меня есть...
В результате аварии гиперпривода капитан корабля был вынужден произвести посадку на территории Города в районе Крепости. Первые вылазки в Город были ошеломляющими, людям казалось, что они вернулись домой: двух-, трёхэтажные дома были такими же, как в районах старых городов на Земле, мостовые были вымощены булыжником, на площадях были фонтаны, во всех районах были разбиты небольшие скверы, в которых росли деревья, удивительно похожие на земные — тополя, березы, яблони, явно посаженные заботливыми руками. В домах сохранилась деревянная мебель — шкафы, кровати, столы, стулья. Всё казалось до боли привычным и знакомым, казалось, Город когда-то был населен людьми, что это один из Городов средневековой Европы, в котором, по необъяснимой причине, остановилось время...
Я не знаю, почему некоторым людям так нравится управлять другими, я не знаю, почему одни люди всегда так стремятся обрести власть над другими людьми. Я не знаю, почему существуют люди, способные лезть всё выше и выше по трупам, почему эти люди способны перегрызть глотку каждому, кто встанет у них на пути. Наверное, невозможно назвать нормальным человека, для которого власть — это наркотик, а не безумно тяжелое бремя долга перед людьми. Нельзя назвать человеком того, кто рвется к власти, только из-за того, что считает себя несомненно и категорически выше остальных.
Я не знаю, почему капитан корабля решил захватить власть. Может быть, он понял, что находится за сотни световых лет от Земли без всякого контроля со стороны. Может быть, за двадцать лет полета капитан привык, что его приказам беспрекословно подчиняются все. Может быть, ему не хотелось выпускать власть из своих рук. Может быть, мысли о том, что он, повелитель корабля, от поступков которого зависела жизнь десяти тысяч людей, теперь, после высадки — никто и ничто, бывший капитан корабля, которому уже никогда не суждено покинуть планету, свели его с ума. Я не знаю причин и, скорее всего, никогда не узнаю. Я могу принять всё, что произошло за сто с лишним лет до моего рождения, как свершившийся факт.
Как известно, во время полета власть на корабле была сосредоточена в руках капитана и команды. Пассажиры корабля были колонистами, обладающими правом оплаченного проезда до конца транспортировки. Они превосходили команду численностью и капитан предпринял очень простую попытку захвата власти, которая увенчалась успехом.
Он предложил колонистам расселиться по острову. Никаких проблем при распределении земли, благодаря огромной площади острова, не должно было возникнуть. Надо понять, что люди после долгих лет в корабле были в состоянии восторга, если не сказать, эйфории, когда они обрели новую родину. Воспользовавшись всеобщим подъёмом, капитан скромно предложил возложить все невероятно сложные организаторские и управленческие функции при распределении земельных участков на плечи свои и навигаторов, как на людей, разбирающихся в математике и имеющих неплохое образование.
