Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (бесплатные полные книги TXT) 📗
- Валя, а что там с твоей очередью на квартиру?
Она оторвалась от казана, в котором тушилась картошка с грибами, переспросила:
- Что?
- Я говорю, квартиру тебе на работе не обещают? А то уже тесновато становится, а как малого родим - так вообще не повернешься.
- На прошлой неделе узнавала - мы двадцать шестые в очереди. Но могу тебя обрадовать. Для работников торговли в Терновке дом строится, пятиэтажка кирпичная, в следующем году должны сдать. Вроде нас туда обещают переселить.
- Эге, вот ближний свет, - немного огорчился я. - Хотя нам что из Арбеково, что из Терновки сюда мотаться - особой разницы нет. Зато общественный транспорт почти по прямой ходит, без пересадок добраться можно будет.
- Ну это тебя волновать должно, мне-то что, я в декретном отпуске, если все нормально будет - тьфу, тьфу - дома сидеть буду, - улыбнулась жена и невольно погладила обозначившийся животик. - Как хорошо, что токсикоз только первые месяцы доставал. У меня с Ленкой та же история была... Сереж, сбегай пожалуйста за хлебом. И молоко посмотри, хотя сейчас, наверное, уже закончилось. Если что - завтра с утра сбегаешь?
- Ради тебя с Даниилом - хоть на край света!
- А с чего ты решил, что сын будет? - притворно возмутилась Валя. - Может, я дочку рожу! И почему Даниил?
- Не знаю, предчувствие, наверное, - улыбнулся я. - А что, имя Даниил тебе не нравится? У тебя есть другие варианты?
- Честно говоря, пока как-то над этим не думала.
- Ну тогда давай договоримся, что если сын у нас будет - то Даниил. А если дочка - сама выбирай любое имя. Хоть Пелагеей назови, - добавил я, вспомнив неожиданно пришедшую на память певицу из будущего.
- Ага, счас, еще мою дочку потом не дразнили. Мы уж что-нибудь попроще сообразим... И вообще, ты мне зубы не заговаривай, а дуй в булочную, иначе картошку будешь со вчерашней горбушкой есть. Деньги-то возьми, горе луковое. Ох, и за что я тебя полюбила, растяпу такого... Не иначе, приворожил.
Глава 26
Глупая улыбка все никак не хотела сползать с моего лица. Рот, растянувшийся от уха до уха, когда я в типографии взял в руки свежеотпечатанный экземпляр 'Крепости на Суре', в таком же положении и оставался вот уже несколько минут. Пусть не твердый перелет, и иллюстрации черно-белые, но ведь это ПЕРВАЯ книга, написанная мною, а не передранная с 'ридера'. Не считая того сигнального экземпляра, что я видел у редактора издания.
Других книг, правда, еще и не было, меня до сих пор пока печатали журналы. Сначала 'Юность', в которой следом за 'Печальным детективом' недавно вышла повесть 'Знак беды', а на днях в журнале 'Вокруг света' опубликовали первую часть романа 'Марсианин'. Просили сократить хотя бы на три-четыре авторских листа, чтобы все произведение втиснуть в два номера, но тут уж я уперся. В итоге роман выйдет в трех номерах подряд. При этом еще и мелким шрифтом, за счет чего сэкономили немало места. Но меня не покидала уверенность, что и в виде книги 'Марсианин' появится рано или поздно.
А пока я с наслаждением вдыхал в себя запах типографской краски, перелистывал страницы, проверяя надежность склейки корешков. Жаль, что не прошитая, ну так не все сразу. Может, доживу и до переиздания, а там, глядишь, напечатают и в твердом переплете, и с прошивкой, и в полноцвете...
- Ну как, нравится? Вижу, что нравится.
Федор Велимирович Глазунов, державший в руках точно такую же книгу, тоже не мог сдержать улыбки. Именно он с подачи Николая Афанасьевича пробил издание моей повести за счет облпотребсоюза тиражом в 3 тысячи экземпляров. У Глазунова были еще какие-то свои подходы к директору типографии 'Пензенская правда', но о подробностях он предпочитал не распространяться. Я только знал, что типография специализируется отнюдь не на книгах, хотя технологический процесс уже давно апробирован, линия имеется, но раньше все как-то обходились максимум брошюрками.
- Две тысячи пустим в реализацию через киоски 'Союзпечати', остальное пойдет в библиотеки, в том числе школьные и институтские, ну и кому надо тоже вручим по книжке, - тем временем рассуждал Федор Велимирович. - Ермину можно парочку подарить, Щербакову опять же...
- И Мясникову, - вставил я свои пять копеек.
- Ну и Георгу Васильичу, пожалуй, тоже, - согласился собеседник. - Естественно, про тебя тоже не забудем, Сергей Андреич, авторские штук десять получишь. Или тебе больше надо?
- Да нет, что вы, мне и десяти достаточно будет.
- Так-то ты не расстроился, что гонорар не получил? А то мы и без того вложились в издание...
- Ничего страшного, это, так сказать, подарок землякам, чтобы знали историю родного края. Да и не бедствуем, если уж на то пошло.
- Слышал я, слышал, что у тебя книжки в центральных журналах печатают, да и с песен, небось, что-то капает, так ведь? - подмигнул Глазунов, довольно оскалившись.
Тут он был прав, особенно насчет песен. Не знаю, как так получилось, но уже меньше чем через месяц после того, как 'Веселые ребята' спели на нашем корпоративе 'Миллион алых роз', на адрес Валентины стали приходить авторские отчисления за текст от ВААП. Ее уже пела вся страна, и даже на Всесоюзном радио то и дело крутили в программе 'Рабочий полдень'. Набирала обороты и песня 'Потому что нельзя', а со дня на день должна пробить себе дорогу и 'Позови меня с собой'. Учитывая, что в этих двух песнях обошлось практически без всяких там Паулсов - разве что в 'ПМС' подсуетился Слободкин как соавтор музыки - навара мы имели еще больше. Что-то мне подсказывало - скоро мы будем кататься, словно сыр в масле. Низкий поклон вам, поэты и композиторы будущего!
К слову, у Рината и его супруги дела с пакетами тоже шли неплохо. Решив, что он вполне может обойтись и без Костика, Ринат принялся реализовывать пакеты самостоятельно, через знакомых на рынке и в 'Мясном пассаже'. Скинул цену на треть, и пакеты улетали только так. Даже со скидкой на руки получал больше, нежели от реализации Костика. Несчастный фарцовщик, поняв, что его кинули, пытался найти справедливость, в том числе и ко мне обращался, чтобы я воззвал к совести соседа. Ну а что я мог поделать? Татары народ такой, если упрутся - фига с два их сдвинешь.
Больше Костика я не видел. Наверное, отправился искать другого поставщика. Либо решил сосредоточиться на фарце, не отвлекаясь на пакеты.
Спустя неделю после выхода 'Крепости на Суре' в овощной магазин вошли необычные посетители. Все как один в строгих костюмах с галстуками, с папками и портфелями, и в первый момент, наблюдая за ними в щелку из-за неплотно прикрытой двери, я подумал, уж не ревизия ли какая к нам пожаловала. Смотрю, и Чистяков здесь же, крутится промеж 'людей в черном', выпроваживая подзадержавшуюся пожилую покупательницу и закрывая за ней дверь. Обычно, как рассказывала Валя, о проверках ее предупреждают заранее благодаря связям начальства в определенных кругах. Но мало ли, вдруг это такая проверка, что и связи руководства 'Плодовощторга' оказались бессильны! Взяли нашего несчастного Ивана Степановича под белы руки и приволокли сюда, а он и не успел ничего предпринять, а теперь места себе не находит.
- Так, и где наши герои?
Увидев человека, который это произнес, я чуть не присел. Ба, да это же сам Георг Васильевич Мясников к нам пожаловал. И похоже, отнюдь не с проверкой. Что и подтвердилось, когда мы с Валентиной предстали перед высокими гостями.
- Надо же, и правда, завмаг и грузчик, - хохотнул Мясников, повернувшись к Чистякову. Тот улыбнулся в ответ:
- Вот такие у нас кадры, Георг Васильевич, растим, так сказать, помаленьку.
- Ваши стихи, Валентина Александровна, очень даже хороши, а песня вообще получилась изумительная. Моя жена постоянно напевает 'Миллион алых роз', уже и не знаю, куда от не спрятаться. Даже хорошего должно быть в пределах разумного.
Сопровождавшие Мясникова чиновники угодливо захихикали, а тот тем временем обратил внимание на меня:
