Указка - Кошкин Алексей (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Осталось всего несколько минут, — страшно нервничая, пробормотал человек, открывший дверь сарая. «Значит, налет. Я им только помеха, значит, меня не пощадят». Спичка упала. Пол успел заметить блеск стволов и стал упрямо глядеть куда-то в сторону и вверх. — Мы берем вас на Остров. Повернитесь лицом к стене.
Его обшарили, дружески похлопав по плечу.
— У меня нет оружия, — прошептал Пол.
— Понятно, что нет… Сигареты я искал, — вздохнули сзади. — Курить нельзя. Огонек видно в темноте.
— У меня все отобрали офицеры, — сказал Пол.
Позади послышались шаги. Подошел второй.
— Быстрее к шлюпке! А то сейчас начнется.
— Слушаю, командир!.. Эй, иностранец, давай за командиром.
— Что начнется, что вы имеете в виду? — спросил Пол.
— Стрельбу, чего же еще — если не успеем переправиться на шхуну.
«Уже была стрельба», — хотел сказать Пол, но тут его развернули невидимые руки и подтолкнули туда, где чернел кипарис.
В шлюпке было около дюжины человек. Судно островитян притаилось под двухсотметровыми скалами, оно сливалось с высокой скалой, стоящей поодаль от берега.
Пол шепотом спросил, что это за судно. Ему сказали: марсельная шхуна, а называется «Харизма». Его отвели в какое-то помещение. Сказали: «Тише!» — он ответил «да», и его оставили одного, в темноте, не объяснив, куда можно приткнуться. Пол занервничал; и он почему-то не сомневался, что кто-то присматривает за ним снаружи, может быть, в него целятся. «Однако гибель моя откладывается», — сказал он себе.
Как Пол убедился на своем опыте, иностранные журналисты могли погибать по разным причинам. Кто-то попал случайно в бой, кто-то не угодил офицерам армии Великодержавной Федерации. Но, как профессионал и беспристрастный наблюдатель, он старался рассуждать, не вставая мысленно ни на одну из враждующих сторон.
«Побережье и Остров не менее жестоки, чем Великодержавия, — клялся он себе. — Это случайность, неисповедимость рока, что Остров спас меня от гибели. Кстати, не удивлюсь, если меня везут в качестве заложника». Пол был небогатый человек. Он еще был должен компании по благоустройству половину стоимости нового бассейна. «Будут платить фонды, — вдруг успокоился он. — А вообще-то островитяне не кажутся мерзавцами… м-да… и все-таки не кажутся. Просто солдаты. Они меня даже не ударили».
Тут что-то с ним случилось. Он закачался и обхватил себя за плечи, не почувствовав прикосновения собственных ладоней.
— Дерьмо, — прошептал он.
Это голод, это голод… Или просто слабость?
«Сейчас бы домой… Или в Галлию…» Он попытался, опустив подрагивающие веки, снова представить галльское солнце — много солнца, зной на площади Сен-Мари, как он лежит на раскаленном граните, потягивая из банки «Крокодайл». Где-то в трех шагах его велосипед (надо повернуть голову); в последнее время нередки веселые кражи велосипедов, их находят только назавтра, за два квартала обычно. Кто-то смеется у фонтана — это девушки в купальниках пристают к полицейским. Пол лениво помахал лейтенанту Пасье, тот прищурился против солнца, узнал.
— Приятного отдыха, господин журналист! Как поживаете?
— Как видите, полеживаю себе, лейтенант, — улыбнулся Пол.
— Давно вас не видел.
— На Темное море ездил, лейтенант. Тревожно там было; вот, отхожу потихоньку.
— Мы идем вечером к госпоже Лили. Не составите компанию?
— Вы очень любезны, лейтенант. Благодарю за приглашение.
Зной и сон.
Пол вздрогнул и приподнялся. Его встретило свежим черным ветром, несущим едкий запах чего-то знакомого. Скрип двери разбудил его. Тут он вспомнил ту неопределенную ситуацию, в которой оказался, секундой позже пришел каверзный ужас плена, потом — неожиданность спасения. «Монсеньор, теперь давайте выпьем», — пробормотал он и вдруг понял, что на него смотрят.
— Приплыли? — спросил он у неподвижного силуэта.
— Ну и вопрос… Конечно, нет, — шепотом ответили ему. — Говорите очень тихо. Хотите воды?
До его груди дотронулись твердым.
— Вот черт… Как кстати! — пробормотал Пол и схватил бутылку. Он сделал три долгих глотка, передохнул и сделал четвертый. Тем временем дверь закрылась, тот, кто принес воду, остался внутри.
Отдавая бутылку, он наткнулся на теплые женские руки.
— Мисс? — удивился он. — Вы из команды шхуны?
— Нет, не из команды, — ответил тот же шепот. — Какая разница? Вы кое-что должны узнать прямо сейчас: большая удача, что вы иностранный журналист и попали к нам. Знаете, что с вами хотели сделать наши враги?
Он только чертыхнулся; она тоже.
— У вас шок? Вы что-нибудь соображаете? Ладно, плевать. Лишь бы вы не кричали и не бунтовали, не то вас пристрелят.
Пол помолчал.
— Свет нельзя зажечь?
— Ни в коем случае не зажигайте свет и не высовывайтесь наружу. Ложитесь спать.
— У вас есть еда?
— Потерпите без еды, — был ответ. — Всем пока не до вас. Вот только вода… Оставьте ее себе.
Открылась и закрылась дверь.
Пол снова напился воды и сразу почувствовал, как заболело все тело. И, несомненно, эта солдатня, что его пинала и валяла по полу, была способна добиться большего результата. Он и правда вдруг захотел спать, забыв о еде; нащупал в темноте то ли куртку, то ли пиджак и натянул ее, после чего улегся на пол и закрыл глаза. «Будем надеяться на лучшее… Или нет, не на лучшее, а просто на хорошее — о лучшем пока вообще не думать. Лучше бы тебе, Пол, вообще пока ни о чем не думать…»
И все-таки в каюте было сухо и тепло. Пол пощупал дверь; она была обита войлоком. И щелей в стенах не было. Пол видел только приоткрытое окошечко в двери — оно было квадратным и выглядывало, как он понял, параллельно палубе по направлению к корме. В окошечко заглядывало черное небо и иногда — яркая звезда.
И весь последующий день его никто не тревожил! Словно все забыли о нем. Оставалось только спать. В каюте было темно, света из окошечка не хватало. Пол не решался сам напоминать о себе. Однажды его растолкали и насильно отвели справить нужду, Пол подчинился без энтузиазма — кажется, почки ему временно отказали. «Хорошо бы — временно…» От ощущения неопределенности, осознания опасной близости вооруженных людей, которых боялась и ненавидела вся Великодержавия, на Пола опустился непроницаемый колпак тупости и равнодушия. Он никому не хотел смотреть в лицо.
Сквозь эту тупость он слышал волны, хлопанье парусов, команды рулевого; однажды донеслись чьи-то тревожные возгласы: кажется, на горизонте увидели противника. Шхуна сделала поворот и пошла, как ему показалось, гораздо быстрее. Но Пола это не касалось. Он все время засыпал и больше не думал о еде.
Когда он проснулся в последний раз, окошечко было закрыто. Отупение прошло, зато появилась досада. Все-таки его персоне должно быть уделено больше внимания. С каждой минутой все сильнее давила неизвестность. «Снова пленник? Или свободный?» К своему последующему стыду, он помянул директора Синьоретти и пожелал ему таких же неприятностей, в которые попал сам.
И вот на него обратили, наконец, внимание. Открыли дверь и шагнули в каюту. Пол едва успел проснуться, как его схватили за бока сильные руки, повернули и короткими движениями обшарили с ног до головы. Пол не смог разглядеть этого человека, а тот уже исчез.
— Меня уже обыскивали, — сказал ему вслед Пол, ошеломленный таким профессиональным обращением, напомнившим офицеров ВСБ. На душе стало еще неспокойней.
И тогда, как будто его сны продолжались, Пол услышал альбионскую речь, слегка искаженную произношением, но вполне свободную.
— Эй, мистер, вы проспали целый день. Настало время прояснить ситуацию. Вы в моей каюте и в моих руках. Надеюсь, это звучит не слишком оскорбительно.
Это и была та девушка, застрелившая четверых офицеров. Ее имя Юнче Юзениче. Национальности у нее нет. Ей около восемнадцати, и у нее каменное сердце, хотя давно уже никто не приближался к нему — а вдруг теплое?