Американская история - Прист Кристофер (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Когда ложь заменяет правду
Я принял заказ на написание сценария, потому что мы с Клермонтом заключили сделку и мне позарез нужны были деньги. Я столько раз мысленно прокрутил эту историю, что все детали сюжета приходили мне в голову естественным образом, а персонажи – которые теперь находились где-то посередине между теми, какими я их изначально задумывал, и теми, во что их превратили многочисленные переписывания, – оживали на глазах и как будто сами сочиняли свои диалоги. Так что писать сценарий было делом несложным, и он был закончен на удивление быстро, но все же совесть продолжала мучить меня.
После еще одного длительного молчания Клермонт объявил, что требуется второй вариант сценария. Он пригласил меня в свой новый офис, чтобы я просмотрел его записи и решил, что нужно сделать. Увы, к этому времени мое вдохновение иссякло, как и мое терпение. Я решил воспользоваться пунктом моего контракта, который позволял третьим лицам взять на себя роль «совместных» авторов проекта. Полагаю, что Брайан Клермонт испытал такое же облегчение, как и я.
Таким образом, сценарий фильма «Сергей и Таня» был передан двум известным киносценаристам, которые и доделали историю. Они не работали вместе, второй сценарист был призван заменить первого из-за проблем с тем, что в мире кино называют «творческими разногласиями». К моему огромному удивлению, позже в том же году фильм был фактически снят и смонтирован, приобретен дистрибьюторами и вышел в прокат и даже удостоился рецензий в прессе.
Я не смотрел этот фильм на публичных показах, но Брайан Клермонт добросовестно прислал мне предварительную копию на DVD, и я посмотрел его дома. Позднее фильм «Сергей и Таня» транслировали по кабельному телевидению, и время от времени его до сих пор повторяют, обычно в ночное время, из-за одной конкретной сцены с участием сэра Эдварда и молодой актрисы, сыгравшей журналистку Элли Харсент. Рейтинги журналов и веб-сайтов обычно дают фильму две звездочки, и я до сих пор надеюсь, что Татаров так его и не увидел.
Это долгое участие в создании фильма имело для меня и положительный результат, воскресив в памяти реальность исчезновения Татарова, то, как я ненадолго оказался вовлечен в этот эпизод, и то, что он осторожно, окольным путем, сказал, когда я приехал на встречу с ним.
Переосмысление реального инцидента как вымышленного помогло мне понять актуальность вымысла, рассказанной истории, когда правда неудобна, слишком сложна для объяснения или просто это что-то такое, что вы желаете скрыть. Истории же можно рассказывать.
Глава шестая
Тогда: 2002 г.
Придорожная встреча
В конце лета, почти через год после терактов 11 сентября, я и Мартин Оливер Виклунд договорились встретиться в ресторане на 95-м шоссе на выезде из Балтимора. Это был сетевой ресторан морепродуктов и стейков; сеть – дорогая и любимая американскими журналистами-кулинарами, но все же сеть. Я приехал на встречу рано, не намеренно, а потому, что мой отель находился в том же районе и просто так получилось.
Ресторан был просторным, с несколькими проходами между столиками и кабинками. Создавалось впечатление солидности и постоянства не в последнюю очередь потому, что стены были сложены из открытой каменной кладки, а потолок поддерживали деревянные опоры. Ресторан был построен вокруг настоящего, довольно старого дерева, чей ствол и мощная корневая система доминировали в центре обеденной зоны. Крона дерева находилась над зданием, видимая через несколько застекленных отверстий в потолке. Освещение по всему ресторану было приглушенным, каждый столик или кабинка освещались маленьким верхним светильником. Шагнув внутрь с яркого солнечного света, вы как будто попадали в ночь.
Меня провели к большому угловому столику, заранее заказанному офисом Виклунда. Его отличала большая уединенность, чем у большинства других столиков, с верхней частью обрешетки стен на уровне глаз с каждой стороны. Столик соседствовал с одним из немногочисленных маленьких окон. С полукруглого дивана было невозможно увидеть большую часть территории снаружи – а то, что все-таки удавалось разглядеть, было частью огромной парковки. Слепящий полуденный свет скрывали плотные жалюзи.
Официант сразу же подошел к моей кабинке и вручил мне огромную ламинированную дощечку меню. Мигель, значилось на бейджике. Он был готов поведать мне о дежурных блюдах, но я сказал, что хотел бы дождаться моего спутника, и тогда он спросил меня, что я желаю выпить.
Я потягивал ледяную воду и ждал, когда приедет Мартин Виклунд. Я нервничал при мысли о встрече с ним, но мне было любопытно, и я испытывал смешанные чувства по поводу того, что он расскажет мне о смерти Лил. Вдруг что-то такое, чего мне лучше не знать? Тем не менее я должен был это услышать – ужасные события того дня в прошлом сентябре были еще свежи в моей памяти, и слишком много вопросов оставались без ответа. Особенно мне не давал покоя вопрос о том, как она умерла. Как и многим другим людям, потерявшим в результате терактов 11 сентября родных и близких, мне недоставало в этой истории финальной точки.
Тело Лил оказалось в числе многих, которые по необъяснимым причинам так и не были найдены. Опознание многих жертв оказалось неточным, в основном из-за того, что было обнаружено очень мало останков, а также из-за скверного их состояния. Даже после самых разрушительных авиакатастроф человеческие тела – или оторванные части тел – обычно поддаются судебно-медицинской идентификации. Мужчина, женщина или ребенок, насильственно убитые или сожженные, разорванные взрывом или ударной волной, оставляют множество следов, которые можно идентифицировать с помощью судебной экспертизы. Однако из-под обломков башен-близнецов было извлечено менее трехсот неповрежденных тел.
Были обнаружены тысячи крошечных частичек тел, и из них еще шестнадцать сотен жертв были опознаны. Но более тысячи человек, которые, как известно, погибли во Всемирном торговом центре, либо в одном из зданий, либо на земле, либо в одном из самолетов, не оставили по себе никаких заметных следов. Как такое могло быть?
Что касается катастрофы у Пентагона, в которой погибла Лил: власти действовали скрытно, уклончиво или все отрицали. Спустя год после тех жутких событий так и не была обнародована информация с бортовых самописцев самолета, который врезался в здание. Почему? Почему от нас скрывали, что говорилось в кабине пилотов, когда происходила эта катастрофа? В обычных обстоятельствах то, что летный экипаж мог говорить в последние моменты крушения самолета, часто скрывалось от общественности, и это понятно. Но самолет, врезавшийся в Пентагон, захватили террористы, и их голоса должны были быть записаны на пленку!
Записанные технические данные обреченного самолета также должны были обнародовать – уже возникли разногласия по поводу радиолокационных данных, вопросов управления полетами и ряда других вещей.
В то время, когда мы с Мартином Виклундом договорились о встрече, Комиссия по терактам 11 сентября еще не была сформирована, и знание большинства людей о случившемся было расплывчатым или полным домыслов. В значительной мере оно основывалось на репортажах с места событий в СМИ, которые они видели в то время, или в отредактированных повторах, или на их собственных смутных воспоминаниях об интервью со свидетелями и выжившими. Дальнейшее освещение не отличалось точностью: в СМИ появлялись бесконечные продолжения, высказывались предположения, но лишь время от времени и лишь в течение первых нескольких месяцев. Постепенно теракты 11 сентября стали тем, что было всем известно, но что редко кто-либо обсуждал.
В Афганистане под руководством США шла война с неизбежными жертвами, ходили бесконечные слухи о том, что «на самом деле» произошло 11 сентября, и в целом то, что люди знали или думали, не могло быть подтверждено из-за скрытной позиции властей. Все замалчивалось под лозунгом «войны с террором».
