Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
На мгновение все замерло. Затем собаки сообразили, что опасности больше нет.
И другие – тоже.
Сверху спикировал птеродактиль, и я нырнул под ствол, спихнув тварь – часть собак отделилась от погони и с рычанием накинулась на труп – снизу подоспела еще парочка змей, сбоку старательно карабкался паук с меня размером. Если я буду занят собственной защитой – как я помогу Нэйси?.. А если не защищаться – сожрут. Опять же, как я помогу Нэйси?..
Твари решили закусить человеком. Странно, они же боятся оборотней… Нет?..
— Дэннер!.. – позвала снизу девчонка, и я, обернувшись, стукнул в корпус.
— Трогай! Уезжай, вы их привлекаете! – Я знал, что Аретейни меня слышит, и видит. Танк послушно заурчал мотором. Умница.
Я спрыгнул на ходу, сгруппировался и – оказался в самом центре кольца. Нэйси налетела на меня и, задыхаясь, ухватила за ремень. Упала на землю.
Меч с шипением вылетел из ножен.
— Ну, привет.
…Так я еще никогда не дрался.
Да что там Волейнар – детский сад!
Собак было много. Собаки были сильные и ловкие. Я сам не успевал следить за своими движениями – тело опережало разум. Они падали, скулили, рычали, бросались в атаку. Одна прыгнула, целя в глотку – я располосовал ее собственную, вторая кинулась со спины – разворот, удар, разворот. Назад, шаг в сторону – удар. Вниз, вбок – выпад, шаг – защита. Звон, лай, удар, вой. Брешь – рана на руке. Не увернулся, не успел – некогда. Удар, еще, и еще, и – защита. Шаг назад, вниз, на землю – удар. Подъем. Так распрямляется освобожденная пружина – резким ударом.
…Время исчезло, смазалось в скорости, в бесконечную череду стремительных движений, и распознавать его не удается по ударам сердца – оно бьется как сумасшедшее, стараясь успеть за движением. И нет ни начала, ни конца, одна бесконечность, потому что время – исчезло.
— Дэннер!.. Дэнне-ер!..
Я стоял по колено в обрубках тел, и липкая кровь густела на одежде, на волосах, на коже. Сердце колотилось. Так… так сильно не колотится, это невозможно. Когда я сумею отдышаться?.. Больше ни одной собаки?.. Так быстро?.. Где собаки?..
— Дэннер!
Нэйси дергала за рукав. Я сглотнул вязкую от пепла слюну и заставил себя обернуться. Адреналин отпускал, и теперь рука пульсировала болью. Когда я успел схватить рану?.. Не знаю.
— Дэннер, очнись, надо уходить!
— Владимир! – Голос разнесся по выжженному берегу, так неожиданно, что мы оба вздрогнули. – Владимир, ты меня слышишь? Отзовись.
Я не должен отзываться. Нельзя. А, все равно.
— Слышу, Ласточка.
— Бегите сюда. Мы откроем.
— А нечисть?..
— Ложитесь и закройте уши.
Они собираются стрелять?..
Я послушно плюхнулся на трупы, прикрывая собой Нэйси. Девчонка задергалась – не то неприятно сделалось на груде мяса лежать, не то я ее придавил. Танк медленно, солидно развернул орудие. Я сообразил прикрыться дохлой собакой.
А когда поднял голову в следующий раз – лес полыхал, как Вечный Огонь. Пользуясь предоставленной возможностью, пока твари не очухались, мы с Нэйси бросились к постепенно набирающему скорость танку.
Мы уже видели, как открывается люк, забрались на кабину, потом спустились внутрь. Последнее, что я помню, как Ласточка обняла меня, не прекращая ругаться. А затем опустилась темнота.
Алиса
Получасом позже, когда мы все отдохнули и пообедали, деловой разговор все еще не клеился. Обычный клеился, деловой – нет.
Никто не стал убирать со стола, и мы просто сидели и смотрели на Владлена Александровича, а он ходил туда-сюда, прижав пальцы к подбородку, и думал.
— Отключить установку… – наконец, пробормотал он. – Это все, конечно, хорошо – но ведь мы же не можем остановить работу целого института, мотивируя это словами двух девочек.
— А мир тем временем погибнет?! – Нэйси сверкнула глазами. – Мы говорим правду!
— Я-то вам верю, – успокаивающе улыбнулся подполковник. – Но что мы скажем остальным?
— Как так – что?.. – Я захлопала глазами. – Что мир в опасности…
Маша вздохнула.
— Все сложно, – сказала она.
— Не пойдет, найра. – Гич стоял в дверях. На нем была черная кожаная косоворотка, штаны с бахромой и высокие ботинки на шнуровке, а в руках спортивный рюкзак.
— Вот именно, – согласился с ним Сережа, который все еще тянул свой давно остывший кофе.
— Почему?.. – удивилась Нэйси Баррет.
— Да потому, – отрезал подполковник.
— А если бы я к тебе пришел и сказал, что надо спасать мир – ты бы поверила? – поинтересовался Гич у Нэйси. Она удивилась еще больше.
— Конечно.
— Почему?
— Потому что о таких вещах не врут!
— Офигеть, – сказал Гич и засунул в рот зубочистку.
— Вот она, разница менталитетов… – Владлен Александрович задумчиво потер переносицу.
Маша снова вздохнула, поднялась и стала собирать чашки.
— Установку отключить нельзя.
Мы уставились на нее.
— Как – нельзя?!..
— Никак нельзя, – спокойно сказала Маша – совсем как Дэннер. Может, они дальние-дальние родственники?.. – Установка на дыре стоит.
— На… чем?.. – осторожно уточнила я. – На какой такой дыре?..
— На дырке в континууме, – пояснил вместо Маши Гич. Он уселся на свободный стул и неторопливо налил себе чаю. – Один умник тут решил водородную бомбу пронести. А она рванула. А место тут особое, вот и пробило дырень. А установка эту дырку затыкает. Если ее отключить – будет плохо, найра.
— Она как дамба на реке, – пришел на помощь Сережа. – Энергия плещет из земли, но, соответственно, у дамбы скапливается, что и позволяет установке работать. А если отключить ее – прорвет, и будет такой бабах, что полконтинента расхреначит.
— Сергей! – укоризненно сказала Маша. – Следи за языком.
— Ладно, – отмахнулся тот. – Нельзя ее отключать, в общем. И это была не водородная бомба, Гич.
— Неважно.
— А в послании было ясно сказано: отключить установку! – уперлась Нэйси.
— Должно быть, они имели в виду аварийное отключение… – начала Маша.
— Ага! Значит, все-таки, можно?
— Чего это вы тут орете?..
Я аж подпрыгнула. Нэйси – та, и подавно, вскочила.
— Это вы!
— Я, – с улыбкой согласился новоприбывший. – А о чем это вы тут так громко?
Сомнений не оставалось. Он был значительно моложе, чем на записи, и без седины, и волосы челкой падали на глаза, а не торчали коротким ежиком. Но все же мы его с Нэйси немедленно узнали.
Маша обернулась.
— Слушай, у нас серьезный разговор…
— Вижу, – согласился парень.
— Славик, у тебя, там, чисто случайно, никаких срочных дел нет? – Мне показалось, что Маша его не жалует.
— Не-а. У меня рабочий день закончился.
— Тогда иди домой…
— Нет! – вскрикнули мы с Нэйси одновременно. – Он должен остаться! Это он нам сказал установку отключить.
— Я?!.. – Славик округлил глаза. – Не, ребята, я здесь не причем. Вы меня с кем-то спутали.
— Вы потом скажете, – пояснила я. – На записи вам было за сорок.
— Мне двадцать два, и я аспирант, – возразил Славик. – Где ты могла меня видеть, интересно?
— Это точно был ты, – твердо сказала Нэйси. – Будешь ты.
Славик развел худыми руками.
— Я что-то натворил? – уточнил он.
— Пока нет, – ответила Маша.
— Тогда ладно.
Стены вдруг мерно загудели. Зазвенела посуда на столе.
— Установка запускается, – сказал Гич. – Кого-то отправляют.
— Кого?.. – Маша разволновалась. – Никаких отправлений на сегодня больше не назначено!
— Черт!.. – Сережа быстро поставил чашку на стол и вылетел из комнаты. Мы кинулись следом.
Установка разгонялась медленно, но желтый свет уже затопил кабину, и мы видели человека, который стоял рядом, прикрывшись рукой от сияния. На руке сверкнули знакомые часы.
Поверху круглую комнату окаймляла балюстрада. На ней-то мы все и стояли, и видели людей только сверху. У всех стоявших внизу волосы под желтым светом казались рыжими. У этого – отливали расплавленной медью.
