Саламандра (СИ) - "полевка" (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Ужин только начался, как в гости пришел Пушан, и ему тоже предложили присоединиться к трапезе. Пока принесли еще топчан, Пушан с интересом наблюдал за Ламилем. Он не был похож на привычного младшего в домах аристократов. Для начала, он был крепеньким и загорелым, а еще, очень подвижным и даже несколько шумным. Для Пушана было привычно, что маленькие младшие, как правило, слабенькие и беленькие, и их больше носят на руках первые годы их жизни. А Ламиль бегал и повизгивал от восторга, когда раскачивался на своем деревянном ящере. Даже сейчас было уже понятно, что Ламиль не будет, как остальные младшие, кротким лапочкой, нежным и слабым, боящимся сказать слово в присутствии мужа. Он был полон азарта и огня, и стал яркой и независимой личностью, похожей на маленького Качшени, который в свое время так пленил наследника.
— Вина или наливки? — Лекс отвлек Пушана от Ламиля, — сегодня город празднует второй день, подъедая, что вчера не успели. Тиро выдал еще вина и оставшуюся наливку, но придержал для дома по паре бочонков. Что тебе предложить?
Пушан растерянно ответил, что ему все равно, а Лейшан, ревниво сверкая глазами, решил отвлечь наследника от красивого младшего, уже обещанного его господину. Разговор коснулся нового закона, который вынесли на обсуждение в Сенат. Лекс сразу насторожил ушки. Тиро ему только о гильдиях рассказал, а про то, что было дальше, просто не успел. А рассказывать было о чем…
После того, как Сканд вынес его из Сената и понес домой, Шарп высказался о новом законе о семье… и тут началась буря! Для начала, сенаторы не поверили, что такой закон возможно было вообще предложить! В Сенате сидели только взрослые мужчины, все, как один, главы собственных фамилий, и вот так взять и отказаться от собственной власти? Они повскакивали со своих мест и стали кричать против…
Но Кирель встал за спиной мужа, закрыв лицо капюшоном, и страсти стали утихать. Мало кто осмелился бы перечить Первосвященнику, это вам не Шарп, который открыто мог достать клинок перед лицом врага, с ним хотя бы можно было попытаться договориться. Недовольство Киреля могло прийти в дом незаметно, вместе с отравленным мясом или запечатанной амфорой вина в собственном подвале. А еще, можно было неудачно споткнуться на улице, так, что и шею сломать на ровном месте. Или нарваться на сумасшедшего воришку с ножом в переулке. И пусть сейчас серый квартал был практически пустой, но где гарантии, что переловили всех?
Когда страсти поутихли, господа сенаторы начали думать головами и взвешивать свои выгоды. Некоторым понравилась возможность проверить верность своих союзников, некоторые решили упираться против нововведений до последнего, и Сенат, как и ожидалось, разбился на несколько коалиций. Он сразу стал похож на улей с пчёлами, в который засунули факел. Пока все метались, не зная, кого укусить от злости, но при этом не опалить свои крылья в огне, императорская семья смогла полюбоваться на сдернутые маски и откровенные эмоции. Ради одного этого можно было разворошить осиное гнездо старой аристократии.
Пушан светился от счастья, вспоминая это. И правда, не так часто можно увидеть у насквозь фальшивых людей истинные лица, услышать, что у них в душе. У каждого нашлось по ведру помоев для «обожаемых друзей»… В итоге, когда все были готовы к потасовке, Шарп призвал к порядку и распустил уважаемое собрание, чтобы они обдумали новый закон в «благочестивой тишине и выдали свое обоснованное мнение».
В итоге, сегодня в доме каждого сенатора стояли визг и крики. Дети радовались, что диктатура старшего поколения закончится и у них появится возможность хоть как-то повлиять на свою судьбу, младшие мужья пребывали в растерянности, неужели не надо будет ждать команд от своих родителей, и над ними будет только один человек, которого надо будет ублажить и телом и поступками — собственный муж, а жены и дочери плакали от облегчения, наконец-то они смогут остаться со своими детьми, не опасаясь самодурства собственных родителей? С одним только мужем они как-нибудь договорятся. Неужели и в их жизнях наступят покой и стабильность?
И только главы фамилий зло дергали себя за ухоженные кудри. Надо найти выход и лазейки и как-то обойти новый закон, который может связать им руки и выпустить таких удобных и послушных марионеток на свободу. Старшие сыновья, с одной стороны, радовались, но с другой понимали, что если примут этот закон, у них не будет такой власти над собственными детьми, как была у их родителей. Но судя по тому, что Шарпа безоговорочно поддерживал Кирель, скорее всего, этот закон утвердят в Сенате, а то Шарп опять перешерстит упертых патрициев, в надежде, что с их наследниками будет проще договориться. И хотя их наследники и были бы не против примерить отцовские сандалии и сенаторскую белую тогу, но ради этого отказаться от власти над собственными детьми? А как же безоговорочное послушание детей родителям? Одно то, что отдавая дочь замуж, отец терял всякий контроль над ней и возможность забрать ее у зятя, если тот решит своевольничать? Как такое возможно? И зачем тогда держать несколько дочерей, если ты не можешь получить с этого выгоды?
А потом новость о новом законе о семье просочилась в город, и столицу начало лихорадить. Родителям нельзя продавать детей в рабство, ни на время, ни насовсем? А если у отца долги, то как же тогда поправить свои дела? Учителю нельзя обращать ученика в раба, если тот будет ленив во время учебы или нанесет урон собственности учителя? Может, им и семьи можно будет создавать без разрешения учителей? И куда тогда катится мир? Разве можно давать молодым людям свободу выбора? Они ведь бестолковые! Как же они выживут без родительского контроля?
Известие о новом законе в Сенате как пожар обежало город, и в головах людей началась смута. Они привыкли жить, как жили их родители, а те жили по примеру своих родителей. Перемены — это было страшно, почему нельзя жить так, как жили предки? Люди доводили до истерики сами себя и друг друга, потом бросались в храмы, где их успокаивали, что, мол, богам виднее, но разве от этого становится все понятнее? Народ не знал, что думать и кому верить, но тут в город пришли мастера-каменщики из городов Чаречаши, а следом строители из городов Теланири и Устьице. Эти люди, когда слышали разговоры местных, только пожимали плечами? Тоже нашли проблему! Они всегда так жили, а разве иначе жить можно? Человек вырастает и становится самостоятельным. Почему старый дед, который, возможно, выжил из ума от старости, будет решать, что делать молодым и сильным? Кто может содержать семью, тот и глава… А собственных детей в рабство продавать, это вообще дикость, разве можно обрекать своих родных на такое страшное бесправие?
А Лекс тем временем беззаботно пил наливку, слушал смешные истории Лейшана, игнорировал томные взгляды Пушана. Дразнил Аши, который теперь с трудом протискивался под топчаном. Пытался утихомирить Ламиля, но ребенок хотел играть и бегать, и наконец, подманив непоседу черными ягодами из корзинки, уговорил посидеть в тишине. Расплатой за это стали перемазанные черным соком ягод одежда и руки. И язык, оказывается, после этого тоже становился черным. Но Сканд продегустировал черный язык мужа и заверил, что из-за цвета он не стал хуже. Только вот рот с черными губами выглядит несколько жутковато.
Лекс в отместку накормил черными ягодами и Сканда, а потом, укачав Ламиля и передав его Ма, с упоением проверял, так ли хорош язык Сканда, если он теперь тоже черный? Оказалось, цвет не испортил качества, а после долгой паузы, когда Лекс занимался исключительно делами, так еще вкуснее, чем раньше! Они продолжили проверку, как-то очутившись в спальне, напрочь позабыв о гостях. Предоставив Оливе и Тиро заботиться о них.
Сканд был горяч, Лекс нетерпелив и страстен, но вот утром Лекс с трудом сидел и недовольно шипел на мужа, который блаженно сопел и напрочь отказывался просыпаться. Тоже мне, дорвался до тела мужа, как Аши до вкусняшек, а бедному рыжику теперь попу мазью мажь и ходи осторожненько, пока полегчает!
