Гонки с дьяволом - Кузьменко Владимир Леонидович (читать книги без сокращений TXT) 📗
– Спасибо! Отлично. Пока временно в одном из корпусов санатория. Вместе со своей командой. Но, знаете, я присмотрел семье хороший домик у озера. Там есть большой запущенный сад. Я всегда мечтал заняться хозяйством и поселиться где-нибудь на берегу реки или озера…
– Скоро вы получите такую возможность. Вот только закончим дела с соседями. Пока же я вас прошу – не ослабляйте полевые занятия. Надо, чтобы все мужчины были обучены и умели хорошо стрелять.
– Вы им выдали оружие на руки. Как-то это непривычно..
– Дорогой Константин Михайлович, принцип вооруженного народа – это принцип демократии. Если правительство боится своего народа, то на кой черт это правительство?
Майор с сомнением покачал головой:
– И вы рассчитываете, что это удастся?
– Нас пока слишком мало. Мы должны быть постоянно начеку. А пока я приглашаю вас с женой ко мне на чашку чая.
– Спасибо! Непременно будем.
Глава XXVIII
СРАЖЕНИЕ У САМОВАРА
Пожалуй, я совершил ошибку, пригласив майора к себе домой. Жена его, полная женщина, приблизительно одних лет со своим мужем, но выглядевшая значительно старше, едва только в гостиной появилась Катя, сразу же надулась и целый вечер почти ничего не говорила. Ее дурное настроение передалось мужу. Константин Михайлович, пришедший веселым, в приподнятом настроении, сначала оживленно поддерживал беседу, делал Кате комплименты, потом скис, стал отвечать на вопросы невпопад. Катя скоро ушла, сославшись на то, что надо кормить дочку.
– У вас сын? – спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать, хотя все прекрасно знал о его семье.
– Да! Уже скоро будет пятнадцать, – ответил майор.
– Какое счастье, сын, – искренне вздохнул я.
– А у вас только дочь? – оживилась супруга майора.
– Две. И почти нет надежды, что родится сын.
– А у нас мальчик! – в голосе моей гостьи послышались скрытые нотки торжества. Майор, воспользовавшись тем, что супруга отвлеклась, быстро налил себе полный стакан коньяка и залпом осушил его.
– Катя такая молодая и уже две дочери? – пыталась развить тему дама.
– Так уж получилось, – ответил я, не желая вдаваться в подробности моей семейной жизни.
Я заметил, что, когда супруга задала свой вопрос, майор весь напрягся и, только услышав ответ, расслабился и, мне показалось, облегченно вздохнул. Я его понял и еще раз пожалел, что так неосторожно пригласил его к себе домой с супругой.
– Где вы облюбовали себе домик? – попытался я перевести разговор на другую, менее опасную, тему.
– На окраине села, метрах в ста от озера. Там хороший приусадебный участок и большой сад.
Он немного поколебался, затем, чуть покраснев, сообщил:
– Я, вы знаете, давно мечтал разводить индюков. Вам это не покажется смешным?
– Отчего же?
– Интересная птица. Ее надо выходить в молодом возрасте. Здесь только не прозевай. Иначе понос и все. Потом уже все идет как надо… Ах! Вы представляете, какой он в жареном виде? Ни одна птица не сравнится! Лет восемь назад наша часть квартировала в одном селе. Я снимал комнату у одного хозяина. Какие у него были индюки-красавцы! Генералы, одним словом.
– Ну, начал свою индюшачью тему, – оборвала его супруга, – как будто это кому-то интересно.
– Нет, почему же, это интересно. Я вот только не знаю, есть ли у Веры на птицеферме индюки?
– Есть! – оживился майор, – я уже узнал. Там их около пятнадцати. Мне ваша Вера уже обещала дать на развод, как только подрастет молодняк. Я ведь, знаете, военным стал случайно. Можно сказать, по семейной традиции. Но меня всегда тянуло к земле, к хозяйству.
– Вы что, потомственный военный?
– Да, отец, дед, прадед… Дед, правда, в тридцать седьмом году был репрессирован. Помните, по делу Тухачевского. Бабку мою тоже забрали. Отец чудом выжил, даже потом смог поступить в офицерскую школу и закончил службу в чине полковника. Мне было уже легче.
– Твой дед сам виноват! – вмешалась в разговор супруга, – надо было подписать все, что от него требовалось, и остался бы жив.
Она очевидно, хорошо знала историю семьи моего собеседника.
– Как ты можешь говорить такое, Соня? – с упреком произнес Константин Михайлович, – то, что ты говоришь, противоречит понятию офицерской чести. Да что там – чести любого порядочного человека. Я горжусь дедом. Вы же знаете, как тогда допрашивали?
– Только по рассказам и книгам.
– Да, конечно. Страшные времена…
– Разве сейчас не страшно?!
– Простите? А, да, конечно… Но, знаете – это другое…
– Другое? Ну, я бы не сказал, что оно менее ужасно. Я уже не говорю о зверствах банд. Вспомните свою часть.
– А что? Там было хорошо! – вдруг заметила супруга майора, – питание, правда, было значительно хуже, а так… Я бы не сказала. Во всяком случае, мы жили более-менее. У меня была даже домработница. По крайней мере, мне не приходилось топить самой печь и возиться в золе, как сейчас…
Майор извиняюще посмотрел на меня и встал из-за стола.
– Нам пора. Пока доберемся до санатория, пройдет еще около часа.
– Я отвезу вас.
– Нет, спасибо! Мы пройдемся по берегу озера, подышим воздухом…
– Как хотите.
Я проводил их до тропинки, идущей вдоль берега и вернулся домой
Дома меня ждали. Все трое уже сидели за столом, на котором пыхтел самовар.
– Мы из-за твоих гостей не успели даже попить чая! – встретила меня Евгения.
– Надо было… – начал я и осекся.
– Вот именно! – Катюша смотрела на меня осуждающе, – ты вроде бы и умный человек, а иногда совершаешь поступки глупые и бестактные.
– Что ты имеешь в виду?
– Она имеет в виду то, – вставила свое слово Беата, – что не надо было приглашать в дом майора и его старую каракатицу. Ты бы посмотрел как она рассматривала Катюшу.
– Вы что подглядывали?
– Дверь была открытой.
– Не пойму, что тут такого?
– Он еще не понимает! – всплеснула руками Евгения, – хорошо еще то, что ты не додумался представлять своим гостям нас с Беатой.
– Ох! Не могу! – расхохоталась Катюша. – Я себе представляю, что бы тогда было. Бедный майор! Сейчас он выдерживает такое сражение… Я не удивлюсь, если его супруга потребует немедленного возвращения в часть.
– Туда уже пути отрезаны.
– Ей, видите ли, там нравилось! Домработница, денщик еще, наверное, – вдруг разозлилась Евгения, – там она была пани, а тут самой в золе возиться надо. Я уверена, что она даже забыла, как надо стирать белье. Ничего, научится, – жестко закончила она.
– Жаль только майора. Симпатичный такой, – задумчиво сказала Катя.
– Еще бы! Он тебе такие комплименты отпускал, что нам захотелось войти и получить свою долю. Только тогда бы майор овдовел на следующий день. Ее бы разорвало от злости.
– За что вы ее так ненавидите? Что она вам плохого сделала? – не выдержал я.
– А что ты вообще понимаешь? Тоже мне, психолог, – Евгения совсем разозлилась, – ты бы посмотрел, какими глазами она смотрела на твою жену. Как будто перед нею публичная девка!
– Я что-то не заметил.
– Ты вообще ничего не замечаешь, – она протянула мне чашку чая. – Не слишком крепкий?
– В самый раз. Ладно, мои милые, – постарался я закончить неприятный разговор, – сознаю, что совершил глупость. В следующий раз без вашего согласия никого в дом водить не буду.
Катя намазала хлеб маслом и сверху полила медом.
– Ешь, тебе скоро понадобятся силы, – протянула она хлеб Беате. – В следующий раз – он придет к нам с молодой женой. Вон сколько у нас девчат – красивых, молодых, без мужской ласки засыхают.
– Ты так думаешь?
– Уверена! – она поправила сбившуюся на лоб прядь волос, – все вы, мужики, одинаковые в этом отношении. Да я не упрекаю, – она сделала ленивый взмах рукой, – все в порядке вещей. Раз попал козел в огород, то щиплет капусту, а не бурьян. Что тут удивляться, если капусты много, то зачем ему травка, старая да вялая?
