Сгусток Отроков (СИ) - Чернухин Лев (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt, fb2) 📗
Вдох… Выдох…
И открываю… Уже ночь. Ни Кристины. Ни Мэй. Ни Дага. Никого на земле.
А земля на несколько метров подо мной. Связан по рукам и ногам на распятии.
Лишь едкий и мягкий розовый неон освещает пространство.
Точно… Вспомнил.
Я провалил испытание.
Глава 34
Последний шанс
Закинуть огромный крюк-кошку на вышку. Взойти на гору. Огромная рогатка для прыжка, для тех, у кого не выходит. Лабиринты с платформами. Канатная полоса испытаний высоко над землей.
И конечно, провал испытания ритмом.
Все слилось вместе с весами и вертелом.
Все события — происходили. Все уже случилось. Но не столь кровожадно. Не столь удручающе. Не столь фантасмагорично, и не в этом порядке, не с теми участниками.
Преимущественно со мной всегда были Мэй и Даг. Изредка — Крис, Фатих и остальные. Даже с учетом, что мы из разных команд — все равно не возбранялось помогать друг другу и пересекаться.
Никто не умер. Не пострадал… Сильно.
Сломанные ребра, ушибы и ссадины — быстро лечили.
У местных — нет автономных ботов. Но есть технологии поинтереснее… Напоминает магию, существуй она в самом деле. Магия науки.
Я провалил испытание с ритмом.
дают последний шанс, пройти испытанием распятием, чтобы впустить в поселение избранных.
Быстрый суд, с вопросом — что же с нами делать. С Мэй и Дагом. Остальные наши — справились. Из других команд — не совсем…
Но только я, в отличии от других выбрал ношу пройти последнее испытание и получить шанс, вместе со всеми войти «в поселение избранных». И впустить Дага и Майю туда автоматом… Даже если в итоге умру.
Кристина плакала, кричала, билась в истерике и избивала меня, за такое решение. Но вариант быть загнанными в пустошь вовсе или оставаться в прислуге и на побегушках, среди третьесортных Варн — нет. Ни для себя, ни для Крис, ни для Мэй и ни для Дага — я на такое пойти бы не смог, сколько раз мне бы заново не предложили.
Крис… Ее решительный отказ без меня вступать в «высший город» — никто не воспринял.
Только я — против.
Либо все вместе до конца в лучшей жизни, а не сменив шило на мыло и кучи обязательств — или все в лучшей жизни, но без меня.
Возможно, только возможно.
И потом, минотавр внутри и тату мне подсказывали — «Мы сильны. Мы пройдем.»
И этим голосам я уже доверяю, хоть и прошло несколько дней, как они преследуют меня по пятам.
Пятнадцать дней. Всего пятнадцать.
Пятнадцать дней без еды на распятии. Вода — только в ограниченных количествах, что приносят ребята, строго по поллитра в день. Не больше.
Обезвоживание, что может вызвать различные проблемы со здоровьем, такие как усталость, головные боли, снижение концентрации и даже более серьезные состояния — меня тогда не волновали, когда соглашался.
Склоны Крымских гор окружают, как клетка тюрьмы. Острые вершины исчезают в знойном летнем небе. Постапокалиптическая горная долина, место изнурительного испытания, кажется бесконечной, затянутой в водоворот времени и страданий.
Перед глазами простирается пейзаж: низкорослые деревья, редкие кустарники и далёкие неоновые вывески, автономные и самоподдерживающиеся, мерцают как призраки в жарком воздухе. Эти вывески расположены неподалёку от массивных врат, ведущих в поселение «избранных».
И несколько вывесок из неона с рекламой пиво прямо под ухом, не дающие тьмы по ночам и тишины. Электрический звук от напряжения и сопротивления тока — режит уши, а розовый яркий неон — глаз, сквозь закрытые веки.
Каждый день здесь — не только борьба за физическое выживание, но и за сохранение рассудка.
Пятнадцать дней без пищи и ограниченное потребление воды.
Экстремальные условия.
Лишь крайне редкие и короткие дожди приносят дополнительную холодную влагу, оставляя на лице прохладные следы.
И этот сладкий дождевой нектар меня и вывел из транса сознания.
Какой приятный ночной дождь. Постукивает о металлическую черепицу здания, сзади меня, успокаивает…
Нельзя отключатся. Не хочу обратно в кошмар. На сегодня — хватит сна. Пока что.
Время растягивается до бесконечности, отсчёт дней превращается в монотонный цикл, где каждый новый день приносит волну боли и отчаяния. Голова становится ареной бесконечных сражений, где воспоминания и текущие страдания переплетаются, создавая неразрывный узел из страха и надежды.
Один из таких был этой ночью, где весы превратились в адскую машину смерти без конца и края в цикле ужаса и пыток.
Сейчас ночь.
Лишь едкий и мягкий розовый неон освещает пространство.
Связан по рукам и ногам на распятии.
А земля на несколько метров подо мной.
Никого на земле.
Дни, что пролетели… Сколько я уже здесь?
Надо сосредоточится. Вспомнить. Каждый день пытки…
День первый
Свежий дождь смывает пыль горной тропы, и каждая капля воды, касающаяся лица, приносит облегчение.
Повис на грубо сваренном распятии, тугие ремни сдавливают запястья и щиколотки. Ночной воздух пропитан влагой, за спиной тихо покапывает дождь. Слабый розовый неон разливается по обшарпанным стенам, очерчивая контуры старого металла.
Все еще это — в новинку и не кажется чем-то серьезным. Но голова уже будто налита свинцом: слишком много боли, слишком мало сил даже после дня голодания.
Ворота рядом — высокие, тяжёлые, выкрашенные тусклой краской, которую давно разъела ржавчина. На срезах металла цепляются заострённые осколки сгнивших заклёпок. Линии сварки кривые, от них веет усталостью и равнодушием. В местах, где краска слезла окончательно, тускло проступают потёртые знаки, утратившие былой смысл. Если прислушаться, можно различить глухой треск — ветер цепляется за щели, пытается вырвать засовы, но лишь тихо завывает, не в силах сдвинуть тяжёлые створки со следами ржавчины и глубоких вмятин напоминают подраненные шрамы, полученные в бесчисленных стычках. По их поверхности разбросаны выпуклые клёпки, тревожные узоры которых складываются в хаотичную картину застарелой боли.
В верхней части ворот, подпирая небо, застряли искорёженные остатки некогда ровных балок — они извиваются, напоминая сломанные рёбра. На самих панелях можно заметить едва читаемые символы и эмблемы, смытые дождями и временем, словно намёк на былые амбиции и утраченные надежды. При слабом свете розового неона из-за спины эти знаки просвечивают сквозь слои коррозии, как призрачные силуэты из прошлого.
Пустые смотровые проёмы не открывают никаких перспектив: внутри густой мрак, стоящий стеной.
Скрипят тяжёлые ворота, и Кристина выходит ко мне.
Я слышу её шаги — осторожные, но гулкие от собственного отчаяния. Она взбирается по витевой лестнице на металлическую крышу и подходит ко мне. Останавливается рядом, прикасается к моей щеке прохладной ладонью. Её пальцы дрожат, а взгляд хрупок и напряжён, словно тонкое стекло, готовое треснуть от резкого звука. Я поднимаю глаза и встречаюсь с её взглядом.
Начинаю я нашу беседу тихо, подбирая слова, чтобы не превратить их в бессмысленный стон.
— Ты знаешь, я не хочу, чтобы эта боль обесценила наше прошлое. Я выбираю этот путь не ради страдания, а ради вас четверых. Не могу иначе.
Кристина влепила пощечину.
— Пусть каждый удар режет сознание, я всё равно готов идти до конца, чтобы дать вам шанс жить не как слуги заточенные в рамках, а как люди.
— Ты уверен, что мы этого хотим?
— Я хочу. И знаю, что вы тоже. Уверен.
— Уверен, что хотим быть среди… таких?
Кристина наклоняется ближе, её волосы касаются моего лица. Она не плачет сейчас — слёзы уже выплаканы, осталась лишь горечь, застрявшая в горле.
— Я не знаю, как тебе ответить. Твоё упрямство выдавливает из меня крик, но крик уже не помогает. Ненавижу видеть тебя таким: связанный, измученный, голодный. Ненавижу и то, что сама не могу разорвать эти цепи, ленты, веревки… Если бы у меня была сила или власть… Но нет. Ты сам втянул себя в этот капкан. И меня. И их. Ты…
