Два мира. Том 1 (СИ) - "Lutea" (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Всех собравшихся, многие из которых даже не были лично знакомы друг с другом, объединяло общее горе, создавая некую печальную связь, позволявшую понять стоявших рядом без слов.
А затем вперёд вышла Куренай. Хотя они с Асумой и не афишировали свои отношения, многие в Конохе знали об их романе — правда, пока мало кто был в курсе, что женщина носит под сердцем его ребёнка. Куренай держалась с достоинством, а руки её почти не дрожали, когда она возлагала букет на могилу возлюбленного; она держалась, как истинная куноичи, хотя, как понял Шикамару из случайно услышанного разговора родителей, сразу после сообщения у неё была истерика.
Возложение цветов прошло в гробовом молчании, после чего все стали медленно расходиться. Отрицательно покачав головой на призывный взгляд матери, Шикамару подошёл к Куренай, оставшейся стоять возле могилы.
— Куренай-сенсей.
— Шикамару, — ровно произнесла женщина, поворачиваясь к нему. — Как ты? Я слышала, Ино и Чоджи всё ещё в больнице.
— Да, — подтвердил он.
— Асума очень любил вас троих, — в голосе Куренай сквозила такая печаль, что слышать его становилось невыносимо.
— Он был странным учителем, — честно сказал Шикамару, глядя на надгробный камень. — Учил нас и действительно важным вещам, и полной ерунде. Но при этом благодаря ему я понял, как важно быть хорошим примером для молодёжи, — он усмехнулся. — Теперь очередь нашего поколения становиться примерами. И я клянусь, что когда ваш ребёнок родится, я защищу его во что бы то ни стало.
Выслушав его, Куренай чуть склонила голову.
— Рассчитываю на тебя.
Кивнув ей, Шикамару развернулся и шагнул было прочь.
— Ещё одна вещь, Шикамару, — он обернулся и встретился взглядом с Куренай. — Пообещай мне, что не станешь совершать никакие глупости.
— Разумеется, — ответил парень и направился к выходу с кладбища.
Время давно уже перевалило за полночь, и в поместье клана все спали. Этим и воспользовался Шикамару, выскользнув из дома через окно своей спальни и по крышам перебравшись в сад, а оттуда побежав в сторону небольших ворот на западе деревни. За его спиной был рюкзак с припасами и снаряжением, на поясе — подсумки с мелким оружием.
Тихо подобравшись к посту, Шикамару затаился; ему нужно было поймать момент, когда часовой отвлечётся, чтобы пробраться мимо него и покинуть Коноху.
— Ты совершаешь глупость.
Нара нахмурился и повернулся к возникшему позади него шиноби.
— А я так не думаю.
— Тогда как иначе можно назвать твоё желание идти на охоту на Акацуки в одиночку? — осведомился Неджи, вскинув бровь.
— Возмездием, — процедил Шикамару.
— Мне казалось, что в нашем поколении Саске — одинокий мститель, — с вялым сарказмом заметил Хьюга.
— Пойми, я не могу оставить это просто так, — серьёзно сказал Нара. — Если не сделаю это сейчас, буду жалеть до конца жизни.
— Одному тебе их не одолеть, — упрямо повторил Неджи.
Шикамару с надеждой посмотрел на него.
— И ты пришёл, чтобы предложить мне свою помощь?
— Нет, чтобы остановить. Хокаге-сама уже отправила на поиски врагов своих лучших АНБУ.
— Как-то в прошлые рейды они немного успеха добились.
— Считаешь, что ты, чунин, к тому же эмоционально заинтересованный, справишься лучше группы из спецотряда, собранной из специалистов по выслеживанию?
На это Шикамару было нечего ответить. Он прекрасно понимал, что Неджи прав — но и отступить так просто не мог.
Молчание затянулось.
— И что теперь? — спросил Шикамару. — Потащишь меня обратно силой?
— Да, если будешь упорствовать, — флегматично подтвердил Неджи. — Однако я уверен, что разум в тебе возобладает. Как ни печально, Асуме-сану ты уже ничем не сможешь помочь; но вот Чоджи и Ино нужна твоя поддержка, как нужен твой блестящий ум тем нашим товарищам, которые всё ещё находятся в неком параллельном мире вместе с нукенинами Акацуки, четвёркой прежних Хокаге и Учихой Мадарой. Так что делай выбор: теоретическая возможность мести или друзья, — и Неджи развернулся и размеренным шагом направился прочь.
Постояв некоторое время, Шикамару последовал за ним.
========== Глава 20. Начало революции в умах ==========
С ногами забравшись на подоконник, Сасори сидел в своей комнате, невидяще глядя вдаль. Где-то на востоке уже, наверное, занимался рассвет, но его окна выходили на запад, и за ними по-прежнему царила тьма.
Сасори провёл так всю ночь, но даже почти не заметил этого. Беспокойные мысли не давали ему заснуть, и кукловод прилагал все силы к тому, чтобы взять их под контроль, заставить себя размышлять последовательно и чётко, как раньше. Ситуация вновь кардинально изменилась, нарушив все его планы, а на построение новых было так мало времени…
В какой-то момент на улице поднялся сильный ветер; рвя в клочья предрассветный туман, низко склоняя к земле деревья, он также принёс с севера тяжёлые тёмные тучи. Довольно долго был слышен лишь вой, но затем в мелодию шквала вплелись тихие пока раскаты грома, словно бы нашёптывавшие:
«Быть грозе… Быть грозе…»
— Быть грозе, — медленно произнёс Сасори и нахмурился — ему совсем не понравилось, как обречённо, смиренно прозвучал сейчас его голос.
Резко тряхнув головой, Сасори легко соскочил с подоконника и отправился готовиться к предстоящему бою. Полчаса спустя он уже ровной поступью входил в Большой зал; его маской была язвительная полуулыбка на лице, а бронёй — синяя мантия с алым скорпионом, вышитым на груди.
— Не возражаешь против моей компании? — осведомился Сасори, останавливаясь рядом с Итачи, уже принявшимся за завтрак.
— Нет, разумеется, — вежливо отозвался тот.
Опустившись на соседний стул, кукловод украдкой посмотрел на него. Прошлым вечером на собрании в Тайной комнате братья Учихи продемонстрировали свои новообретённые глаза — свой Вечный Мангекью Шаринган. У обоих рисунок состоял из трёх перекрещенных эллипсов и вписанных в них слившихся трёх сплошных томое, только у Саске эллипсы были красные на чёрном фоне с чёрными же томое, а у Итачи — наоборот. Даже не будучи хорошим сенсором, Сасори почувствовал тогда, как сильно возросла сила обоих Учих.
— Судя по всему, сегодня будет гроза, — заметил Итачи, провожая взглядом почтовую сову, влетевшую в окно, за которым виднелось свинцово-серое небо, и спланировавшую к гриффиндорскому столу.
— Да, пожалуй, — согласился с ним Сасори. — Но к чему ты это сказал?
— Насколько помню, тебе нравятся грозы, — отозвался Итачи, с возрастающим интересом наблюдая за всё новыми совами, подлетавшими к Гарри Поттеру.
— А тебе — огонь, — усмехнулся Сасори.
Итачи перевёл взгляд на него; в его глазах была та же собранность, то же спокойствие, что и прежде, но всё же, насколько по-другому он стал смотреть теперь. Если раньше это был отстранённый взгляд опасного нукенина, то сейчас — уверенный и прямой взор благородного шиноби, наследника древнего клана.
Ничего сказать никто из мужчин так и не успел — на стул по другую сторону от Сасори практически упала без сил Анко.
— Воды… — простонала она крайне жалобно.
— Тебе с ядом или без? — уточнил Сасори.
— Да пофиг… — Анко прикрыла глаза и поморщилась.
Кукловод прищурился и насмешливо улыбнулся.
— О, у кого-то, похоже, ночь прошла весело, — едко прокомментировал он, всё-таки подав девушке кубок.
Залпом осушив его, Анко всей грудью вздохнула и тут же опять скривилась; на её удачу, почти все, кто ещё не успел разойтись на занятия, наблюдали за Гарри и его друзьями, распечатывавшими принесённые десятками сов письма, и не обращали на преподавательский стол ни малейшего внимания.
— Я даже не помню, что мы пили, — проговорила Анко, откидываясь на спинку стула.
— Весьма безответственно с твоей стороны, — прохладно произнёс Итачи.
— Эй, вообще-то, идея была не моя, а… — она резко замолчала.
— И чья же?
— Итачи, — со всей внушительностью, которую смогла из себя выжать в этот момент, сказала Анко, — ты не хочешь этого знать.
