Смертник в серой шинели. Трилогия - Конторович Александр Сергеевич (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Накрываю тканью тело девушки, прямо поверх первого покрывала. Где-то здесь ножницы были… ага, вот они! Отрезаю несколько кусков еще и от занавесей у двери, на них-то уж точно ничего не попало. Лексли безжалостно срывает одну из них и по моему знаку расстилает ее около кровати. Поочередно и очень осторожно вытаскиваю оба кинжала, обернув их рукояти отрезанными кусками материи.
Так. Кладем кинжалы на пол, на подстеленную занавесь. А теперь — рунный тест! Клинок знакомо чернеет. Точно — яд! И Рунный клинок его распознает.
— Становись-ка… — ставлю Кота напротив окна.
Плашмя провожу клинком по его рукам.
Рукав…
Щелкают ножницы. И отрезанный кусок летит к кинжалам.
Воротник рубашки…
Щелчок.
Все.
— Раздевайся!
Волосы… Прядь над левым ухом.
Щелкают ножницы.
Шея…
А вот тут что отрезать?
Видимо, мое лицо изменилось, и это не укрылось от глаз Лексли.
— Что-то нашел?
— Да. На шее, сбоку.
— Вот, значит, как… — впервые слышу, как дрогнул его голос.
— Не мешай! Еще все остальное осмотреть надо.
Слава богу, что более никаких непонятных и неприятных «меточек» клинок не выявил.
Убираю его в ножны и сажусь на подоконник. Кожа, насколько я знаю, неплохо защищает от всякого рода неприятных штучек. Но что я знаю про этот яд? Да, в общем, почти ничего.
Так.
Сызнова пляшем от начала.
Имеем некую отраву, неизвестного происхождения и с непонятной картиной первоначального отравления. Поражаемые части тела — глаза, рот и через кровь. То есть слизистые и кровь, если быть более точным. Слизистые… Накожного воздействия не отмечено. Значит ли это, что его нет?
— Лексли, как давно известен этот яд?
— Лет триста.
— Ого! И что, никого из отравителей так и не поймали за все время?
— Нет.
— Скажи, а вот если отравленный… ну, например, за руку тебя возьмет… что, тоже кирдык?
Он вопросительно смотрит на меня.
— Блин! Извини, — спохватываюсь я. — Прикосновения отравленного человека опасны?
— Конечно.
— Я имею в виду не царапины, а просто… ну, толчок, например.
— Не знаю. Таких сведений у нас нет.
Да… задачка. Без стакана и не поймешь…
Стоп…
Без стакана…
Спирт.
Точнее — мой самогон с сероглазкиными корешками!
А ну-ка!
В темпе отхватываю от многострадальной занавеси еще один кусок ткани и щедро поливаю его «трупоподъемником».
Подскакиваю к Коту и протираю опасный участок импровизированным тампоном. Этот долой, следующий… Еще разок…
А теперь — рунный тест!
Клинок цвета не изменил…
А тампоны? Первый реагирует положительно. А вот второй… здесь реакции не отмечается.
И только сейчас я заметил, как дрожат мои руки.
Втыкаю меч в пол и сажусь рядом, прямо там, где и стоял. Руки мелко подрагивают, даже зубы, по-моему, постукивают.
— Все? — Лексли присаживается напротив.
— Похоже, что так.
Он молчит, переваривает услышанное. Могу его понять — не каждый день тебя из могилы вытаскивают. Да еще из такой!
— Я опять обязан тебе жизнью…
— А-а-а… брось! Мы тут все в одной лодке сидим…
Кот упрямо наклоняет голову:
— Как хочешь. Но у меня имеется и свое мнение.
— Давай после, а? Еще и меня проверить нужно, да и вон тех ребят не помешало бы.
Пользуясь моими подсказками, он тщательно проверил клинком меня всего. Подозрения вызвали только рукава рубашки, каковые были тут же отрезаны и отправлены в «зараженную» кучу.
После чего Лексли опустил клинок и развел руки в стороны:
— Все. Больше ничего нет.
На всякий случай смачиваю самогонкой еще один кусок ткани и протираю себя везде, где только могу. Рунный тест этого куска ничего не показал.
— Так, — говорю я Коту. — Теперь займемся слугами.
Оба парня так и сидели у камина. Поднимаю первого, и в темпе устраиваем ему проверку. На нем ничего не нашлось, но одежду его мы на всякий случай отправляем в общую кучу.
Вообще, надо сказать, что видок у нас еще тот! Я в трусах, Лексли в набедренной повязке. Лица замотаны проспиртованной тканью. У меня меч, у Кота — ножницы. В другой руке у каждого разящие спиртом тряпки. Черт знает, что подумать можно. На всякий случай уточняю у него — не было ли при отравлении признаков сумасшествия? А то еще примут нас за отравленных — из-за такого-то внешнего вида…
Он морщит лоб.
— Нет. С ума никто не сходил. Во всяком случае, на нас двоих так не подумают.
— Это еще почему?
— Среди Котов и Серых рыцарей таких случаев еще не бывало.
Ну… дай-то бог! А то еще решат, что это как раз первый такой разок и приключился. Нашпигуют арбалетными болтами — и мяукнуть не успеем.
— Второго давай, — киваю я в сторону камина.
Глава 4
А вот тут-то нас и ждал облом…
Когда Кот похлопал по плечу безмолвно сидящего слугу, тот мягко соскользнул по стене к его ногам.
— Это еще что? — наклоняется к нему Лексли. — Уснул, что ли? Вот это нервы!
— Стоп! — хватаю я его за руку. — Обожди…
Не торопимся… проверяем одежду… чисто. Голову, волосы… тоже в норме.
Прикрыв руки проспиртованной тканью, Лексли разжимает пальцы рук. Они у слуги сжаты в кулаки.
Левая рука — пусто.
Правая — аналогично.
Следов яда нет нигде.
А вот лицо слуги мне не нравится!
Губы закушены, черты лица искажены гримасой.
Отравление?
Очень похоже…
Проверяю клинком язык — чисто. Губы — та же песня. Яд он явно не сейчас принял.
— Смотри-ка, — говорю я Коту, — он себе губу прокусил! Аж до крови!
— Кричать не хотел, видать, здорово его крутило. Сильный мужик! Он же и не шевельнулся ни разу! Так, молча сел, молча же и умер.
— Где ты вообще его взял?
— В коридоре. Там, слева от твоей двери, у них каморка. Сидят и ждут вызова. Это вообще-то твой постельничий.
— Мой?
— Ну, он в доме отвечает… отвечал за эту комнату. Меняет тут белье, кровать застилает.
Кровать?
Девушка вскрикнула, когда полезла под одеяло…
Подзываю к себе Лексли и поясняю свой план.
Я, конечно, понимал, что зрелище будет не слишком-то приятным, да и навидался я покойников столько, что Коту и не снилось даже! Чего стоил только один псих, который умудрился почти перепилить себе горло обычной ножовкой! Жуть с ружьем!
Но данное зрелище впечатлило и меня…
— Смотри, — говорит Кот, — она проткнула ладони рук ногтями — так сильно сжимала руки…
Действительно, на ладонях видны следы от этого.
Черт возьми, вот где настоящий героизм! Представляю себе, как ее, бедную, корежило…
Вся кровать щедро полита кровью, и клинок негодующе чернеет.
Сорвав палку, на которой висят занавески, мы осторожно переворачиваем ею тело Оны. Лексли еще что-то ворчит, но я уже не слышу его слов.
Вот оно!
Натренированный замечать всякие мелочи, взгляд профессионального криминалиста сразу же цепляет на окровавленной простыне инородное тело.
Было дело, я в немаленькой комнате одного серьезного учреждения отыскал «раздевшуюся» макаровскую пулю. За двадцать минут, между прочим! И сердечник подобрал, и разорванную оболочку — пуля, после удара об пол, разлетелась на части, которые рикошетом усвистели еще метров на тридцать. Так что собирал я ее по частям… Правда, врать не буду, малость металлоискатель помог. Но ведь там и комнатка была… раз в пять поболее этой!
Значит, смело могу ставить себе пятерку!
Клинок не то что почернел, а аж завибрировал!
Две пятерки! Даже три!
