Простые смертные - Митчелл Дэвид Стивен (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

– Кто это, Криспин? – Иниго Уайлдерхофф с грохотом спускался по лестнице с увесистым чемоданом; его роскошные, как у телеведущего, белоснежные зубы так и сверкали. – Я направил вашего старого друга к вам в кабинет буквально минуту назад.

Я остановился.

– Моего старого друга?

– Вашего друга из Англии.

– Он назвался?

Иниго задумчиво погладил свою профессорскую бородку и сказал:

– А знаете, по-моему, нет. На вид ему лет пятьдесят. Высокий. На глазу повязка. Извините, Криспин, но меня внизу ждет такси, так что я должен бежать. Повеселитесь сегодня на вечеринке и за меня. Au revoir [223], до января.

Я еще успел сказать «Берегите себя», но чемодан Иниго Уайлдерхоффа уже грохотал где-то у подножия лестницы.

Повязка на глазу? Одноглазый человек?

Успокойся. Успокойся.

Дверь в мой кабинет была распахнута настежь. Нашей секретарши нигде не было видно – охрана в Блитвуд-колледже весьма расхлябанная, а до ближайшего города – две мили. Я осторожно заглянул внутрь… Никого. Возможно, это был просто студент со старшего курса в корректирующих очках, которые Уайлдерхофф принял за повязку; возможно также, он говорил с относительно британским акцентом; возможно, он просто хотел, чтобы я подписал ему книгу, а потом заглянул в кабинет, увидел, что меня нет, и тактично удалился, решив подождать до 15:00, когда «хирург» начнет свой официальный прием. Ну и слава богу! Испытывая огромное облегчение, я подошел к письменному столу, собираясь спокойно поработать.

– Дверь была открыта, Криспин.

Я вскрикнул от неожиданности и резко обернулся, смахнув со стола на пол ворох бумаг. У книжного шкафа стоял какой-то мужчина. И на глазу у него действительно была повязка.

Ричард Чизмен. Продолжая стоять совершенно неподвижно, он заметил:

– Похоже, я тебя напугал своим появлением.

– Ричард! Черт побери, ты действительно здорово меня напугал!

– Ну, извини, я, черт побери, не хотел.

Нам бы следовало обниматься и хлопать друг друга по спине, но я просто смотрел на него, открыв от изумления рот. Вся былая полнота Ричарда Чизмена исчезла – на это хватило и месяца той «диеты», которой ему пришлось придерживаться в латиноамериканской тюрьме; зато теперь, когда он был одет вполне нормально, сразу было видно, каким он стал крепким, мускулистым, жилистым и толстокожим. Повязка на глазу – а это-то когда с ним случилось? – делала его похожим на израильского генерала.

– А я… собирался увидеться с тобой в Брэдфорде после Рождества. Я и с Мэгги об этом договорился.

– Ну, значит, я избавил тебя от необходимости совершать столь далекую поездку.

– Если бы я заранее знал, что ты приедешь, я бы…

– Выставил шампанское? Заказал духовой оркестр? Не в моем стиле.

– Тогда рассказывай, – я попытался улыбнуться, – чему я обязан удовольствием видеть тебя здесь?

Ричард Чизмен вздохнул, откусил заусеницу и сказал:

– Видишь ли, там, в «Penitenciaria», одним из способов как-то убить время для меня было планирование моей первой поездки в Нью-Йорк, когда меня выпустят на свободу. И чем подробней я разрабатывал этот план, тем больше времени это занимало. Так что я почти каждую ночь этот свой план переделывал и совершенствовал. В общем, когда я понял, что не смогу встретить Рождество в семейном кругу Мэгги, где этот праздник всегда полон веселья, не смогу выслушивать сожаления по поводу своей злосчастной судьбы, не смогу смотреть по телевизору праздничные передачи, то попросту сбежал. И, естественно, в Нью-Йорк. Ну, а когда я здесь оказался, то еще более естественным было сесть в поезд метро и поехать по ветке «Гудзон» на встречу с Криспином Херши, самым большим моим другом и вдохновителем организации «Друзья Ричарда Чизмена».

– Создать эту организацию – самое меньшее, что я мог для тебя сделать.

Его взгляд говорил: Ну да, так твою мать, самое меньшее!

Я попытался отсрочить то, чего с таким ужасом ожидал.

– Ты повредил себе глаз в драке, Ричард?

– Нет-нет, никакой драки с поножовщиной в духе «Побега из Шоушенка» не было. Просто искра от сварочного аппарата угодила в глаз, причем в самый последний день моего пребывания в йоркширской тюрьме. Врач сказал, что уже через неделю повязку можно будет снять.

– Это хорошо.

Фотография маленького Габриеля валялась на полу вместе с бумагами. Я наклонился, поднял ее, и мой гость заметил с каким-то зловещим оживлением:

– Твой сын?

– Да. Габриель Джозеф. В честь Гарсиа Маркеса и Конрада.

– Ну что ж, пусть Господь даст и твоему сыну таких же верных, истинных друзей, какие есть у меня.

Он знает. Он все выяснил. Он здесь для того, чтобы отплатить.

– Тебе, должно быть, тяжело с ним разлучаться, – заметил Чизмен. – Ты здесь, а он в Испании.

– Да, ситуация далеко не идеальная, – согласился я, стараясь говорить обычным тоном, – но у Кармен в Мадриде семья, так что она там не одна. Понимаешь, ей всегда говорили, что у нее не может быть детей, и рождение Габриеля стало для нас просто маленьким чудом. Нет, даже большим чудом, огромным. Когда она об этом узнала, мы уже перестали быть, если можно так выразиться, «ячейкой общества», но она решила непременно выносить и родить этого ребенка… – я прислонил фотографию Габриеля к коробке со скотчем, – …он целиком плод ее трудов. Не хочешь ли присесть? У меня найдется по глотку бренди, чтобы отметить…

– Что именно? То, что я четыре с половиной года ни за что просидел в тюрьме?

Я и смотреть на него не мог, и глаз от него не мог отвести.

– Ты, похоже, нервничаешь, Криспин. Это я тебе так действую на нервы?

«Похоже»! Умножим это «похоже» на два, и получится полнейшая текстуальная невнятица в квадрате, подумал я и вдруг заметил, что карман куртки Ричарда Чизмена оттягивает нечто довольное большое и тяжелое. Вполне можно было догадаться, какой именно тяжелый и смертоносный предмет там находится. Он, похоже, прочел мои мысли:

– Вычислить, кто именно, когда и почему подложил кокаин в мой чемодан, Криспин, мне труда не составило. Я очень быстро все понял.

Горячо. Странно. Такое ощущение, словно из тебя понемногу вытягивают внутренности.

– Я твердо решил не вступать в конфронтацию с тем, кто меня предал, пока не выйду из тюрьмы. В конце концов, он ведь просто из кожи вон лез, добиваясь, чтобы меня репатриировали и поскорее освободили. Не правда ли?

Я не доверял собственному голосу, поэтому просто кивнул.

– Нет, Криспин! Он, чтоб его черти съели, и не думал лезть вон из кожи, чтобы меня оттуда вызволить! Если бы он признался, меня бы выпустили уже через несколько дней. Но он позволил мне гнить там!

Я заметил, что за окном снова идет снег. Секундная стрелка стенных часов двигалась крошечными скачками. А больше в комнате не двигалось ничто. Ничто.

– Там, в Боготе, валяясь в камере на вонючем тюфяке, я мечтал не только о Нью-Йорке. Я мечтал и о том, что именно я сделаю с этим человеком. С этим гребаным слизняком, который приходил на свидания со мной, чтобы тайно злорадствовать; который старательно делал вид, что ему не все равно, но отнюдь не рвался поменяться со мной местами. У него, собственно, даже мыслей таких не возникало. Согласно одному из моих планов я собирался подмешать ему в пищу наркотик, потом связать и медленно убивать отверткой дней так сорок. Ни один свой сюжет я никогда так любовно не шлифовал. Затем до меня наконец дошло, что все это просто глупо. По-мальчишески. Да и зачем так рисковать? Почему бы просто не встретиться с ним в Америке, заранее купив пистолет, а потом попросту вышибить этому гнусному типу мозги в каком-нибудь укромном уголку?

Впервые в жизни я жалел о том, что ко мне в любую минуту не может заглянуть ни наша секретарша Бетти, ни бородатый Иниго Уайлдерхофф.

– Твой мучитель, – я старался говорить как можно спокойней, – сам измучился от угрызений совести.