Маша без медведя 2 (СИ) - Войлошников Владимир (книги .TXT, .FB2) 📗
Маруся передёрнулась.
— Я как-то не думала…
— Я вот тоже не думала, что ты их запечатать сможешь! Обалдела до онемения, если честно.
— А я когда начала орать и никто не подошёл… да никто даже внимания на нас не обратил!..
— Правильно, потому что я купол поставила!
— А я-то решила, что всё сон! — Маруся распахнула огромные глаза и тут же сощурилась: — И так мне ясно вспомнился тот день в столовой, прямо до мельчайших подробностей. Ты знаешь, оно как будто само…
— Так иногда бывает. Магия ищет выход. Хорошо, что рядом я была, а то после такого… Не знаю даже, чем бы всё кончилось. И прошу тебя — ничего, слышишь, ничего из случайно увиденного или услышанного за мной пока не повторяй. Только то, что я скажу, ясно? Здесь нет никого из старших, кто мог бы поправить наши косяки. Не хотелось бы случайно уничтожить полгорода, например.
Маруся посмотрела на меня и очень серьёзно кивнула. Кажется, проняло.
Тем же вечером я достала пряжу и довязала к своей леталке длинный прямоугольный хвост, который можно было выставлять в качестве заднего сидения, иначе очень уж неудобно рулить, с пассажиром-то на руках. А летать на остров, я чувствую, нам придётся много.
ГДЕ-ТО
Оперативный отдел тайного городского магоуправления
— Иван Семёнович, тут материалы пришли по той девице. Прелюбопытные, хотелось бы сказать.
— Я гляжу, не больно канцелярия торопилась. Три недели уж прошло!
— Обстоятельства оказались несколько более сложными, чем изначально предполагалось.
— Ну-ну, давай, кем там у нам наследник заинтересовался?
— По документам барышня Мария Мухина. Обнаружена около месяца назад в шоковом состоянии и в наряде, не соответствующем погоде на Амурском проспекте, одежда и волосы ощутимо пахли гарью. По собственному заявлению, даже имя своё она забыла, однако после проведённого больничным доктором успешного сеанса гипноза, — оба синхронно поморщились, — произошли заметные подвижки, девица показала, что проживала с отцом в Афанасьевской слободе, в доходном доме купца Манфёрова. Возможно, вы помните, страшный пожар был, множество жертв.
— М-м. Дальше.
— Девицу освидетельствовали, четверо жителей и работников слободы признали её, описали отца — стандартная процедура, как вы понимаете. Запрос на подтверждение для краевой канцелярии был подготовлен, но вмешалась графиня Строганова и ускорила процесс.
— Каким образом?
— Велела срочно паспорт выписать. Как вы понимаете, спорить с ней околоточные не посмели. Да там кроме этой Маши столько проблем всплыло, хоть двумя руками черпай.
— Ясно. А теперь давай вишенку, приготовил же, вижу.
— Вишенка, Иван Семёнович, состоит в том, что ни в одном архиве никаких упоминаний ни о Марии Мухиной, ни о её отце со странным именем Баграр не обнаружено. И кроме тех четверых свидетелей, ни один житель Афанасьевской слободы об отце и дочери Мухиных ничего сказать не могут.
— Из этого мы можем сделать вывод…
— Моё личное предположение: все четыре воспоминания наведённые. Свидетели очарованы.
Начальник потёр подбородок:
— Выходит, свидетелей обработали до начала очной ставки? Она? Сговор?
— Я проверил. Она до начала освидетельствования видеть их точно не могла. Версию сговора также проверили — нет. Не исключено, что у девушки был сообщник, который обработал всех четверых свидетелей до её приезда. Тогда после пожара в Афанасьевской управе такая сумятица творилась, кого там только не было. Для наведения ложных воспоминаний ситуация благоприятнейшая.
— А если кто-то из сотрудников?
— Скрытное наблюдение установлено за всеми. Пока склонности к магии никто не обнаружил.
— Хм. Рассмотри-ка ещё вот какой вариант: она вполне может быть не участником процесса, а просто инструментом. Выбрали девчушку с мордашкой посимпатичнее, воспоминания навели…
— Но в таком случае маг должен быть рядом, если не всё время, то периодически.
— Ищи. Может среди сотрудников заговорщик и есть.
— Будет сделано!
— Да не тянись ты, дальше рассказывай! Поместили её в гимназию, и что же?
— Учится. Многие предметы даются ей тяжело, словно никогда в жизни она о них и слыхом не слыхивала. Другие — наоборот. Однако, проявляет усердие. При этом, согласно записям гимназического врача, девушка всё ещё довольно болезненна, вплоть до рецидивов амнезии. Лечится. Завела подруг. Близко сошлась с дочерью погибшего инспектора Рокотова.
— Интересно.
— На первый взгляд, всё рассчитано на внедрение и длительное пребывание в среде. Непонятно в этом случае, для чего ей приходящие к забору болящие. Были бы единичные приходы — можно было предположить связных. Так ведь их много! И идут ежедневно, а это, по большому счёту, демаскирует внедрённую.
— Болящие? — начальник сложил брови домиком.
— Болящие, Иван Семёнович. Самые обыкновенные. Чахоточные, сердечные, параличные. Детей помирающих тащат.
— И она что же — лечит?
— Как сказать… Верят, что лечит. Молитвы поёт. По Заранску уже слушок пополз, что явлена миру новая святая.
— Значит, есть толк? Последи-ка, да повнимательнее. Истории болезней почитай. Были ли они — те болячки? Или, может это длинная игра, рассчитанная гражданам головы заморочить? А ну как эта девочка полечит-полечит, да пророчествовать начнёт? Нам народные беспокойства тоже не нужны. И, возьми-ка на заметку: связному в толпе как раз и легче спрятаться. Или магу, для подновления внушений.
05. КОГДА ВСЕ — НЕМНОЖКО НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ…
Я ВНЕЗАПНО УЧИТЕЛЬ
Инквизиторы — это особенные маги, очень сильные, очень энергоёмкие. В Гертнии ребёнка с развивающимся даром инквизитора было определить довольно просто: в какой-то момент всем, кроме него, начинало не хватать маны на задания. И только будущий инквизитор был «сыт» и доволен, объедая иногда попутно и все соседние классы. Однако оперировать такими массивами магии нужно было уметь, и это даже на первых этапах своего проявления создавало определённую проблему — неконтролируемые выбросы в состояниях всплеска эмоций и тому подобное. Поэтому инквизиторов сразу забирали и увозили в закрытые школы.
Возвращались они оттуда лет через пять, и главное, что они приобретали — навык самоконтроля. Нет, они не обязательно были холодными и бесчувственными, не подумайте. Тот же дядька Грой любил выпить, похохмить и склеить хорошенькую магичку. Но очень глубоко внутри всегда работал жесточайший дисциплинарный модуль, и самым безумным событием за всю его жизнь (это он сам так говорил) была как раз подначка Баграра на предмет того, что не из каждого шкета тот мог вы вырастить хорошего боевого мага.
Поэтому то, что Маруся прыгнула с печатью инквизитора выше головы и привела себя в крайне исчерпанное состояние, было в некотором роде даже благом. Я не представляю, что бы мы делали, если бы она продолжила собирать ману в нормальном режиме. Потому что контролировать расход у неё получалось ещё хуже, чем целенаправленный сбор. Всплывающая в голове картинка, в которой она непроизвольно сбрасывает раскалённые плазменные шары, вызывала у меня лютую дрожь.
А ведь через неделю благотворительный вечер! Правдами или неправдами нужно было добиться, чтобы к воскресенью Маруся могла выйти в общество, хотя бы относительно контролируя себя.
И я не придумала ничего лучше, чем рассказать ей несколько страшных историй с примерами выхода магии из-под контроля. И это удивительным образом сработало! Я не знаю, может, инквизиторов в их школах пугают страшилками, но Маруся как-то вдруг стала похожа на взвинченную пружину. На преисполненную долга пружину, вот! И её ужасные дыры в магическом контуре начали потихоньку затягиваться. А вместе с его восстановлением к ней возвращались уравновешенность, холодная ирония и самообладание. Чего, в общем-то, и требовалось.
Итак, у нас на всеобщую суматоху наложилось вынужденное срочное — нет, даже экстренное — обучение сбору маны. До дня рождения императрицы оставалось всего восемь дней, но накал ажитации пока ещё не принял гипертрофированные формы. И каждый день нам удавалось выкраивать по паре часов, чтобы сесть на мою леталку и сгонять до островка на реке. Я прямо там вязала несколько браслетиков, и пока пришивала к ним бусинки, они успевали очень прилично наполниться, а Маруся осваивалась с самостоятельным «питанием».
