Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Задумавшись, я медленно дошагал до крепостной стены, а затем побрел вдоль нее, укрываясь от ветра.
То и дело поглядывая под ноги, я шел так около четверти часа, а когда окончательно решил, что созрел для сна, облака в центре неба разошлись, явив миру луну. Она быстро огляделась и сразу же задернула занавеси туч. Я помахал лентяйке рукой и, опустив капюшон на плечи, поднял лицо вверх, влажный ветер тут же заворошил волосы ледяными пальцами. Уже на рассвете мне предстоит покинуть аббатство. Кто знает, когда я вновь вернусь сюда?
Машинальным движением я смахнул со щеки каплю дождя, следом закапало еще и еще, с досадой я опустил капюшон, но тут же замер в недоумении. Что?то здесь было не так, но что именно?.. Запах! У этого дождя странный запах, словно сверху вдруг пролилась…
Я вскинул ладонь к лицу, стирая капли со лба и щек, и тщательно принюхался. Тот, кто пролил крови без счета, всегда узнает ее запах. Сердце забухало, как большой барабан, я вжался в стену так, чтобы меня невозможно было увидеть сверху, уши задвигались, ловя малейший звук. Только теперь, когда я замер без движения, сверху до меня отчетливо донесся неясный шум и выкрики, негромкий лязг.
Я напрягся, готовясь отделиться от стены, и прямо в двух ярдах передо мной сверху рухнуло тело. Судя по одежде, это был один из наших часовых. Люди наверху замерли, напряженно прислушиваясь, не раздастся ли крик тревоги, кто?то из них отчетливо выругался.
Я скользнул вдоль стены, не дожидаясь, пока по сброшенным веревкам прямо на меня начнут съезжать захватчики. По крайней мере в одном месте враг овладел участком стены, и мне следовало поднять тревогу.
Я спешил, как мог, с горечью замечая осторожные тени, наводнившие внутренний двор аббатства. Со всех сторон доносились приглушенные шаги, звон металла и негромкие, четкие команды. Разговаривали по?английски, и я заскрежетал зубами, когда понял, что все, возможно, уже потеряно.
Пригнувшись, я что есть сил метнулся к сторожевой башне аббатства, чья темная громада наконец?то показалась справа от меня. Двое британцев затаились у самого входа в башню, и если бы эти торопыги не выскочили мне навстречу, а подождали, пока я сам подойду поближе, то рассказ мой на том и закончился бы. К счастью, у англичан не хватило выдержки, а я, завидев два темных силуэта, ринувшихся мне навстречу, даже не подумал отвернуть в сторону.
Первый из них очень удачно подставил правый бок, и мой кинжал, неприятно скрежетнув о поддетую кольчугу, пробил ему печень, да там и остался. Второй оказался удачливее, он сумел распороть мне левый рукав до самого плеча. В награду я сломал ему руку в локте и раздавил горло, а затем выхватил из разжавшейся руки меч и, не задерживаясь больнее, кинулся вверх по высокой винтовой лестнице. Уже через минуту я цепко ухватился за веревку колокола, шершавую и толстую, словно корабельный канат. Огромный колокол протяжно загудел, пробуждая аббатство, гулко бухнул раз, другой и третий. В ночной тиши его звон показался мне громче грохота целой пушечной батареи. Со двора эхом отозвались раздраженные голоса, вдали послышались отчаянные крики, громко зазвенело железо.
Снизу донеслись торопливые шаги, а я все звонил и звонил в колокол, пробуждая аббатство. Дождавшись, пока воины, бегущие по лестнице, не подберутся совсем близко, я выпустил из рук веревку и распластался на полу.
Оказалось, заставить замолчать колокол послали всего двоих. Как только первый из них высунул голову на площадку, я быстро полоснул его по лицу, стараясь зацепить глаза. С истошным криком раненый повалился назад, я прыгнул следом и тут же пришпилил к ступеням второго, который беспомощно барахтался под тяжестью упавшего сверху товарища.
– И это все, что вы нашли? – хмыкнул я, перепрыгивая вниз сразу через три ступеньки. – Чтобы справиться со мной, вам придется послать кого?нибудь покрепче!
Из дверей сторожевой башни выскакивать не стал, я вам не какой?нибудь безбашенный британец, чтобы высовывать голову, не подумав, а сперва внимательно прислушался. Поданный мною сигнал тревоги не остался незамеченным, из зданий аббатства выбегали воины и монахи с оружием в руках, двор осветился пылающими факелами, отовсюду раздавался звон железа, яростные крики и стоны умирающих.
Подхватив с земли оброненное кем?то копье, я с силой метнул его, пробив грудь громадному англичанину, набегающему на меня с оглушительным ревом. Дальнее я побежал, вооруженный его топором, уж больно удобно легла в ладонь отполированная рукоять.
Подробности того ночного боя я помню плохо, все путается, сколько ни напрягаю память. Вот я дерусь плечом к плечу с капитаном Готье, но нападающим удалось распахнуть ворота, и во двор аббатства с торжествующим ревом врываются всадники в тяжелой броне, топча и пронзая копьями защитников. Слева пылает здание зернохранилища, языки пламени рвутся из?под крыши, тонкими желтыми пальцами лаская черепицу, которая трескается с таким грохотом, словно одновременно палят десятки ружей.
В какой?то момент я обнаруживаю себя в числе защитников главного здания аббатства. Отряд английских лучников почти в упор расстреливает нас тяжелыми бронебойными стрелами, те бьют со страшной силой, с легкостью проламывая кольчуги, насквозь прошивая щиты. Мы отступаем, уже последним я заскакиваю внутрь. С оглушительным лязгом за моей спиной захлопывается входная дверь, сплошь обитая железными полосами и массивная, как скала. Тут же с улицы в нее начинают лупить огромные топоры, прогибая доски, словно те выструганы не из дуба, а из пенопласта.
Я тоскливо оглядываюсь. Нас тут не более двух десятков, а руководит отрядом аббат, господин Гаспар де Ортон, на нем кольчуга и шлем, в руках двуручный меч. Рядом с хозяином замер угрюмый телохранитель, закованный в латы. Он так и зыркает по сторонам суженными в щелки глазами, словно подозревая всех и вся в измене.
С другой стороны рядом с аббатом переминается с ноги на ногу отец Антуан, лицо темнее тучи. И что, позвольте спросить, делает здесь любимчик моего наставника, если сейчас он должен быть рядом с Жанной? На кого он ее оставил, негодяй?
Воины, собравшиеся перед дверьми, изготовились к последнему бою, их лица суровы и решительны, но я отчетливо различаю безнадежность, затаившуюся в глубине глаз. После очередного удара топора из петель с оглушительным звоном вылетает массивный железный засов, и каменная плита пола с готовностью трескается под его тяжестью. Хорошо хоть, что воин, стоящий первым, успевает убрать ногу. Тут же дверь с треском распахивается, и в коридор вваливаются сразу трое здоровенных британцев в тяжелых панцирях. Щиты у них огромные, коня спрятать можно, окровавленные наконечники копий англичане выставили далеко вперед.
Я бьюсь рядом со всеми, и нас остается все меньше, вот слева от меня рушится на колени один из воинов?монахов, с отвратительным хрустом на его затылок опускается шипастая палица, превращая верхушку головы в кровавое месиво. Я отсекаю убийце руку, он с воем отшатывается назад, кровь из обрубка щедро плещет на пол и стены. Тут же передо мной вырастают сразу двое британцев, их зубы оскалены, глаза победно полыхают, в руках огромные боевые топоры. Мне некогда ударить в ответ, я едва успеваю прикрываться щитом, который жалобно трещит и прогибается под тяжелыми ударами. Меня как пушинку отбрасывает в сторону, и в бой вступает телохранитель аббата. С теснившими меня воинами он разделывается, тратя на каждого по одному удару, тут же прыгает вперед, сметая пред собой англичан, как гнилую солому.
Пользуясь передышкой, я кидаю взгляд за спину и как раз успеваю заметить, как отец Антуан вонзает кинжал в сердце аббату де Ортону. Из отличной стали выкован тот клинок, раз сумел раздвинуть кольца кольчуги, да и направляет его твердая рука! Мне ли не знать, сколько сил таится в теле предателя.
С яростным ревом я кидаю в отца Антуана чудом сохранившийся метательный нож, но гад успевает пригнуться. Мой крик привлекает внимание телохранителя аббата, а это уже гораздо хуже. Какое?то мгновение верзила переводит недоумевающий взгляд с меня на умирающего господина, и тут отец Антуан, обличающе уставив палец в мою сторону, начинает кричать:
