Воля павших - Верещагин Олег Николаевич (читать книги полные TXT) 📗
– Хватит, довольно.
– Что это было? – спросил Олег, отстраняясь и потягиваясь – на миг ему почудилось, что он может, приподнявшись на цыпочки, дотянуться пальцами до Ока Ночи.
– Я же сказал – Огнива, – ответил Олегу Йерикка. – Огнива дуба… Но как быстро это у тебя получилось! – недоверчиво добавил горец. – Ты только прикоснулся – и дуб тебе ответил. Я так не могу.
– А я талантливый, – пошутил Олег.
Но Йерикка серьезно ответил:
– Кажется, да. Жаль, что этого не видел Чужой.
– Расскажи ему, – предложил Олег.
Йерикка покачал головой:
– Ушел он… Своей дорогой, а она у нас с ним немного разная.
– А со всеми деревьями так можно? – Олег снова посмотрел на дуб.
– Здесь – да, – кивнул Йерикка. – А на юге они давно уснули… Лучше всех – дуб, Перуново дерево, да жена его – липа. Сосна неплоха. Бук тоже… А вот ель и вяз лучше стороной обходить. Неизвестно, чем они человека наполнить способны. Могут огромную силу дать, а могут и черные мысли вложить в душу. Деревья – они тоже разные, как люди. И тоже в Верье нашей.
– А береза, наверное, лучше всех? – спросил Олег. И удивился, когда Йерикка сердито сказал:
– Мусор эта береза. Она, ольха, да осина.
– А у нас ее русским символом считают, – почему-то обиделся Олег.
Йерикка посмотрел внимательно и тревожно:
– Правда? Это скверно…
– Да чем скверно?! – возмутился Олег. – Красивое дерево!
– Красивое, – согласился Йерикка. – Смертоносное… Любит беду человеческую. Там, на юге, в мертвых городах посмотришь – все развалины березой заросли. На гарях она первая. Доброму лесу подняться не дает. Когда данваны Медведей истребили – березовые рощи вокруг их города поднялись за два года, в рост пошли на людском горе. Ничего доброго из березы не сделаешь, одни дрова. И подходить к ней опасно – влюбит в себя человека и будет из него ЕГО Огниву сосать, как упырь. Вот такой он, твой символ, Вольг… Нет, символ славянский – Дуб, брат наш. Могучий, несокрушимый, вечный. Ветер его не согнет, если уж падает – то в рост, а не на колени… А у тебя что-то очень сильно болело, – безо всякого перехода продолжал Йерикка, – и сейчас все еще болит… – Он примолк, нахмурился, словно вслушиваясь в неслышимое: – Сердце?.. Не-ет… Да перестань ты мне мешать!!!
Изумившийся до столбняка Олег пролепетал:
– Ме-мешать?.. Я не мешаю…
– Мешаешь, – сердито возразил Йерикка, – потому что не хочешь, чтобы я узнал, где болит… Ты что, грудь обжег? Нет, на рану похоже…
Изумление Олега перешло в испуг. Он невольно попятился, меряя Йерикку настороженным взглядом. Когда тот подошел – по-прежнему с таким лицом, как будто напряженно слушает – Олег пробормотал:
– Слушай, отстань…
– Ты мне не груби, – ласково ответил Йерикка, – а то заболеешь сотрясением мозга и переломом челюсти… Ну-ка, что там у тебя? Показывай, показывай.
– Зачем? – сопротивлялся Олег. Собственная затея с татуировкой ему вновь показалась глупой.
Но Йерикка настаивал – мягко и решительно:
– Показывай, – и, когда Олег расстегнул рубашку, внезапным быстрым и точным движением сорвал державшуюся на пластырях повязку – Олег от неожиданности вскрикнул, а Йерикка присвистнул: – Йой!
Олег опустил глаза. Было действительно «йой!», и очень даже «йой!» Самой татуировки и видно-то не стало. Место, где она была, опухло.
– Это что такое? – прокурорским голосом спросил Йерикка.
– Да-а… – неопределенно ответил Олег. – Короче…
– Короче стой смирно, – приказал Йерикка и положил ладонь на опухоль.
Олег дернулся и недоуменно скосил глаза вновь – от руки горца шел холод, который растворял и прогонял боль.
– Ты кто? – вырвалось у Олега помимо воли.
Йерикка посмотрел серьезно и почему-то печально.
– Эрик, ты кто?
Глаза Йерикки чуть сощурились. Он спросил:
– Как ты меня назвал?
– Эрик – это имя такое, – пояснил Олег. – Похоже на твое, но короче… Да кто ты?!
– Славянин из племени Рыси, – ответил тот и отнял ладонь. Лицо его приняло странное выражение – словно он увидел то, что давно ожидал увидеть. – Так.
Опухоль пропала начисто! Но Олег лишь отметил этот факт, потому что его внимание привлекла отныне навеки украсившая его грудь татуировка. Старый князь постарался на славу. Алый знак огня с надломленными концами в центре занимала оскаленная морда племенного символа – казалось, рысь живет и смотрит…
– Оставил дурака одного на полчаса, – печально и обреченно объявил Йерикка.
Олег обиделся:
– Кто дурак?
– Ты, – сообщил Йерикка, отшагнув назад и добавил: – Красиво сделано. И этот еще дурак, хоть и старый… Ты зачем ее сделал, Вольг?
– Не знаю, – откровенно сказал Олег. – Может, на память… А то уйду от вас – и как будто приснилось все. Только название, что вашим родичем был.
– На память, – Йерикка покачал головой. – До чего у тебя все просто! Ты знаешь, что век назад всего, вздумай ты себе такую вещь просто так «на память» сделать – тебе бы ее до ребер срезали? Да не просто так, а прилюдно?
Холодок пробежал по спине Олега, но он с вызовом спросил:
– Считаешь, что не достоин? Так?
– Достоин, – грустно ответил Олегу друг. – В том-то и дело, что… достоин. А скажи, когда тебе знак накалывали, что ты видел?
– Я?.. – Олег замялся. – Ну… разное.
– Ясно, – подытожил Йерикка. И вновь печально и тревожно смерил Олега взглядом. – Ну что же, может, оно и к лучшему.
Послышался раскат грома. Только теперь Олег заметил, что в лесу резко потемнело – гроза подобралась вплотную. Йерикка тоже обратил на это внимание:
– Пошли-ка отсюда, – озабоченно посмотрел он вверх. – Сейчас хлынет… Мы завтра уезжаем, Вольг.
– Завтра? – переспросил Олег, шагая по еле заметной тропке следом за Йериккой. – Что, все купили?
– Все, что нужно, – подтвердил Йерикка. Помолчал и добавил: – Вот и еще одна ярмарка прошла… С анласами я так и не поговорил, а очень хотелось. А тебе как – понравилось?
– Здорово, – оценил Олег. Но вспомнил хобайнов и поморщился – Йерикка этого не увидел.
– У тебя дома нет девчонки? – спросил он, легко перескакивая через сухую лесину.
– Нет, – коротко ответил Олег.
– Тебе нравится Бранка? – Йерикка резко остановился и круто развернулся.
– Не твое дело. – Олег так же порывисто остановился и встретился с Йериккой глазами. – Хочешь драться?
– Не хочу, – возразил тот, но с места не двинулся. – Оставь ее, Волы. Ты мне друг, хотя я тебя недавно знаю. И Гоймир друг. Я не хочу, чтобы вы сцепились.
– Я ей тоже нравлюсь, – ответил Олег, сжимая кулаки.
– Ты уйдешь и не сможешь забрать ее с собой, – напомнил Йерикка. – Ты погубишь ее и Гоймира. Оставь ее ради нашей дружбы.
– О таких вещах ради дружбы не просят, – жестко ответил Олег, – это бесчестно.
– Бесчестно, – согласился Йерикка, – но что мне еще делать? Пока что больше никто ничего не заметил. Оставь ее.
Олег стиснул зубы, борясь с желанием броситься на ни в чем не виноватого Йерикку. Но тот смотрел прямо и требовательно – взгляд отрезвил Олега, он тяжело вздохнул и ответил, глядя вбок:
– Я попробую… Я понимаю, что ты прав, но и ты пойми – мне ни одна девчонка в жизни так не нравилась, как Бранка! Со мной сумасшествие какое-то, честное слово! Я только о ней и думаю, если ее не вижу!
– Бедняга, – тихо сказал Йерикка, – да ты ее любишь на самом деле…
– Наверное, – облегченно оттого, что ему не пришлось это говорить, откликнулся Олег. – Я…
Но его последние слова даже для него самого потонули в оглушительном грохоте. Фиолетовый свет залил лес, как вспышка чудовищной галогеновой лампы. И, мгновенно прошив кроны деревьев, хлынул сплошной, проливной, увесистый и шумный дождь. Стена воды обрушилась сверху, но мальчишки не сдвинулись с места – они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза..
С морей Олег вернулся ранним утром, когда даже самые неугомонные уже угомонились и еще не проснулись. От причала ребята шли тесной группкой – плащи не гнулись от пропитавшей их соли. Все очень устали за два дня непрерывного лова, разнообразившегося лишь сном на рыбе. Дважды за эти два дня на коч заходил для атаки данванский вельбот, но поднятый ствол ДШК оба раза заставлял разбойников менять свои планы и пропадать в низких облаках.
