Сингомэйкеры - Никитин Юрий Александрович (библиотека книг .txt) 📗

Надо было бы подойти и сказать что-нибудь, но я отступил к дверям и поинтересовался у швейцара:

— Послушайте, вы тут всех наверняка знаете… Вон та высокая красивая женщина с гладко зачесанными волосами..

Швейцар проследил взглядом за моей вытянутой рукой.

— В очках в роговой оправе? — уточнил он.

— Да-да. Кто она?

— Доктор наук Инесса Хеллер, профессор, член Координационного комитета офтальмологов, — отрапортовал он. — Что-то еще, но я не запомнил, сэр.

— Достаточно, — сказал я убито и, сунув ему на чай, отправился к ожидавшей меня машине.

Не знаю, утешение ли, что я так и остался для нее таинственным злодеем, продавцом оружия в горячие точки, бывшим солдатом удачи, убивцем и циничным гадом?

В Кении разгорелась ожесточенная гражданская война, в конфликт начали втягиваться соседние страны. Волна насилия докатилась и до Южно-Африканской Республики, черное большинство вознамерилось вообще ликвидировать белых, видя в них основной источник несчастий.

Я получил задание попробовать решить эту проблему, но так уж получилось, что еще до получения задачи в мозгу вспыхнула одна оригинальная, хоть и очень циничная идея. Я поиграл с нею, как с безделушкой, но, когда получил задание разобраться и выдать какое-то решение, я, не очень задумываясь о последствиях, оформил все должным образом и тут же отправил обратно, удивив своей оперативностью.

Глеб Модестович вызвал к себе, морда хитрая, сказал великодушно:

— Перестаньте тянуться, у меня чувство юмора хилое, не оценю. Садитесь, слушайте. Во-первых, жалованье вам повышается до двадцати тысяч…

— Ого, — сказал я невольно, — приятно, конечно. А что я должен делать?

— Да вообще-то ничего особенного. Вы даже не заметите разницы…

Я покачал головой.

— Договаривайте, Глеб Модестович.

Он вздохнул, развел руками.

— Евгений, с переходом на второй уровень некоторые пункты в нашем договоре начинают работать. Как вы понимаете, никто бы не стал вас убивать, если бы вы решили покинуть нашу фирму. Никаких секретов вы не узнали, наши конкуренты ничем бы не воспользовались… А вот сейчас будете допущены к некоторым тайнам, которые разглашать в самом деле не стоит. И наблюдение за вами будет вестись.

Я спросил разочарованно:

— А до этого не велось?

Он усмехнулся.

— А зачем?

— Ну, не знаю. Хотя бы чтоб проверить, что я о вас говорю.

Он отмахнулся.

— Да ерунда это все. Мало ли что можно сказать то ли сгоряча, то ли для красного словца… Важнее то, что вы без конфликта со своим «я» согласились на тотальное прослушивание и просматривание. Это самая главная проверка на… адекватность. На способность жить в быстро меняющемся настоящем. Этого было достаточно.

Я спросил напрямик:

— Значит, если теперь вздумаю уволиться, меня собьет грузовик? Или неизвестные хулиганы зарежут в подворотне, для виду забрав кошелек и часы?

Он засмеялся.

— Нет-нет, что вы! В любой момент можете уйти, хотя мне, честно говоря, будет очень жаль потерять такого сотрудника.

— А когда будет нельзя? — полюбопытствовал я.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Как только согласитесь принять первое задание своего нынешнего третьего уровня. Уже по нему сможете догадаться, что занимаемся не только одной благотворительностью.

Я дипломатически промолчал, что об этом трудно не догадаться, все-таки я здесь уже не первый год, но с другой стороны — трудно провести четкую грань между активной благотворительностью и деликатным, как можно более незаметным вмешательством.

Эмма выпрямилась на своем рабочем месте, кокетливо повела плечиками. Волосы уложены в башню другой формы, ей бы в архитекторы пойти, блузка с таким же низким вырезом.

— Поздравляю, — сказала она.

— Спасибо, Эммочка, — ответил я. — Стараюсь вот. Ты досрочно семестр сдала, а я отстаю от тебя, отстаю… Хоть чуточку разрыв сокращаю! Сегодня тебе не так стыдно будет забросить мне задние лапки на плечи? Считай, что там погоны с большими звездами!

— Сегодня не могу, — ответила она. — И завтра. Оба вечера заняты моим бойфрендом. Он меня не видел уже неделю, гормоны его вот-вот разорвут в клочья.

— Меня тоже, — сказал я сварливо.

— В очередь, — ответила она твердо. — Вы здесь не стояли, товарищ! А он уже стоял. Весь.

— Эх, а когда подойдет моя очередь?

— Послезавтра, — ответила она и предупредила: — Но из очереди не отлучайтесь, товарищ!.. А то за вами уже заняли…

— Бронирую, — сказал я. — Никуда не отлучусь, дождусь.

В коридоре встретил Арнольда Арнольдовича, он насвистывал и вертел в руках, читая надписи, коробку с флешкой нового поколения. Увидев меня, сказал жизнерадостно:

— Я слышал, вы сегодня апнулись?

— Было такое, — ответил я скромно и счастливо.

— Это в который раз?

Я двинул плечами.

— Пусть начальство считает.

— В любом случае поздравляю. Вы всем пришлись ко двору. Даже Цибульский, а он всем недоволен, и то говорит о вас как о милом и скромном человеке.

— Спасибо.

— Вы у нас меньше года?

— Что вы! Три года уже…

— Господи, как время летит!

— Да уж…

— Еще раз, — сказал он живо, — поздравляю с быстрым апом. Редко кому удавалось так быстро пройти этот левл. Но не расслабляйтесь, говорю серьезно! Слишком уж большой соблазн — высокий оклад и всякие привилегии… Сколько я видел ребят, что срывались в загулы!

Я помотал головой.

— Что вы, я как раз горю жаждой приступить к решению задач покруче.

Он посмотрел с сомнением, но повторил все так же обеспокоенно:

— Не расслабляйтесь, не расслабляйтесь… Иногда мне кажется, что это у нас делается нарочито.

— Что?

— Да вот чересчур высокие оклады, бонусы, привилегии. Как будто отсеиваем нестойких. По-моему, это не совсем рационально. Все-таки и нестойкие приносят пользу. А когда они спиваются — кому выгода? Никому…

— Не сопьюсь, — пообещал я. — Я вообще алкоголя не люблю. Просто не нахожу в его поглощении никакого удовольствия. Даже рюмочку, как говорят, для компании или для аппетита. И на баб-с не падок. Хорошо, когда они есть, а когда нет — то и фиг с ними.

Он ухмыльнулся.

— Не горюйте, вы среди таких же придурков!

Глава 5

Апнутость дала не только оклад повыше: я получил право на машину с водителем, от чего пока что воздерживаюсь, самому нравится за рулем. Правда, если в голову стучит мысль, то не могу сразу же раскрыть ноут и записать, а то и сразу начать работать, вот для таких моментов и нужен шофер… Ладно, свежие мысли прокручиваю в мозгу, а когда приезжаю — записываю сразу апгрейденный вариант, память пока не подводит.

За обедом поздравили и остальные коллеги, вообще все выглядели веселыми и довольными. Жуков, как обычно, пока официант перекладывал блюда с подноса на стол, просматривал новости по наладоннику, хмыкал, хрюкал, хмурился, морщился, но в какой-то момент у него сорвалось довольное:

— Судный День все ближе!

Он тут же осекся, я перехватил опасливый взгляд, брошенный в мою сторону, но Тарасюк, не заметив, сказал благодушно:

— Да, темп нарастает. Все ускоряется.

А Орест Димыч проговорил с восторгом и удивлением:

— А мой дед, он живет с нами, рассказывает, как ездил на телеге! Грузы развозил.

— Ну и что, — буркнул из-за своего стола Цибульский, — подумаешь. И сейчас в парке можно прокатиться в карете.

Орест Димыч потряс головой.

— Ты не понял. Он по городу ездил на телеге! По городу развозил грузы. Автомобили тогда уже появились, но их было мало, и они были очень слабенькие… Дед говорит, полуторки, больше не тянули. Дверцы фанерные, крыша парусиновая, борта из сосновых досок… Ломались, застревали, так что лошадь с телегой была серьезным конкурентом! Представляешь?.. Это же почти Средневековье!.. Древние римляне ездили на таких телегах, даже египтяне на таких же!.. У меня дед, можно сказать, прямиком к нам из Древнего Египта!.. Радиоприемник был чудом. Громкоговорители на столбах стояли, люди на работу шли по гудку, потому что часов ни у кого не было. А сейчас?