Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич (книги .txt) 📗
Мало того: "вторая" уходит по каким-то своим делам, появляется "четвёртая" – и тоже сразу "в теме"…
Откуда у них столько информации, чтобы вести эти бесконечные разговоры???
Нам, мужикам, этого никогда не понять.
Но подполковник, хоть и на время, перехватил инициативу:
— Такой орден… И ты поручик?
— За мной сохранён чин адъюнкта. Поручик я только в войсках. Насколько я помню, Светлейший князь Потёмкин, тоже являлся поручиком, будучи при этом камергером. А Владимир вручён лично государем – не отказываться же было…
— Что-о-о!? Ты видел императора и не написал об этом!? — ну я же говорю, что женщины долго просто присутствовать при разговоре не умеют. Однако сейчас можно было бы понять эмоции, даже если бы на Настином месте был весьма выдержанный мужчина – скрыть такое… Но я же ведь просто хвастаться не хотел, а она просто испепеляет своими чёрными глазищами…
— А ну остынь, дочка, — благодушно усмехнулся Соков, — я тоже об этом не знал, но узнать приятно. Вадим, непременно нам об этом расскажешь, хорошо?
— Хорошо и непременно, — попытался скаламбурить я, но, через секунду, сам понял, что попытка оказалась неудачной. Вернее бесполезной.
— Ты мне что писал, а? — Настины глаза просто превратились в две бормашины, которые собрались погрузить меня в Ад скрежета зубовного без наркоза. — Почему я узнаю о твоих открытиях последней в Европе?
— Настасья! — в голосе старого вояки совершенно явно прорезался металл и Настенька это мгновенно почувствовала. — Вадим нам сегодня всё расскажет. В подробностях. Правильно я говорю?
— Конечно. Отдышаться только после дороги можно?
Анастасия не посмела перечить отцу, но зыркнула на меня так, что пришлось внутренне поёжиться в предвкушении общения тет-а-тет.
— Завтрак готов, — появился мажордом, или как он тут называется.
Вот перекусить действительно пора. Понятно, что для меня слово "завтрак" за час до полудня, если проснулись в районе шести утра, звучит издевательски, но русская усадьба живёт по своему режиму.
Завтрак так завтрак.
Утренняя трапеза особым изыском не отличалась: каша, омлет и кофе с пирожками. Кашу, если это не гарнир, я не особо жалую, но ем без отвращения. Я вообще всеядный. Ну то есть просто варёную луковицу лопать не буду, но ни один продукт сам по себе не вызывает у меня отвращения. Пробовал, конечно, не всё, что едят на свете, но уверен, что спокойно стрескаю и лягушачьи лапки, и печёных личинок.
А ведь сколько народу с заморочками! Только среди моих родственников и близких друзей, один не переносит рыбу в любом виде, другой – лук, то есть вообще – сырой, варёный, пассерованный, без разницы, ни в салате, ни в котлете, ни в супе не должно быть ни крупиночки, третья – убеждённая мясофобка, то есть рыбу употребляет, но мясо теплокровных нет. Из принципа – "трупы" пожирать не желает. Причём объяснить мне принципиальную разницу между курицей и рыбой как пищевыми продуктами в своё время не смогла. И уж конечно меха и кожу носить не гнушается. Умиляют меня такие гуманисты.
Вот и попытайтесь себе представить, сколько нематерных мыслей у меня на кухне, когда в гости ожидались все трое…
За столом беседовали не очень оживлённо, пока не перешли к кофе. Тут уж мне было не отвертеться и пришлось в подробностях рассказывать о своей жизни в столице. Про попытку похищения, я, разумеется, умолчал. Может, позже Сокову вкратце поведаю.
А здесь, в моё отсутствие, ничего особенного не произошло: несколько охот, в которых сам подполковник по понятным причинам активного участия принимать не мог, урожай, который в этом году был не очень…
Ай да кретин! – это я о себе. Ну и тормоз, ну и "жираф"! Вот почему я летом-то не сообразил?
У меня же в рюкзаке прикормка для рыбалки! Горох, пшеница, семечки. Семечки после мясорубки конечно никак не "семенной фонд", но горох с пшеницей… Уж наверное посолиднее нынешних будут – не зря же селекционеры почти два века свой хлеб ели.
Будет очень печально, если из-за моего тугодумства залог процветания местного сельского хозяйства сожрали крысы.
— Прошу прощения, Сергей Васильевич, а где мой ранец?
— В твоей комнате. Что-то понадобилось? Я велю принести…
— Если можно, я хотел бы кое-что из него взять, а потом если позволите, поговорить с вами наедине. Это срочно. Не возражаете, если я вас покину на несколько минут?
— Разумеется, иди, но почему так вдруг?
— Да кое-что вспомнил… Прошу извинить.
С трудом сдерживая желание перейти на бег, я направился в свою комнатёнку. Открыто. Чувствуется, что помещение нежилое, но никакой затхлости – прислуга явно делала здесь уборку регулярно.
"Ермак" вроде цел, не прогрызен, но эти твари по своей "проникающей способности" сравнимы с гамма-излучением.
Трясущимися руками я расстегнул верхний клапан и стал судорожно рыться в содержимом рюкзака. Естественно под руки "лезло" всё, кроме того, что нужно. Пришлось прекратить эту истерику и спокойно вынимать изнутри объёмные и не представляющие на данный момент интереса предметы. Наконец-то вот он – искомый пакет. Килограмма полтора – собирался ведь рыбачить несколько дней, запасся солидно. Вроде плесени нет, пахнет семечками. Будем надеяться, что они не навредили пшенице и гороху своим маслом.
— Сергей Васильевич, — обратился я к Сокову едва перешагнув порог столовой, — мне необходимо срочно с вами поговорить.
— Наедине?
— Если не затруднит.
— Хорошо, идёмте в мой кабинет.
— Настя, извини пожалуйста, — обратился я к своей невесте, — мы недолго. Это очень важно.
Отреагировала девушка на удивление спокойно и благосклонно. Мол, иди уже и не дёргайся. Отец что ли с ней побеседовал, пока я отсутствовал?
— Смотрите, Сергей Васильевич, — продемонстрировал я подполковнику пакет с привадой, когда мы разместились за столом его кабинета, — эту смесь я использовал при ужении рыбы. Здесь горох и пшеница из Америки. Они превосходят местные по урожайности и, возможно, по стойкости к морозам и вредителям.
— Почему вы так уверены в этом?
— Я просто имел возможность сравнить ваши поля с теми, которые видел за океаном. Практически уверен в том, что эти семена будут лучше тех, что выращиваются у вас. Разделить зерно от гороха, засеять им делянку-другую и следующей осенью можно будет в этом убедиться. Даже если я ошибаюсь, то вы ведь ничем не рискуете, не так ли?
— Пожалуй да. Спасибо, весной попробуем. Если вы правы, то через несколько лет семян будет достаточно, чтобы засевать поля. Но это дело будущего. Почему не писал о своих успехах и награде?
— Да неудобно как-то было – получалось бы, что хвастаюсь.
— Глупости какие. Вот Настя тебе теперь шею-то и намылит. И поделом, — улыбнулся Соков. — Кстати о Насте. Что это за намёки были по поводу того, что ей может угрожать опасность?
Пришлось рассказать об инциденте с моим похищением и о своих подозрениях.
— Да. В голове не укладывается, что дворянин может быть способен на такое, но пожалуй ты прав. Неприятная личность этот Кнуров, потому и получил в своё время от ворот поворот. Буду иметь в виду. Ладно, ступай уже к ней, а то дочка и мне головомойку потом устроит.
Я поспешил откланяться.
При моём появлении в Настиной комнате, Наташа, повинуясь молчаливому жесту хозяйки, тут же вышла. Теперь у меня как бы "официальный статус" и вполне можно оставаться вдвоём без особого ажиотажа со стороны окружающих.
— Солнышко, прости, пожалуйста, что не написал обо всём, что со мной происходило, — я слегка приобнял Настю, она немного дёрнулась, но вырываться не стала. Понятно: я прощён ещё не до конца, но посыл к едреной бабушке пока вроде не грозит, — в самом деле считал, что это будет нескромно с моей стороны…
— С ума сошёл? — суженая распахнула глаза с совершенно искренним изумлением. — С каких это пор неудобно гордиться заслуженными наградами? Ты орден не стесняешься носить? Может, в карман спрячешь?
