Крылья Тура - Языков Олег Викторович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Потом, согревшись, я сдал какому-то начальственному майору-кавалеристу документы румынского генерала, взял расписку и у него и поинтересовался, а как бы мне добраться до моего аэродрома? На что получил совершенно непечатный ответ, из которого мне стало ясно, что вперед, на врага, майор меня еще может послать (это помимо того, куда он меня послал сразу), а в тыл, за Волгу, я должен добираться сам. Вот тут я сильно опечалился, что отдал этим тыловикам взятый с бою бронетранспортер, который мог бы домчать меня до родного аэродрома, как оленья упряжка в тундре. Погоревав, я посмотрел на часы, уяснил, что до рассвета осталось четыре часа, и пошел искать теплый закуток, чтобы задрыхнуть. Так я и сделал, умостив под голову генеральский портфель свиной кожи, набитый всякими вкусными вещами. Что день грядущий нам готовит?

Оказалось, что день грядущий, он же – день наступивший, приготовил мне неоценимый, прямо скажем, сказочный подарок! В этой деревушке или станице – черт ее разберет под снегом-то, что это такое, – оказывается, и стоял штаб румынского корпуса, командир которого без одного погона со вчерашнего дня отдыхал в степи. А на окраине деревни или станицы стоял самолетик – чудный, дивный самолетик под названием «Физелер-Шторх». Видать, у румынского корпуса был свой разгонный авиаотрядик. Вы спросите, а почему это я пустил слюни на «Шторха»? Да просто потому, что именно он мог унести меня отсюда прямо в объятия Антохи, а может быть, и капитана Иванецкого… Даже выпавший снег был самолетику не особой помехой – для того чтобы взлететь, ему нужно было всего-то метров 50–60, а сесть – и двадцати хватит. Правда, скорость у него отнюдь не космическая – километров 130, при необходимости – 150, но куда мне особо газовать? Лишь бы взлететь, а там я в любом случае домой доберусь!

Далее я действовал как самый прожженный мошенник и жулик. Думаю, Остап-Сулейман-Ибрагим-Берта-Мария Бендер-бей с полным основанием мог бы мной гордиться! Не спеша перекусив консервами и слабым подобием спитого чая, я, нагло стуча сапогами, зашел в самый большой и красивый дом, где, как я совершенно справедливо полагал, разместилось большое начальство, и цинично спросил:

– Ну, когда полетим-то? А то двигатель прогреть надо, на дорогу выкатить аппарат, то да се…

Предложение куда-то полететь сначала вызвало у начальства легкое недоумение, но потом, когда означенное начальство уяснило, что можно на шару воспользоваться самолетом и приблудным летчиком, появилась такая куча дел, что для ее решения не хватило бы и всей авиации дальнего действия. Я все эти прожекты однозначно и грубо пресек:

– Не, не получится… Только до города подвезу… На заправку еду – бензина, считай, нет.

Поднялся вселенский шум и хай до глубины души обиженных военных. Я стоически потерпел минут пять, а потом милостиво согласился взять двух командиров-делегатов связи со срочными бумагами до штаба армии. Взамен я получил все, что хотел: горячую воду, бойцов в помощь, лошадь, чтобы дотащить мою авиамодельку до дороги. Баки с горючкой располагались у аистенка в центроплане. Я покачал самолет – там что-то сыто булькнуло. Годится! Быстренько залили кипяток в мотор, я показал самому башковитому бойцу, как крутнуть винт – «ты, самое главное, – сразу отбегай, а то руки отшибет!» – и мы торжественно выкатились на относительно ровный участок дороги.

Больше всего я боялся, удастся ли мне запустить мотор. Оказалось, что таки да, удалось! Всего со второй попытки. Мотор сдержанно ревел, набирая необходимую температуру, командиры, выпятив обтянутые шинелями зады, грузились в тесноватую кабинку, я ждал завершения посадки. Готовы? Хорошо! Воздушный флот приветствует своих пассажиров! Жареная курица, мятные леденцы и коньяк в полете не предусмотрены, застегнуть ремни… Пардон! Ремни тоже не предусмотрены! В кабине не блевать! Высажу на ходу! Поехали!

Мотор неприлично чихнул, как пукнул, взревел, аистенок, подпрыгивая от нетерпения, побежал по заснеженной дороге, стукнул колесами шасси по кочке и взлетел. Сзади восторженно ахнули и припустили матерком. Трансстепной перелет успешно стартовал.

– Куда лететь? – заорал я, обернувшись к пассажирам. – Лететь-то куда, говорю?

Они что-то загалдели в ответ, но руками махали в одном направлении. Это уже хорошо. В общем, пятьдесят километров мы пронеслись как орлы-стервятники в поисках дичи. Стерв, я имею в виду… Наконец меня стали бить по плечу, что-то орать и показывать пальцем вниз. Внизу была куцая, как волейбольная площадка, проплешина более-менее расчищенной от снега земли.

– Туда садись! – проорал мне самозваный штурман. – Прилетели уже. Садись!

Я внимательно осмотрелся, засек направление ветра по дымам, тянущимся из печных труб, и зашел на посадку. Красота! Всего-то метров тридцать против ветра пробежал. Мотор я не глушил, а выразительно посмотрел на пассажиров – мол, все, приехали! Пожалте на выход! Трапа не будет, ножками давай! Пыхтя и пригибаясь, как под пулеметным огнем, командиры покинули лайнер и потрусили к штабу. Я послал им воздушный поцелуй и тут же взлетел. Куда лететь – я уже знал…

Вот где у меня очко заиграло, так это при подлете к аэродрому. Самолет-то немецкий, и кресты на месте. Как бы меня наши добровольно-самопальные зенитчики не приговорили к высшей мере социальной защиты сразу, как только я появлюсь над полосой. И спрятаться ведь негде. Хотя… зачем прятаться? А если сесть подальше от аэродрома и подрулить к нему по земле? Обзор из кабины отличный, все видно, ну, подумаешь – мотор перегрею! Остынет, не июль.

Как решил, так и сделал. Наши, наверное, обалдели! Звук швейной машинки они услышали, а вот ероплан просмотрели. Не было его в небе! Я подкатил к стоянке, как водный мотоцикл – в клубах снега, гоня две волны! Красота…

Ждать, пока меня не начнут выковыривать из кабины с помощью разводных ключей, я не стал и вылез сам. Коронную фразу я тренировал весь полет до аэродрома.

– Принимай аппарат, Тоха! Вот – махнул не глядя!

Смеха и оживления фраза не вызвала.

– Вчера комэск-два погиб, Витя, и еще двое его ребят… Их сожгли асы из 54-й эскадры. «Мессер» с зеленым удавом на капоте… Где ты взял эту керосинку, Виктор?

– Там… Румыны подарили…

– А-а, Туровцев! Давно пора, мы уж тебя заждались! А ну, давай отойдем поговорим… – сзади ко мне подходил улыбающийся капитан Иванецкий.

Я посмотрел ему в глаза. Не-е-т, ошибочка! Ко мне подходил лейтенант госбезопасности Особого отдела НКВД Иванецкий. Причем – при исполнении.

– А как же, товарищ… лейтенант? Капитан?

– Капитан, Виктор, конечно – капитан!

– А как же, товарищ капитан! Сейчас и переговорим, я порядок знаю. Вот только комполка доложусь – и сразу переговорим…

Капитан махнул рукой, мы запрыгнули в подъехавшую машину и поехали в штаб.

– Товарищ майор! 24 ноября в 13.17 я был сбит над целью зениткой. Произвел вынужденную посадку. «Илы» меня прикрыли и сожгли бронетранспортер, который меня решил убить на земле. Мне удалось оторваться от преследования противника. Километрах в десяти-двенадцати от места вынужденной посадки наткнулся на разбитую румынскую колонну. У убитого генерала взял портфель с картами и штабными документами. Вот его погон, кстати, оставил себе на память… И вот расписка о приеме от меня документов… Сдал их кавалеристам в разведку дивизии. Потом вышел на шум к месту боя наших кавалеристов с румынами. Лейтенант Кравченко попросил помочь довести пленных румын до сборного пункта… Вот документ о сдаче трофейного оружия… вот – пленные… аж сорок три человека… Все сдал, как честный человек… Ничего себе… Портфель только генеральский – на память… Утром по просьбе начальника штаба кавалерийской дивизии слетал с их делегатами связи в штаб армии, а уж оттуда – прямо домой! Еще один трофей – немецкий посыльный самолет, товарищ майор! «Шторх»! Сейчас его технари на стоянке актируют… Мне бы поесть, поспать – и можно снова в бой!

– Ну и наглый ты мужик, Виктор! Аж зависть берет! Как тебя школа, милиция и комсомол просмотрели, а? Товарищ капитан, как вы-то его просмотрели? – обратился комполка к особисту.