Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Тогда Гаг резко повернулся и пошел в степь.
— Думай!— в последний раз донеслось до него.
Он шел не глядя под ноги,проваливаясь в сурчиные норы,спотыкаясь, царапая лодыжки колючками Он ничего не видел и не слышал вокруг, перед глазами его стояло иссеченное морщинами землистое лицо с безмерно усталыми покрасневшими глазами,и в ушах звучал хрипловатый голос:«Сопляки! Мои верные, непобедимые сопляки!» И этот человек,последний родной человек,оставшийся в живых,сейчас где-то спасался,прятался,томился,а его гнали,охотились за ним,как за бешеным волком, вонючие орды обманутых,купленных, осатаневших от страха дикобразов. Чернь,сброд,отбросы— без чести,без славы, без совести… Вранье, вранье, не может этого быть! Лесные егеря,гвардия, десантники,Голубые Драконы… что,они тоже продались? Тоже бросили? Да ведь у них же ничего не было, кроме Него! Они ведь жили только для Него!Они умирали за Него!Нет, нет, ложь, чушь… Они взяли его в стальное кольцо,ощетинились штыками,стволами,огнеметами… это же лучшие бойцы в мире,они разгонят и раздавят взбесившуюся солдатню… О,как они будут их гнать,жечь,втаптывать в грязь… А я— я сижу здесь.Кот.Поганый щенок, а не Кот!Подобрали бедненького,залечили лапку,ленточкой украсили, а он знай себе машет хвостиком, молочко тепленькое лакает и все приговаривает «так точно» да «слушаюсь»…
Он споткнулся и упал всем телом в колючую сухую траву, и остался лежать, закрыв голову от нестерпимого стыда. Но ведь один же! Один против всей этой махины! И ребята, друзья мои в этом лукавом аду,замолчали, который день не откликаются, ни строчки, ни буквы— может, их и в живых уже нет… а может, сдались? Неужели же я ничего не могу?
Он трясся, как в лихорадке,под палящим солнцем,в мозгу возникали, кружились, проносились совершенно невозможные, немыслимые способы борьбы, побега, освобождения… Весь ужас был в том,что Корней, конечно же, сказал правду. Недаром работала его машина,недаром съехались, сползлись, слетелись сюда все эти чудища с неведомых миров— сделали свое дело, разорили страну, загубили все лучшее, что в ней было, разоружили, обезглавили…
Он не услышал,как подошел Драмба,но потной спине под раскаленной рубашкой стало прохладно, когда тень робота упала на него, и ему стало легче. Все-таки он был не совсем один.Он еще долго лежал ничком, а солнце двигалось по небу, и Драмба бесшумно двигался возле,оберегая его от зноя. Потом он сел. Голые ноги были исполосованы колючками. На колено вспрыгнул кузнечик, бессмысленно уставился зелеными капельками глаз.Гаг брезгливо смахнул его и замер, разглядывая руку. Костяшки пальцев были ободраны.
— Когда это я? — произнес он вслух.
— Не могу знать, господин капрал,— сейчас же откликнулся Драмба.
Гаг осмотрел другую руку. Тоже в крови. Землю-матушку, значит, молотил. Родительницу всех этих… ловкачей.Хорош Кот.Только истерики мне и не хватало. Он оглянулся в сторону дома. Зеленое облачко едва виднелось на горизонте.
— Много лишнего я сегодня наболтал,вот что…— сказал он медленно.—Дикобраз ты,а не Кот.Выдрать тебя некому.Угрожать вздумал,сопляк… То-то Корней закатился…
Он посмотрел на робота.
— Рядовой Драмба! Что делал Корней, когда я ушел?
— Приказал мне следовать за вами, господин капрал.
Гаг усмехнулся с горечью.
— А ты, конечно, подчинился…— Он поднялся, подошел к роботу вплотную. — Сколько тебя учить, дубина, — прошипел он яростно.— Кому ты подчиняешься? Кто твой непосредственный начальник?
— Капрал Гаг, Бойцовый Кот его высочества, — отчеканил Драмба.
— Так как же ты,дикобраз безмозглый, можешь починяться кому-то еще?
Драмба помедлил, потом сказал:
— Виноват, господин капрал.
— Э-эх…— произнес Гаг безнадежно. — Ладно, бери меня на плечи. Домой.
Дом встретил его непривычной тишиной.Дом был пуст.Улетели стервятники. На падаль. Гаг прежде всего искупался в бассейне, смыл кровь и пыль, тщательно причесался перед зеркалом и, переодевшись в свежее, решительно зашагал в столовую.К обеду он опоздал,Корней уже допивал свой сок. Он с нарочитым безразличием глянул на Гага и снова опустил взгляд в папку,лежащую перед ним. Гаг подошел к столу, кашлянул и проговорил стиснутым голосом:
— Я вел себя неправильно,Корней.(Корней кивнул,не поднимая глаз.) Я прошу у вас прощения.
Говорить было невыносимо трудно,язык едва ворочался.Пришлось остановиться на секунду и крепко стиснуть челюсти, чтобы привести себя в порядок.
— Конечно же, я… я буду все делать так, как вы приказываете. Я был неправ.
Корней вздохнул и отодвинул от себя папку.
— Я принимаю твои извинения…— Он побарабанил пальцами по столу.— Да. Принимаю. Правда, к сожалению, я виноват больше тебя. Да ты садись, ешь…
Гаг сел, не сводя с него настороженного взгляда.
— Видишь ли,ты еще молод, тебе многое можно простить. Но я!—Корней потряс в воздухе растопыренными пальцами.—Старый дурень! Все-таки в моем возрасте и с моим опытом пора бы уже знать,что есть люди,которые могут выдержать удар судьбы, а есть люди, которые ломаются. Первым рассказывают правду, вторым рассказывают сказки.Так что ты тоже прости меня, Гаг. Давай-ка постараемся забыть эту историю. — И он снова взялся за свои бумаги.
Гаг ел какое-то месиво из мяса и овощей, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, словно вату жевал.Уши его пылали.Чушь какая-то опять получалась.Больше всего хотелось заорать и ударить кулаком по столу.Хватит строить из меня щенка! Хватит! Меня ударами судьбы не сломишь,понятно? Мы не из ржавого железа!.. Надо же, как повернул, опять я кругом дурак…Гаг плеснул себе в стакан из оплетенной бутыли с кокосовым молоком.Вообще-то говоря, я и на самом деле дурак.Он со мной как с мужчиной,а я как баба.Вот и получается— щенок и дурак. Не хочу об этом думать.Не надо мне твоей правды, не надо мне твоих сказок. То есть за правду тебе, конечно, спасибо— я теперь хоть понял, что ждать больше нечего, что пора дело делать.
Корней поднялся, взял папку под мышку и ушел.Лицо у него было удрученное. Гаг, жуя и прихлебывая, поглядел в сад. На песчаную дорожку из густой травы выбрался большой кот рыжей масти,в зубах у него трепыхалось что-то пернатое. Кот угрюмо повел дикими глазами вправо, влево и заструился к дому— должно быть, под крыльцо. Давай, давай, работай, брат-храбрец, подумал Гаг. Мне бы как-нибудь до вечера дотянуть,а там можно будет и делом заняться.Он вскочил, сбросил посуду в лючок и, пройдя по дому на цыпочках, направился в тот самый коридор.Надписей не прибавилось.Друзья в аду молчали.Ладно.Значит, придется все-таки в одиночку. Драмба… Нет. На рядового Драмбу надежды плохи. Жалко, конечно.Солдат бесценный.Но веры ему настоящей нет.Лучше уж без него. Пусть только сделает то, что надо, а потом я его… откомандирую.
Он вернулся в свою комнату, лег на койку, заложил руки за голову.
— Рядовой Драмба! — позвал он.
Драмба вошел и остановился у двери.
— Продолжай, — приказал Гаг.
Драмба привычно загудел прямо с середины фразы:
— …никакого другого выхода.Врач, однако,был против.Он аргументировал свой протест, во-первых, тем,что существо, не принадлежащее к бранчу гуманоидных сапиенсов, не может быть объектом контакта без посредника…
— Пропусти, — сонно сказал Гаг.
— Слушаюсь,господин капрал,—отозвался Драмба и,помолчав,продолжал,на этот раз— с начала фразы:— На контакт вышли: Эварист Козак, командир корабля, Фаина Каминска, старший ксенолог группы, ксенологи…
— Пропусти! — раздраженно сказал Гаг. — Что там было дальше?
Внутри Драмбы заурчало, и он принялся рассказывать, как в зоне контакта вспыхнул неожиданно пожар, контакт был прерван, из-за стены огня раздались вдруг выстрелы, штурман группы семи-гуманоид Кварр погиб,и тело его не было обнаружено, Эварист Козак, командир корабля, получил тяжелое проникающее ранение в область живота…
Гаг заснул.
Он проснулся словно от удара мокрым полотенцем по лицу: где-то рядом разговаривали по-алайски. Сердце колотилось как бешеное, трещала голова. Но это был не сон и не бред.
