Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
– А при чем тут Кит? – откликнулся собеседник с некоторым удивлением.
– При том, что встретиться они должны как раз на его фоне.
– Это вчерашнее жаркое, парень. Ты что – не видел последнего результата?
– Не моя вахта была. А что?
– Да опять зафиксировано отклонение. Словно кто-то хорошо подкрутил его, как теннисный мячик.
– Вниз передали?
– Само собой. Сразу же. Так что Кит пусть себе плывет дальше без помех.
Оба помолчали, наблюдая за последними уже ракетами, покидавшими планету навсегда. Слава Богу, пронесло – все они прошли в совершенно безопасном отдалении от станции. Можно было облегченно вздохнуть. И вздохнули. Потом американец сказал:
– Ну, эти ребята хорошо сделали свое дело – кто рассчитывал и вводил команды.
На что россиянин ответил:
– Давай-ка сходим посмотрим внимательно: может, я и сильно ошибаюсь, но мне мерещится, что если они посланы не к Киту, а к Рыбе, то должны были пройти поближе к нам. Не хочешь проверить на компьютере?
Коллега после мгновенного сомнения проговорил:
– Только чтобы ты спал спокойно.
И они поплыли в тот сегмент, где помещались компьютеры.
Не у них одних отлегло от сердца, когда небывалый старт прошел благополучно.
Российский президент поспешил поздравить американского коллегу с успехом. Тот ответил взаимностью и прибавил:
– Теперь можно спать спокойно: все, что было в наших силах, мы сделали. Но, правду говоря, когда они сблизятся, я снова буду волноваться.
– Хорошее начало – половина успеха, – оптимистически ответил русский, чувствовавший себя усталым до полного изнеможения – нервного, разумеется, – и, кажется, более не способный волноваться. Но завтра, судя по всему, обстановка будет уже совсем другой: что обещано – то выполнено, и это благоприятно отзовется и на домашних крикунах, и на подготовке к Конференции. Нет оснований сомневаться: раз уж ракеты стартовали, они до цели дойдут. И теперь уже никто, кроме тех, кто по необходимости посвящен в тайну угрозы, никогда и ничего не узнает о том ужасе, который грозил планете на протяжении нескольких недель.
Он пошел в комнату отдыха и позволил себе потянуться и зевнуть. Это удалось сделать до того, как предполагаемый покой его снова оказался нарушенным.
– Ну, что еще? – спросил он недовольно. Но, глянув на мелово-бледное лицо главы своей администрации, понял: потревожили не зря.
– Последняя сводка с космической станции.
– И что там? Надеюсь, их не задели?
– Хуже, – проговорил чиновник, не сразу заставив губы подчиняться воле и выговаривать слова четко. – Похоже, выстрелили не по той цели…
– Что??
Воистину – покой нам только снится.
6
А уж кому он и подавно перестал сниться, так это фондовому рынку.
Потому что в назначенный день и час – случайно или нет, но почти точно совпавшая по времени со стартом космических (теперь; ранее они назывались стратегическими) ракет пресс-конференция в зале заседаний генерального офиса одной из фирм, контролируемых группой Гридня, – конференция эта оказалась в полном смысле слова сенсационной. Едва уразумев, о чем идет речь, и не имея никаких оснований не верить двум именитым астрономам, сделавшим сообщение, журналисты, как бы подхваченные смерчем, вихрем сорвались с мест и пробежали было несколько шагов к выходу, где уже грозила образоваться давка не хуже, чем при пожаре. Надо сказать, что целью их было вовсе не покинуть поскорее высоченное стройное здание, увенчанное шпилем, но лишь перейти в другое помещение, где их поджидали ряды столов с едва слышно урчавшими компьютерами; но, люди опытные, они сразу же опомнились и, экономя секунды, ухватились за мобильники и немедля принялись передавать сногсшибательную новость в свои редакции.
Там тоже не промедлили – и за считанные секунды новость пошла гулять по миру, причем на этот раз российский «Информ» ухитрился забежать вперед даже великого Рейтера. На биржах мира начался обвал, и «Наздаки», и «Джон Доу» разом полетели вниз, словно мойщики окон, сорвавшиеся со своих люлек. Ценность надежнейших бумаг стремительно приближалась к стоимости осенних листьев, которыми усеяны были газоны и бульвары. И кое-кто уже поглядывал на самые высокие здания – а такие имеются в каждом городе, – как бы прикидывая, по какой траектории и как долго будет он лететь, если от полной безысходности бросится вниз с крыши. Другие, впрочем, приглядывались к мостам.
Все попытки хотя бы замедлить катастрофу пропали даром: убийственной информации противопоставить было нечего. Правительства медлили, ожидая самых последних и точных сведений от главных держав; те, в свою очередь, требовали того же самого от астрономических центров, даже не думая о том, что девять десятых из их числа, а может быть, и девяносто девять сотых этой проблематикой вообще не занимались, трубы и зеркала свои в ту сторону вообще не направляли, и потому сказать им было абсолютно нечего. В Германии, в Южно-европейском астрономическом центре телефоны раскалились едва ли не докрасна, сетевые компьютеры не успевали переваривать запросы, на которые ответ мог быть лишь один: при всем желании обсерватория эта ничем помочь не могла, поскольку все четыре ее восьмиметровых зеркала были с самого начала ориентированы на южную полусферу небосвода. Другое дело – орбитальный «Хаббл»; но он сейчас работал только на правительство – а оно, как уже сказано, пока что никакой информации не давало.
Но уже в первую же четверть часа после начала паники заметна стала какая-то система, проявилась тенденция: как только стоимость голубых фишек упала ниже мыслимого уровня, их кто-то начал покупать, причем спрос казался практически неограниченным. Показалось, что в этом и заключается спасение от полного краха: раз бумаги скупают, падение курсов непременно замедлится. Так оно и произошло во второй половине биржевого дня, и когда пришло наконец разрешение закрыть биржу сегодня раньше обычного, все уже были убеждены, что этого делать и не нужно вовсе: курсы больше не катились вниз стремглав, но все ощутимее затормаживались. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд; и только по здравом размышлении люди приходили к выводу, что стабилизация произошла на той самой грани, на которой акции сохраняли еще само понятие ценности; еще один шаг – и возврата к нормальной жизни больше не было бы. А сейчас он оставался возможным.
Случайно так получилось? В это с самого начала никто не поверил: ясно было, что действовала чья-то твердая и опытная рука. Непонятно только было – чья; потому что акции скупались множеством желающих, но малыми количествами, и где же все эти ручейки и хилые речки, а то и просто капельки, сольются в океан – на ходу разобраться было невозможно. Хотя работа в этом направлении началась чуть ли не в следующий миг после начала обрушения: подорвать фондовый рынок – это вам не один или два дома взорвать или протаранить, это покушение на безопасность мировой экономики – то есть вещь куда более смертоносная, чем какая-то там небесная глыба и всякая прочая ерунда.
К концу дня, к закрытию торгов, площадки более или менее уравновесились, и даже начался пусть и крохотный, но подъем. Может быть, конечно, это лишь показалось, потому что всем очень хотелось верить в это; однако анализ уже после закрытия показал, что да – курсы пошли вверх, хотя и в темпе улитки, но это все же лучше, чем падать без парашюта.
Но кто же все-таки осмелился?.. Это сейчас показалось куда важнее всяких астрономических проблем: они, по общему мнению, оказались лишь поводом, но не сутью. Найти экономических террористов и поступить с ними как требует закон – вот чего хотели сейчас все, хоть краешком причастные к экономике, а кто к ней не причастен, пока его не похоронили?
Нити для поиска были. Беда заключалась в том, что было их слишком много: мелких покупателей были тысячи и тысячи, как и продавцов, зачастую это были одни и те же люди, которым просто удалось сыграть на разнице курсов, вовремя спохватившись; но они вступили в игру уже после начала падения – а кто начал? Каждый покупатель был ниточкой, и все эти ниточки – или большинство их – должны были в конце концов привести к тем, кто находился в центре, словно паук в паутине. И вот Министерства финансов и секретные службы практически всех цивилизованных стран – а такого названия заслуживают, безусловно, лишь те страны, что участвуют в фондовом рынке, – принялись за нелегкую работу, не ведая, когда и куда она приведет – если вообще приведет.
