Дверь в лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (книги полностью .txt) 📗
Джон молчал, покуривал.
— Ну, — спросил я, — что ты обо всем этом думаешь?
— Дэн, ты мне много рассказал о будущем Лос-Анджелесе — я имею в виду Большой Лос-Анджелес. Я дам тебе знать, когда сам проверю, насколько точен твой рассказ.
— Все точно. Разве что забылись какие-то мелочи.
— Ммм… все логично, Но пока позволь мне считать тебя самым приятным психом из всех, что я встречал. Это не мешает тебе как инженеру… и как другу тоже. Ты мне нравишься, парень. К Рождеству я тебе подарю новую смирительную рубашку.
— Что ж, думай как хочешь.
— Да, именно так. Иначе я сам сойду с ума… а это может не понравиться Дженни. — Он глянул на часы. — Давай-ка разбудим ее. Если я позволю тебе уехать, не попрощавшись с нею, она меня оскальпирует.
— Давай.
Они отвезли меня в Дэнверский международный аэропорт и Дженни чмокнула меня на прощанье. Одиннадцатичасовым рейсом я отправился в Лос-Анджелес.
XI
На следующий вечер, 3 декабря 1970 года, я взял такси и поспешил к дому Майлза. Я не знал в точности, в каком часу оказался там в тот, первый раз, и потому решил подъехать загодя. Отпустив такси за квартал до майлзова особняка, я подошел к дому пешком. Было темно, у дома стояла только одна машина, майлзова. Я отошел метров на сто и стал ждать.
Две сигареты спустя подъехала другая машина, остановилась, фары погасли. Я подождал еще пару минут, потом подошел к ней. Это была моя машина.
Ключа у меня не было, но это мало меня беспокоило: погруженный по самые уши в инженерные проблемы, я вечно забывал ключ где ни попадя и потому давно выработал привычку держать в багажнике запасной. Я достал его и забрался в машину. Не зажигая фар, я снял машину с ручного тормоза, позволил ей катиться вниз по улице до угла и только тогда запустил двигатель. На малых оборотах, без огней, я объехал квартал и остановился в переулке позади майлзова дома и как раз напротив его гаража.
Гараж был заперт. Я глянул сквозь грязное окошко и увидел какую-то темную массу. Вглядевшись попристальней, я различил очертания моего старого друга, Умницы Фрэнка.
В южной Калифорнии того времени гаражи строились без расчета на взлом. С замком я разобрался в считанные секунды. Гораздо больше времени я извел, разбирая Фрэнка на части и запихивая их в машину. Перво-наперво я отыскал чертежи и записи — они оказались там, где я и ожидал их найти. Я снес их в машину и бросил прямо на пол, а уж потом занялся самим Фрэнком. Никто лучше меня не знал его соединений, к тому же, я не слишком аккуратничал — все это ускорило дело, но все равно вкалывать пришлось битый час.
Я еле успел затолкать в багажник последний блок (это было шасси от инвалидного кресла) и черепашьим ходом отогнать машину подальше. Пит завыл. Ругая себя за неуклюжесть и нерасторопность, я обежал гараж и задний двор. Представление началось.
Я твердо обещал себе, что уж на этот раз обязательно наслажусь зрелищем питова триумфа, но ничего не увидел. Хотя задняя дверь была открыта, проем был затянут сеткой и ни один из бойцов так и не попал в поле моего зрения. Зато я слышал беготню, треск, леденящий кровь вой Пита, взвизгивания Белл и прочее. Я подкрался к двери, надеясь увидеть хоть финал кровавой сцены.
Дьявол! Рама сетки была на крючке! Этого я не учел. Я лихорадочно достал нож, сломал ноготь, открывая его, откинул крючок и вовремя отскочил. Пит ударил в сетку, словно киношный мотоциклист, таранящий забор.
Приземлился я прямо в розовый куст. Я не знал, продолжат ли Майлз и Белл свою погоню. Сомнительно; я бы на их месте не рискнул. Но мне было не до них — я освобождался от шипов.
Наконец, я отцепился от куста, выбрался на тротуар и отошел подальше от освещенной двери. Теперь надо было ждать, пока Пит утихнет. Я знаю котов. В таких случаях лучше их не трогать.
Но каждый раз, когда он проходил мимо меня, издавая свой боевой клич, я тихонько подзывал его:
— Пит. Поди ко мне, Пит. Успокойся, парень, все в порядке.
Он знал, что я близко и даже видел меня, но все равно игнорировал. Ему нужно было сперва расправиться с врагами, а уж потом нежничать со мной. Я знал, что он придет ко мне, когда немного успокоится.
Пока я ждал, сидя на корточках, в доме послышался шум воды — враги зализывали раны, оставив меня в гостиной. Тут меня осенила ужасная мысль: а что, если я подкрадусь к моему бесчувственному телу и перережу ему горло? Я подавил ее в зародыше: не настолько я любопытен, чтобы из академического интереса идти на самоубийство.
Тем более, что результата так и не увидишь.
Кроме того, мне вообще не хотелось входить в этот дом. Конечно, я мог бы прирезать Майлза… но он и так скоро умрет.
Наконец, Пит остановился футах в трех от меня.
— Мррроурр? — сказал он, имея в виду: “Давай-ка вернемся и порвем их на куски. Ты ударишь сверху, а я — снизу”.
— Нет, парень, забава кончилась.
— Ay, ш’маннн!
— Пора домой, Пит. Иди к Дэну.
Он сел и начал умываться.
Когда он кончил, я вытянул руки и он прыгнул ко мне:
— Влеррр? (“А где ты был, когда я дрался?”)
Я отнес его к машине и опустил на водительское сиденье — единственное свободное место. Он обнюхал железяки, громоздящиеся на его обычном месте и с упреком посмотрел на меня.
— Поедешь у меня на коленях, — сказал я. — Не суетись.
Мы выехали на улицу и я включил фары. Я направлялся к Большому Медвежьему озеру, к лагерю девочек-скаутов. Через десять минут я вышвырнул вон расчлененного Фрэнка и освободил Питу его законное место — так было удобнее нам обоим. Проехав несколько миль, я снова остановился, выгреб с пола записи с чертежами и отдал их на волю ветров. Шасси от инвалидного кресла я приберег до той поры, пока не поднялся в горы — там я спихнул его в ущелье; то-то загрохотало.
К трем часам утра я подъехал к мотелю, что стоял неподалеку от лагеря и снял комнату. Пришлось переплатить — Пит не вовремя высунулся и мяукнул.
— Когда приходит утренняя почта из Лос-Анджелеса? — спросил я хозяина.
— Вертолет прилетит точно в семь тридцать.
— Чудесно. Разбудите меня в семь, ладно?
— Мне вас жаль, мистер, если вы надеетесь доспать здесь до семи. Я ни разу не смог. А теперь позвольте, я запишу вас.
К восьми часам мы с Питом позавтракали, я побрился и умылся. Потом я учинил Питу медосмотр и убедился, что из битвы он вышел невредим, если не считать пары синяков. Я выписался из мотеля и по частной дороге поехал к лагерю. Мне повезло — грузовичок с почтой только-только уехал туда.
Никогда в жизни я не видел столько девчонок разом. Они веселились как котята, а скаутская форма делала их совершенно одинаковыми. Всех их очень заинтересовал Пит, хотя большинство из них благоразумно поглядывали на него издали. Я направился к домику, на котором было написано “Штаб”. Там я встретил еще одну скаутшу, но уже далеко не девочку.
Ко мне она отнеслась с подозрением: как еще прикажете относиться к типу, решившему навестить маленьких девочек, которые только становятся девушками?
Я объяснил, что прихожусь дядей одной из девочек, что зовут меня Дэниэл Б.Дэвис и что я должен сообщить племяннице нечто, касающееся семейных дел. Она заявила, что к детям допускаются только родители, а все прочие — лишь в сопровождении родителей, а и то после четырех часов пополудни.
— Мне не обязательно видеть Фридерику, я должен лишь сообщить ей кое-что. Это очень важно.
— В таком случае, напишите все, что нужно, а я передам ей как только закончатся гимнастические игры.
Я расстроился (и попытался показать это).
— Нет, так не пойдет. Такое нельзя сообщить письмом.
— У вас в семье кто-то умер?
— Нет. Скажем так: семейные неприятности. Простите, мэм мне не хотелось бы говорить об этом с посторонними. Это касается ее матери.
Она смягчилась, но не до конца. Тут в дискуссию вступил Пит. Все это время он удобно возлежал у меня на руках; я не хотел оставлять его в машине, знал, что Рикки непременно захочет увидеть его. Он не любитель лежать на руках и как раз в этот момент это ему надоело.
