Убийца яутжа (СИ) - "Sascha_Forever_21" (читать книги txt) 📗

— Зачем? — удивился аттури. — Он не лучше каменного истукана, и такой же сообразительный.

— Никогда живьём не видела к’хана.

Аттури усмехнулся, и на какое-то время пара смолкла. А затем Киан’дэ поднял глаза, потому что услышал:

— К’хан! Зайди сюда.

По имени к нему аттури не обращался, хотя мог бы. Впрочем, особенной беды Киан’дэ в этом не видел, и даже не знал, что ему неприятнее: слышать своё имя из уст аттури, который его выбешивал, или такое безликое обращение.

Он вошёл в шатёр, отогнув полог и отведя его от своего лица, и картина, показавшаяся ему, могла бы смутить кого угодно.

Но не Киан’дэ.

Полуобнажённая самка, явно не стесняясь своего вида, развалилась на большом ложе, устланном мягкими шкурами, и единственное, что на ней было в изобилии — дорогие украшения, привезённые с различных концов разных галактик. Аттури приподнял верхние жвалы в полуулыбке. Его коричневая кожа, покрытая мелкими пятнами, блестела от масел, которыми самка ее умащивала.

— Что ж, — спокойно сказал аттури и простер руку в сторону телохранителя. Тот уже встал в привычную позу, заложил за спину руки и смотрел как бы сквозь яутжа холодным, безразличным взором.

Глаза был действительно словно неживые. Абсолютно безразличные.

— И что он делает? — вопросила самка, невольно сжимая плечи, хотя голос ее оставался игривым — скорее по инерции.

— Все, что я прикажу, — откликнулся аттури.

Самка приподняла изящные надбровные дуги, удивленно заурчав, и аттури, чтобы продемонстрировать ей возможности покорного слуги, повелел:

— Выйди отсюда.

Киан’дэ не показал своего недовольства и вышел из шатра. Но не прошло и десяти секунд, как аттури скомандовал:

— А теперь зайди снова.

Убийца, играющий роль телохранителя, снова покорно вошёл и уставился в стену. Все лучше, чем на голую самку, например.

Та скривила привлекательное лицо, явно не впечатленная.

— Он может терпеть любой дискомфорт, — словно хвалясь новой породистой собакой или дорогим скоростным спидером, продолжил аттури. — Любую боль. Смотри.

Он сел повыше, прикрыв шкурой бёдра, и снова приказал:

— Подойди.

Киан’дэ покорно выполнил и это. Когда рука аттури махнула и указала на место перед собой, хищник присел на одно колено, и тогда аттури коснулся его валар.

Прикосновение к валарам всегда было делом очень интимным. Валары не походили на человеческие волосы, скорее на ещё одну, очень чувствительную, часть тела яутжа. Валары могли гладить и ласкать любовники, и тогда хищник получал несоизмеримое удовольствие. Валары могли срезать, что порой приводило — если делать это неаккуратно — даже к серьёзной травме или кровотечению.

Но когда кто-то без спросу касался валар, он всегда мог лишиться при этом руки. И ни один яут не возмутится. Это было слишком личное прикосновение.

Киан’дэ вздрогнул, когда когтистые пальцы аттури небрежно провели по коротким валарам, демонстрируя их самке, и вдруг он выбрал одну прядь и сказал:

— Смотри. — А затем обратился к Киан’дэ. — Дай мне нож.

При этих словах, у Киан’дэ внутри все сжалось, но вида он не подал и немедленно снял с пояса изогнутый длинный клинок, вкладывая его в руку хозяина.

Аттури не дал ему собраться с силами и медленно надрезал валар на середине.

Боль была такой, что голову немедленно прострелило. Боль растеклась по затылку, шее и позвоночнику, и часть лица у Киан’дэ тут же онемела.

Во время ритуала его тело тщательно подготовили, а валары обрезали достаточно быстро и умело — так, чтобы он не погиб от кровотечение и болевого шока. Но сейчас, когда нож продолжал медленно срезать тугой валар, Киан’дэ силился сдержаться. Хорошо, что на нем была маска.

Он лишь сжал руки в кулаки, стараясь не шевелиться. Дыхание участилось, сердцебиение взлетело, и он с облегчением понял, что наконец аттури отрезал валар до конца, подкинув его в воздухе.

По плечу Киан’дэ быстро закапала зеленая кровь. Он по-прежнему стоял на колене, хотя всю голову объяло пламенем. В этот момент он захотел убить аттури.

— Забери.

Аттури сунул нож ему назад, и Киан’дэ тотчас взял его, заметив, что он испачкан в собственной крови. Поборов в себе искушение одним ударом прикончить мерзавца, он молча убрал клинок в ножны, не осмеливаясь смотреть ни на хищника, ни на его самку. Он был уверен, что по взгляду они поймут, что он вне себя от ярости.

— Никогда такого не видела, — промолвила впечатленная самка.

Киан’дэ ускорился. Пошёл третий час тренировки. Он оттачивал одни и те же приемы, одни и те же навыки до абсолютно механического выполнения — пока каждое движение не будет точным и совершенным. Мышцы заломило, пульс участился, но Киан’дэ уже привык к такой физической работе, так что он продолжил…

… но надо признать: далеко не все яутжа относились к Киан’дэ плохо. Большинство не относилось к нему никак. Для многих он был невидимкой и изгоем, тенью при своём хозяине. Для кастового общества хищников это было нормой, как и для Киан’дэ. Он предпочитал, когда его не замечают. Так было меньше проблем.

Тем не менее, проблемы были.

Проблемы — от самок. Они нередко засматривались на молодого, энергичного, великолепно владеющего своим телом хищника. Зная, что он не может им ответить, дать отпор или ухаживать за ними, они испытывали его терпение и вели себя даже вызывающе.

Проблемы — от самцов. Обычные яуты боялись Киан’дэ и ненавидели его, и слухи о нем ходили самые разные. Охотники не раз клялись отомстить ему за павших от его руки братьев, и только покровительство старейшин не давало им этого сделать.

Проще всего было с Молодой кровью. Киан’дэ не раз брали на полигоны, тренировать молодняк, и тренировали яутов в основном на нем, зная, что он никому не навредит и сам легко уйдёт даже от неосторожных ударов.

Отделывая от души каждого молодого хищника, Киан’дэ думал: что за жизнь его ждёт? Какое будущее есть?

Живет он одним днём. Зависит от одного слова Патрона. Если тому будет угодно, что Киан’дэ не стало — он просто разрешит всем недовольным забить его, как взбесившуюся собаку. Осознавать это было тяжело.

Киан’дэ в самом начале думал: нужно сбежать. Возможность он найдёт. Перебьёт экипаж небольшого звездолета, подастся куда-нибудь на малонаселённую планету, и будет жить там…

Но потом в душу закрадывался ледяной холод. Он будет совсем один.

Его не просто так изуродовали во время ритуала. Все это сделано специально — чтобы он был навсегда заклеймен. Как ни скрывайся, но теперь он навеки — в этом помеченном теле. И от этого становилось только хуже.

Устав и остановившись, он посмотрел на помятый и покорёженный трёхчасовыми ударами тренажёр. Сняв с себя верхнюю накидку, он вытер ею торс от пота и опустился на пол, прислонившись к стене и откинув голову.

Сколько ещё у него есть времени?

Два дня. А потом… потом не будет ничего.

====== 41 ======

— Я слышала, что многие яутжа не ограничиваются одной партнершей. — Сказала я ехидно, идя рука об руку с Киан’дэ в сторону той самой комнаты приватных встреч.

К слову, не всегда мы уходили туда ради близости. Порой мы просто проводили время вместе, с глазу на глаз, потому что выйти на верхние уровни я не могла, а находиться в самом гареме хищникам не полагалось.

«Кто тебе это сказал?»

— Другие девушки, — без запинки ответила я чистую правду. — Да и сама не раз видела. Приходит яут — берет с собой две, а то и три девушки, и ведёт их сюда.

Киан’дэ тяжко вздохнул, открывая дверь, и вошёл первым. Галантным он не был: он беспокоился о безопасности. Осмотревшись, он щёлкнул: это значило, можно заходить.

— Я к чему веду! Вдруг ты без меня тоже… нашёл себе… яуточку какую-нибудь.

Киан’дэ ошарашено развернулся ко мне и посмотрел так, словно я головой ударилась. Судя по языку тела, он был в тихом шоке.

«Нет» — кратко и всеобъемлюще ответил он.

Но меня было не остановить.

— Почему?