Чужая невеста - Никольская Ева (читать хорошую книгу TXT) 📗
– Так что все-таки с вами приключилось? – пропустив мимо ушей мой ответ, спросил темноволосый. – Ты сама сбежала или Брэд подсуетился?
– Не сама, – вздохнув, сказала я. – И не Брэд.
– Нет? – Керр нахмурился. – А Грэм к нему поехал.
– Зачем? – испуганно пискнула сестренка, обернувшись к темноволосому.
– За надом, – повернув ее за плечи обратно, ответил норд и покрепче прижал девушку к себе. – Маленьким девочкам лучше не знать, зачем большой и сильно злой дядя идет ночью в гости к другому дяде, – откровенно насмехаясь над белокурой лэфой, заявил он.
– Как бы хуже не стало, – мрачно произнесла Тинара, игнорируя его тон.
– Не бойся, – успокоил ее мужчина. – Ничего наш риль твоему папочке не сделает.
Девушка промолчала, поджав пухлые губки и вздернув подбородок. Я тоже не стала ничего говорить, позволяя таману усаживать меня, словно ребенка, на керсу впереди себя. Хотелось добраться до дома, взять на кухне вина и черствых плюшек, запереться с этим добром в моей комнате вместе с Йеном и Тинкой и только тогда наконец высказаться. Потому что интуитивно я понимала, что далеко не всю информацию следует говорить остальным. Например, про роль Кимины в заговоре Грэты, пока не пообщаюсь с рыжим нордом, я собираюсь молчать. Шеи коснулась холодная цепочка, на грудь лег знакомый кулон, и я невольно улыбнулась.
По дороге в Стортхэм Йен продолжал крепко обнимать меня сзади, чуть поглаживая пальцами мой живот. Я же, откинувшись на него, как на спинку кресла, старательно боролась с сонливостью. Может, ее, конечно, вызвал холод и нервное перенапряжение, но… мысль о том, что мы с бегущим рядом Рыжем все еще под действием лошадиной дозы снотворного, пугала. Поэтому, как и советовала Тинара, я гнала прочь зевоту и даже пробовала мурлыкать под нос веселую песенку, чтобы немного взбодриться. Но едва переступила порог керсарни, поняла, что в прямом смысле валюсь с ног. Упасть мне Йен, естественно, не дал. Снова поднял на руки и понес на жилой этаж. За что я была ему очень признательна.
Тинара, успев на прощанье цапнуться с Керр-саем, шла следом за нами и бормотала себе под нос что-то очень нелестное в адрес темноволосого норда, которого обозвала вонючкой. Он же, в свою очередь, зачислил ее в компанию «серых грызунов», традиционно окрестив мышкой, к которой был добавлен эпитет «строптивая». Повозмущавшись вдоволь, сестра начала ныть, что от нее теперь тоже воняет и что, если ей срочно не дадут вымыться и переодеться, ее непременно стошнит.
Сама я была не в состоянии сопровождать мелкую в купальни, но, к счастью, нам навстречу очень вовремя попалась Янина, которая охотно согласилась помочь. Судя по тому, как расслабились черты ее бледного личика, лэфа была в курсе моей пропажи. Как, наверное, и многие другие. Забрав с собой Тинару, жена Тирса повела ее к себе, чтобы подобрать сменную одежду. Мы же с «медведем», по моей просьбе, отправились не в его «берлогу», а в мою обновленную комнату, ключ от которой висел на шее тамана. Просто потому, что она была ближе. А еще потому, что я собиралась временно поселить в ней сестру, которую Янина обещалась привести сюда после купания.
Оказавшись в моей белой спальне, где погас камин, но по-прежнему горели факелы, Йен опустился вместе со мной на кровать и, не размыкая объятий, шепнул в ухо, не забыв при этом его поцеловать:
– Теперь расскажешь?
Я кивнула, устало улыбаясь и поудобнее устраиваясь на груди любимого мужчины. Как же все-таки хорошо было снова вернуться домой.
– Я слушаю, – напомнил он, гладя меня по волосам и, не выдержав, сам начал говорить: – Найдя в пустой комнате записку, думал, что с ума сойду от беспокойства. После того как с трудом выпроводил твоего портного, явившегося на ночь глядя в Стортхэм…
– Зачем? – перебила я, решив, что больше никогда не буду заказывать одежду у этого хмыря. Ведь Грэта обмолвилась о подосланном лэфе, который должен был отвлекать учителя, пока Ким меня опаивает вином из «волшебной» чаши.
– Сказал, что ты мечтаешь о платье, достойном эйданов. А ему как раз привезли подходящие ткани и бисер. Предлагал сделать тебе сюрприз.
– И ты согласился? – подняв голову, чтобы посмотреть на рыжего, спросила я.
– Сама-то как думаешь? Естественно, да! Хоть этот ушлый лэф и заломил баснословную цену, – ответил вместо напарника невидимый Лааш и тут же потребовал выпустить его на волю, чтобы он мог заново разжечь потухшие в камине дрова. Возражать Йен не стал, и, спустя несколько секунд, огненный «шарик» уже деловито перебирал язычками пламени, летая по комнате.
– Не мечтаю я ни о каких дорогущих платьях, врал портной, – сказала тихо, хотя улыбка упорно не желала сходить с лица. Было так приятно, что сердце защемило и на глаза сами собой навернулись слезы.
– Эй, маленькая? Ты чего? – заметив это, встревожился таман.
– Ничего, – продолжая улыбаться, ответила ему и шепотом призналась: – Люблю тебя просто. Очень.
– Тогда почему уехала? Шантаж? – обнимая меня еще крепче, спросил «медведь».
– Хуже, – вздохнула я. – Ким опоила меня из чаши Отавии.
– Ким?! – Вот уж не знала, что можно прорычать слово, в котором нет буквы «р». Плечи мужчины напряглись, руки «закаменели», а в предгрозовой синеве его глаз, как мне показалось, сверкнула молния.
– Увы, но да, – стараясь успокоить норда ласковыми поглаживаниями, сказала я. И, поцеловав его в подбородок, начала рассказывать все по порядку.
Про то, как, дожидаясь возвращения «медведя», я заскучала и решила спуститься на кухню, чтобы поболтать с Энией да стрельнуть у нее чего-нибудь вкусненького для нас. Про то, как Керр-сай устроил мне очередной тест на лестнице, пытаясь доказать, то ли что я шлюха, то ли что он кобель. Йен кривился, кивал и периодически сжимал пальцы в кулаки, но не перебивал меня, продолжая внимательно слушать.
Потом рассказала про Кимину, предложившую прогуляться наверх и поговорить. Про вино, которым она поила меня из закопченной чаши. Про ее слова, исходя из которых получалось, что Грэта шантажом вынудила аманту Сориса работать на себя. Про полусон-полуявь, во время которого мной мог управлять кто угодно, кроме меня. Про старую беседку в ночном парке и про ожидавшую меня там «тетушку».
Таман слушал молча, не двигаясь и не задавая лишних вопросов. На мрачном лице его ходили желваки, а в глазах бушевала буря. И, несмотря на его внешнее спокойствие, мне казалось, что если я отпущу его, мужчина сорвется: разнесет в щепки комнату и пойдет откручивать головы всем виноватым. Поэтому я не отпускала. Обнимала его за шею, поглаживала по лицу, плечам и… продолжала рассказывать.
Про ту жуткую историю, выплеснутую на меня Грэтой, которой излить душу хотелось, похоже, не меньше, чем избавиться наконец от племянницы, перешедшей ей дорогу в извращенной любви. Если бы Ильва послушалась ее и сбежала, если бы свадьба с даном состоялась, если бы… Наверное, тогда женщина отпустила бы старшую племянницу с миром. Но Брэд-риль сделал из Ильвы шлюху, поставив на ухо клеймо вивьеры и обрезав ее роскошные волосы. А это означало, что никакой свадьбы не будет и девчонка навсегда останется в доме отца. И Грэта решила действовать жестко: убить соперницу, подставить нордов и за компанию насолить Касс-рилю, которому, по ее мнению, давно уже пора уйти с поста, освободив первую должность в рильторе Брэду.
Именно эта цепочка событий и привела нас с «тетей» в деревянную беседку, поросшую плющом, где она едва не осуществила задуманное, а я… чуть не умерла. Я рассказала Йену все! Про ужас, испытанный мною, когда собственными руками влила содержимое темного флакона в рот Рыжу. Про отчаяние и боль потери, про страх перед смертью и про ненависть, сжигавшую меня изнутрии. Я говорила, говорила, говорила, а норд, подтянув меня повыше, чтобы удобнее было наклоняться, целовал меня в лоб, виски, и… ловил губами бегущие из глаз слезы. Рассказывая ему о пережитом кошмаре, я словно отпускала часть засевшей в душе боли, и с каждым словом мне становилось все легче.
