Полуночный танец дракона (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
– Богатый улов?
– Сами видите. – Он взвесил корзину на руках.
– Неплохо. Может быть, вам помочь?
– Что вы! – удивился он. – Я и сам смогу их разыскать.
– Конечно, конечно. Но минут через пять стемнеет, и искать их будет уже поздно.
– Верно, – согласился он и поглядел на меня с любопытством. – А почему вы решили мне помочь?
– Много лет тому назад сюда приходил и мой отец, – ответил я. – Он всегда что-нибудь находил, а потом продавал найденные мячики. Денег-то особых у нас никогда не водилось.
– Все понятно, – вздохнул старик. – Что до меня, то я прихожу сюда раза два в неделю. На прошлой неделе мне удалось найти столько мячей, что я даже смог пригласить супругу в ресторан.
– Я знаю, – кивнул я.
– Откуда?
– Это я так, – ответил я. – Идемте. Смотрите, мячик! А возле самой изгороди еще один! Сейчас я его достану.
Я перебрался через канаву и вернулся назад с мячом в руках. Старик с интересом посмотрел мне в лицо.
– Почему вы плачете? – спросил он.
– Неужели? Наверное, все дело в цветах. У меня аллергия.
– Мы знакомы?
– Возможно.
Я назвал ему свое имя.
– Странное дело, – рассмеялся он. – У вас такая же фамилия, как и у меня. Впрочем, мы вряд ли приходимся друг другу родственниками.
– Скорее всего, вы правы, – не стал спорить я.
– Будь мы родственниками или знакомыми, я бы об этом помнил…
«Господи, – подумал я, – вот это как. Какая, в конце концов, разница между синдромом Альцгеймера и смертью? И в том и в другом случае ты ничего не помнишь. Память там уже не нужна».
Старик обратил внимание на мою задумчивость и почему-то заволновался. Взяв у меня мячик для гольфа, он опустил его в корзинку.
– Спасибо.
– Там есть еще один! – сказал я, вновь спустившись в канаву, и, смахнув слезы с глаз, добавил: – Стало быть, вы так сюда и ходите…
– Что значит «вы так сюда и ходите»?
– Это я себе, – ответил я. – В том смысле, что вас всегда можно здесь застать.
– Ну, это уж как повезет.
Он вновь удивленно уставился на мое лицо.
– Странное дело. Когда-то у меня был сын. Хороший такой мальчишка. Но потом он куда-то исчез. Никогда не мог понять, куда же это он запропастился.
Ничего удивительного, подумал я. Исчез не он, исчез ты. Так, должно быть, бывает, когда вы прощаетесь с людьми и они для вас исчезают, а на самом деле это вы поворачиваетесь и уходите, идете и исчезаете.
Солнце скрылось за горизонтом, и теперь мы шли в полумраке, которого не мог рассеять свет одинокого фонаря, стоявшего на противоположной стороне улицы. Я увидел еще один мячик, лежавший в нескольких футах от ног старика, и указал на него кивком головы.
– Вот и все, – сказал он, поднимая мячик. – И куда же вы теперь?
Я собрался с мыслями и, посмотрев вперед, произнес:
– В любом гольф-клубе имеется девятнадцатая лунка, так ведь? [17]
– Разумеется. Здесь тоже есть бар.
– Позвольте угостить вас стаканчиком вина.
– Очень мило с вашей стороны, – сказал он нерешительно. – Но, честно говоря, я не совсем…
– Всего один стаканчик. Он вам не повредит.
– Поздно уже. Мне пора идти.
– Куда? – спросил я и тут же пожалел о своем вопросе.
Старик отвел глаза, мучительно пытаясь найти правдоподобный ответ.
– Понимаете, – сказал он наконец, – дело в том…
– Пожалуйста, ничего не говорите. Я не должен был задавать вам этот вопрос.
– Ничего страшного. Мне действительно пора.
Он протянул мне руку на прощание и вдруг, крепко сжав мою руку и пристально глядя мне в глаза, воскликнул:
– Мы действительно знаем друг друга, правда?
– Да, – сказал я.
– Но где и когда мы встречались?
– С той поры прошло много-много лет.
Он так и не выпускал моей руки, он схватился за нее так, будто выпусти ее – и он упадет.
– Вы не могли бы сказать еще раз, как вас зовут?
Я назвался еще раз.
– Забавно, – сказал он и тихо продолжил: – Мы носим одну и ту же фамилию. Бывает же такое!
– Бывает, – сказал я.
Когда мне удалось наконец высвободиться, я тут же сам взял его за руку точно так же крепко.
– В следующий раз мы встретимся у девятнадцатой лунки.
– У девятнадцатой, – повторил он. – Вы что, правда собираетесь сюда еще вернуться?
– Теперь, когда я знаю, где вас найти, я непременно как-нибудь приду. Мне понравилось гулять и подбирать мячи.
– Спасибо вам. Признаться, у меня и знакомых-то особых нет…
– Я постараюсь приезжать сюда почаще.
– Все это только слова…
– Нет. Я даю вам честное слово.
– Смотрите. Честное слово – вещь серьезная…
– Я знаю.
– Пойду я. – Теперь уже ему пришлось с усилием высвобождать свою руку и массировать ее, чтобы восстановить кровообращение. – Здесь ведь ничего не ходит.
Он зашагал прочь и, подняв с земли еще один, теперь уже последний, мячик, бросил его мне.
– У девятнадцатой, – тихо сказал он.
– Да, – ответил я.
В следующее мгновение он уже исчез в темноте.
Я стоял на прежнем месте и плакал. В моем нагрудном кармане лежал подаренный им мячик для гольфа.
«Долежал бы там хотя бы до утра», – подумалось мне.
Звери
За обедом Смит и Конуэй неведомо почему заговорили о невинности и о зле.
– В тебя когда-нибудь ударяла молния? – спросил Смит.
– Нет, – ответил Конуэй.
– А в кого-нибудь из твоих знакомых?
– Нет.
– И тем не менее такие люди существуют. Ежегодно это происходит со ста тысячами человек, и только тысяча из них погибают, денежки плавятся прямо у них в карманах. Каждый из нас полагает, что в него-то молния уж всяко не ударит. Мы-то, мол, подлинные христиане и исполнены множества всяческих добродетелей.
– Но какое отношение все это имеет к теме нашего разговора? – спросил Конуэй.
– Самое непосредственное. – Смит прикурил от зажигалки и уставился в ее пламя. – Ты отказываешься согласиться с тем, что в этом мире преобладает зло. А я, напомнив тебе о молнии, которая бьет в кого попало, пытаюсь тебя переубедить.
– Зла без добра не существует.
– С этим я спорить не стану. Но если люди не будут признавать обе эти вещи, мир провалится в преисподнюю. Прежде всего мы должны понять, что ни один добропорядочный человек не свободен от греха и любому грешнику ведомо хоть что-то доброе. Когда мы относим человека к той или иной категории, мы грешим против истины. Мы не должны видеть в нем ни праведника, ни грешника, ибо он несет в себе черты обоих. Швейцер [18] кажется нам едва ли не святым только лишь потому, что ему удалось уморить или посадить на цепь жившего в его душе бесенка. Гитлер представляется нам самим Люцифером, но разве он не боролся с жившим в его душе светлым началом? Мы же единственно развешиваем ярлыки…
– Говори покороче, – перебил собеседника Конуэй.
– Хорошо, – усмехнулся Смит. – Возьмем, к примеру, тебя. Внешне ты похож на белый свадебный торт, украшенный сахарной глазурью. Все белым-бело. Но где-то в глубинах твоей души стучит и черное сердце. Там живет Зверь. Если ты не поймешь этого, он тебя проглотит.
Конуэй расхохотался.
– Смех, да и только! – воскликнул он. – Забавно, ничего не скажешь!
– Скорее печально, а не забавно.
– Ты уж меня прости, – фыркнул Конуэй. – Я не хочу тебя обижать, но ты…
– Ты обижаешь не меня, а себя и вредишь собственной душе.
– Умоляю тебя! – вновь захохотал Конуэй. – Я не хочу выслушивать все эти глупости!
Кровь бросилась в лицо Смиту. Он поднялся из-за стола.
– И все-таки ты обиделся, – тут же пришел в себя Конуэй. – Прошу тебя, не уходи.
– Я не обиделся.
– Ты говоришь какие-то, ну, скажем, ужасно старомодные вещи.
– Новое нередко представляется старым, – вздохнул Смит. – Мы скользим по поверхности вещей и полагаем, что проницаем глуби.
17
В любом гольф-клубе имеется девятнадцатая лунка, так ведь? – По правилам гольфа лунок на поле должно быть восемнадцать или девять.
18
Швейцер, Альберт (1875–1965) – немецко-французский мыслитель, протестантский теолог и миссионер, врач и музыковед; в 1913 г. организовал госпиталь в Ламбарене (Габон). Лауреат Нобелевской премии мира 1952 г.