Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Лифт мелодично звякнул, и двери бесшумно разъехались в стороны, скрывшись внутри стены. Прямо перед нами был контрольно-проходной пункт, но уже без дежурного. Вперед уводил узкий серый коридор, путь преградила прозрачная наностена с мерцающей сенсорной панелью посередине. После рассказа Маши я этих стен побаивалась, но Гич уверенно прошел вперед, опустив руку на пояс, откуда потянул бело-серебристую прямоугольную карточку. Он вставил карточку в щель на панели, набрал код и, под конец, прижал к стене ладонь. Замигал вверху зеленый огонек – и стена исчезла.
— Вперед, – сказал Гич. Славик с любопытством оглядывался, Нэйси, казалось, все было нипочем.
Коридор оказался длинным. Таким длинным, что я почти забыла, где нахожусь. Судя по холоду и мерному гудению стен, этаж был очень глубокий. Здесь было тихо-тихо, вот только стены резонировали, как струны органа. У нас в баре, в кладовке, стоит старый клавесин, и Дэннер иногда на нем играет, когда думает, что его никто не слышит. Он, вообще, только тогда играет, когда один. Пишет стихи в тетради и отправляет их на растопку костра. Я не знаю, зачем он так делает, а спрашивать боюсь.
Наконец, коридор кончился. Впереди была массивная железная дверь с вентильным замком, выкрашенная в черно-желтую косую полоску. Табличка на ней лаконично предупреждала: «Опасно! Не входить!», но Гич со Славиком, конечно же, отвинтили замок и открыли.
Мы все вошли в большой зал в форме многогранника, а точнее – вышли на маленький тесный балкончик. Зал-то был внизу, а от балкончика вела узкая металлическая лестница. В самом центре находился девятигранный люк, и посередине у него была панель с кнопками – уже не сенсорная, а самая обычная. Гич отстегнул свою карточку и протянул мне.
— Держи, – сказал он.
— Вот и наша дамба, – зачем-то сообщил Славик, хотя и так все было ясно.
— И каков план? – спросила Нэйси.
— Простой, маинганс. Сейчас ты запоминаешь код от люка. Я должен убедиться, что ты действительно его запомнила, ясно? Когда вы вернетесь в будущее – вы будете знать дорогу.
— Как мы вернемся – если установки больше нет? – уточнила я.
— Вы отправитесь в мир духов, – просто сказал Гич. Я поежилась.
— Это к тварям, что ли?
— Почти. Спуститесь внутрь, а оттуда попадете в Навь. Не пугайтесь желтого света – он лишь в промежутке. Там, куда вы придете, будет темно. Очень темно. Вам понадобится огонь. Именно огонь – не фонарь, слышите? – Гич опустился на колено, полез в рюкзак и достал оттуда керосиновую лампу. – Помните: они боятся огня, железа и серебра. – Он протянул Нэйси большой нож. – Запомните также три правила: не говорить с ними, не идти за ними, не принимать ничего из их рук. Что бы вам ни показалось, что бы они вам ни показали – знайте: все это ненастоящее. Они будут пытаться заманить вас, увести, могут притвориться близкими людьми, но они никогда не смогут назвать их имена.
— А другого пути нет? – спросила я.
— А там только духи? – спросила Нэйси совсем другое. Похоже, она уже настроилась идти. Гич очень серьезно поглядел на меня, и в глазах у него отразилось сочувствие.
— Другого пути нет, найра. Это – ваша дорога. И ваше предназначение.
— Гич, я боюсь, – пожаловалась я, а Нэйси резко обернулась.
— Да ты всегда всего боишься! Трусиха!
— Страх не постыден, маинганс, – возразил Гич. – Страх лишь признак разума. Опасаться следует отсутствия страха. И тех, кто ничего не боится.
— Наш командир – ничего не боится! – сверкнула глазами Нэйси.
— А может, просто не показывает? Командирам это свойственно. – Гич поднялся и вдруг снял с шеи потемневший деревянный оберег на шнурке, шагнул вперед и надел его на шею Нэйси. – Возьми. Пригодится.
Она так растерялась, что только кивнула. А он вдруг спросил:
— Знаете песню о погибшем летчике?
Я удивилась, а Нэйси покачала головой.
— Нет, а почему ты спрашиваешь?
— Это и есть код. Слушай и запоминай. – Гич ловко выхватил флейту и заиграл грустную мелодию. Она отзвучала в пустом зале и затихла, растворившись в тишине. – Каждая из семи кнопок – это нота. Единица – «до», двойка – «ре», и так далее. Восьмерка и девятка – диез и бемоль, ноль – продление звука. Вам нужно сыграть эту мелодию, и люк откроется.
— Я не смогу, – сказала Нэйси. – Я не знаю нот.
— Сможешь, – спокойно возразил Гич. – Когда у тебя не будет иного выхода – сможешь.
— Алиса сможет. У нее хороший слух. А мне медведь на ухо наступил – так Лесли говорит. Я нот не различаю.
Гич снова внимательно глядел на меня.
— Сыграешь, найра?
— Попробую, – растерялась я. – Но надо будет потренироваться…
— Люк не откроется без верного кода – тренируйся.
Мне уж очень не хотелось уходить. И вдруг стало грустно, что я не успела попрощаться с Машей, Сережей, подполковником – со всеми, кого никогда больше не увижу. Я оглядела остальных, но они просто ждали, когда я пойду открывать люк. Тогда я начала спускаться.
— Эй! – окликнул Славик, и я подняла голову. – Удачи…
— Удачи, – повторил Гич, а Нэйси двинулась следом. Когда мы спрыгнули на гулкий металлический пол, она обернулась и помахала рукой.
— Прощайте! Спасибо за все!
Гич помахал в ответ, а Славик показал нам поднятый вверх большой палец. Мы подошли к люку. Если бы не яркие лампы по периметру зала, мне казалось бы, наверно, что он светится.
— Ну, давай, – подтолкнула Нэйси, и я опустилась на колени. Люк был большой и очень теплый, почти горячий. Я нажала все кнопки по очереди, нажимались они легко, и правда, каждая играла свою мелодичную нотку – совсем как пианино.
— Давай. – Нэйси нетерпеливо крутилась рядом и мешала мне. Я постаралась не обращать на нее внимания.
А получилось со второго раза.
И люк разъехался на две половинки, заливая зал нестерпимо-желтым светом. Мы с Нэйси взялись за руки и – нырнули в мягкое тепло.
Кондор
— Ч-черт!..
— Да тихо ты!..
— Проклятье… туман… – Далее последовала непарламентарная лексика, Виктор сидел на грязном полу и обеими руками сжимал левую ногу. Надеюсь, хоть не сломал. – Чтоб тебя… с-сука…
— Очень содержательно. – Даклер усадил Майю к стеночке и, подойдя к Тележкину, присел напротив него. – А я тебе говорил, не лезь вперед, это тебе не конкур. Балда.
— Пошел ты!..
— Я сейчас без тебя пойду, если не заткнешься. – Даклер спокойно полез в сумку за аптечкой. – Нафиг мне надо тебя лечить.
Витька, может, и не был с ним согласен, но на всякий случай примолк. Джереми извлек рулон эластичного бинта и отцепил с пояса фляжку.
— Руки помыть можешь в канале, – съязвил я, присоединяясь к Майе. Даклер не обернулся.
— Это не вода, товарищ полковник.
— Так и знал, – показательно огорчился я, наблюдая, как он от души льет самогон на ранку – при падении Тележкин еще и раскроил колено об камень. Виктор задохнулся, но хоть больше не матерился, что не может не радовать. Здесь все-таки ребенок.
Дальше мы шли уже гораздо медленнее – Тележкин хромал, мы с Даклером просто сильно устали, а тоннели казались бесконечными. Один только Гверн бежал, опустив нос к грязному полу, по-прежнему бодро, будто сил у него на целую дивизию. Я удивлялся, как он чует знакомый запах среди удушливой гнилой вони канализации – но пес ни разу не задержался, не сбился, не потерял след. Майя тяжко вздыхала, Витька тихонько ругался, а Джереми хрипел как загнанный конь.
Наконец, мы вышли в узкий коридор, где к запаху нечистот примешалось что-то горючее. Решетчатые мостки по бокам от старости кое-где провалились, образуя неровные дыры, обрамленные торчащими ржавыми лохмотьями. Пришлось спуститься в воду и шагать по пояс в грязном потоке. Виктор захрипел – едкая грязь проникла под повязку.
— Уже близко, – сообщила Майя. Прошло несколько часов с тех пор как мы влезли в канализацию, и голова напрочь отказывалась соображать, так что я, наверно, с минуту пытался осилить, почему Гверн растерянно крутится на месте, не спускаясь в воду, и жалобно скулит.