Капитан. Наследник империи - Дубчек Виктор Петрович (книги онлайн полностью .txt) 📗

Трое… нет, всё-таки четверо. Двое обходят слева, ещё один ближе к излучине – правильно, если там снайпер или временный блок… Четвёртый оттаскивает к посёлкам раненого.

Нет, уже «двухсотого».

Капитан раскрыл глаза и быстро улыбнулся. Вечно жить ты и не собирался, верно? Главное – чтоб размен был в твою пользу. Эта группа, очевидно, оторвалась от остальных загонщиков. Можно попробовать успеть разжиться трофейным бэка.

Снова выстрелы. Снова далеко.

– Что, отвоевался, сука? – заорал тот же голос. – Здесь тебе не Чечня! Выходи сам, слово офицера даю!

Что ж ты так нервничаешь, «офицер» хренов. А ты нервничаешь, дружок, нервничаешь. Вот очередь-то какая длинная, да и голос больно напряжённый. Это тебе не пенсов по Москве гонять, а?

Капитан вскинулся из-за пригорка, мгновенной короткой очередью срезая второго загонщика. Тут же перекатился в сторону и замер, с удовлетворением слушая, как грузное тело оседает на землю. «Двухсотый».

В автомате остался один патрон.

Несомненно, загонщики это понимают. На рожон они не полезут – в лесу дистанция огневого столкновения может неприятно удивить, а бывалый противник – даже с единственным выстрелом – и подавно. Будут постепенно выдавливать к ручью. Спешить им… в принципе, вечерело, но особых иллюзий на эту тему капитан не питал – не настолько быстро-то и вечерело.

Он неслышно проскользил ещё несколько шагов в сторону, опустился на одно колено и замер. Третий загонщик забирал вправо. Вряд ли он ожидает, что преследуемый останется прямо у него на пути.

Голосистый молчал. Видимо, это он и оказался вторым подстреленным.

Капитан сдерживал дыхание и старался смотреть не прямо перед собой, а выше, на ветви орешника. Вот оно… ветка дёрнулась. Нет, дружок, не умеешь ты по «зелёнке»-то ходить.

Ещё ветка.

Противник застыл на месте, очевидно, пытаясь что-то рассмотреть из кустарника.

Ну давай, дружок, не тяни. Кто ж так прячется.

Ветка дёрнулась.

Капитан чуть наклонил голову и выстрелил, надеясь, что лёгкая пуля калибра 5,45 не завязнет в тонких ветках.

Не завязла. Послышался сдавленный вскрик, ветки всколыхнулись резко и окончательно, затем всё стихло.

Теперь забрать оружие, подумал капитан, откладывая бесполезный автомат. В этот же миг за его спиной громыхнула очередь.

Он мгновенно дёрнулся по траве, перекатился, выхватывая «макаров», и высадил подряд пять пуль, целясь на звук.

Ему повезло. Загонщику – не особенно.

По земле, зажимая руками развороченный бок и кусая губы, чтобы не кричать, катался молодой чернявый парень в грязном городском «комке».

Печень, мимолётно подумал капитан, не жилец.

Он подошёл поближе, не отводя, впрочем, ствол. Ногой отбросил автомат – ого, нормальная «стопяточка», богато живёте, – присел и обыскал парня. Стараясь не запачкаться кровью, забрал нож, пару магазинов, из бокового кармана плоскую фляжку и упаковку галет. Есть хотелось страшно, за последние двое суток в животе не побывало ничего, кроме росы.

Кровь, хлеставшая из раны, понемногу утихла. Парень всхлипнул, закатил глаза и затих.

Капитан проглотил почти не разжёванную последнюю галету. Подхватил за ремень автомат, привычно закинул за спину: позже проверим, сейчас надо уходить. Встал, машинально отряхнул колени. Прикидывая возможность прорваться с двумя трофейными рожками, повернулся к излучине – и остолбенел: прямо в живот ему уставился ствол ещё одного автомата.

Оружие с виду небрежно, однако вполне уверенно лежало в руках крепкого седеющего мужика, тоже в городском камуфляже внутренних войск. Вэвэшник, чуть подогнув ноги, стоял под разлапистой елью, в её густой тени. Он как будто бы даже не целился и вообще выглядел совершенно спокойным. Это убеждало лучше всяких… в общем, убедило.

Капитан вздохнул. Бессонница, голод, страшное нервное напряжение последних дней… чёрт – последних лет.

Ладно, чего теперь-то. Повинуясь короткому кивку ствола, он опустил на землю трофейную «стопятку», левой рукой выкинул пистолет.

– Руки над головой, встал на колени, – сказал мужик.

– Кто ты есть? – скупо поинтересовался капитан, подчиняясь приказу.

– Майор Рябышев. Даже не думай, я тебе не пацан.

– Доводилось?

Майор усмехнулся.

– Всяко бывало. Ещё за речкой.

– И до сих пор майор?

– «Честно служи…»

– Не западло тебе своих гонять?

– Ты мне не свой, – спокойно сказал Рябышев, – ты пёс бешеный. Вчера двоих, сегодня четверо. Нравится убивать?

– Нет, – честно ответил капитан, думая, что майор более разговорчив, чем следует. Рябышев всё-таки немного волновался. Самую чуть.

Это льстило – с одной стороны. С другой – давало шанс.

Рябышев явно гордился тем, что взял его. Загнал, прижал к воде, поставил на колени. Майор упивался этим кратким моментом торжества, растягивал его, поэтому не торопился ни вызывать подмогу, ни укладывать капитана мордой в сырую землю – как, несомненно, поступил бы с противником сам капитан. Майор хотел видеть его лицо, желая в полной мере насладиться победой.

Эйфория Рябышева давала шанс. Крошечный, но шанс.

– Ты хоть знаешь, за что меня? – спросил капитан, подпуская в голос трагизма и нащупывая пальцами ног опору. – Знаешь, что там было-то, в Чечне?

– Кругом Чечня, – безразлично сказал Рябышев, чуть заметно подрагивая стволом автомата, – не ты первый.

– Не я, – согласился капитан, – а следующий кто?

Майор презрительно рассмеялся.

– Разговоры говоришь… ты думаешь, я тебя взял, чтоб отдать, этим отдать? – он кивнул в сторону посёлков. – Дур-рак ты, капитан…

– Неужто отпустишь? – прищурился капитан, прикидывая дистанцию ножевого броска.

– Здесь оставлю, – совершенно спокойно произнёс майор, и капитан с досадой понял, что лёгкая эйфория Рябышева вызвана вовсе не удачным завершением погони.

Майор собирался убить его. Застрелить в упор, лицом к лицу. Потому и не стал тратить время на полноценное задержание: это просто не имело смысла.

Вот так: пришёл и тебе конец.

– Что, майор, вот так застрелишь – безоружного? – деланно удивился капитан.

– Да, – сказал Рябышев.

– Письмо жене хоть передашь?

– Нет, – сказал Рябышев и вскинул автомат.

Успеть капитан, конечно, не мог. Но и сдаваться… сдаваться – стыдно.

Резко проседая и падая вправо, он оттолкнулся левой ступнёй, быстро подвернул руку и выхватил с пояса нож. Чётко понимая, что на таком расстоянии майор уже не промахнётся, всем телом ударился о землю и в последнем отчаянном усилии метнул оружие в Рябышева.

Выстрелов так и не прозвучало, но ведь «свою» пулю ты всяко не услышишь. По всему – сейчас он должен был быть уже мёртв.

Капитан поднял голову.

Рябышев стоял на коленях, как совсем недавно стоял он сам, и окровавленными руками держался за горло. Автомат беспомощно скатывался с плеча майора на землю.

– Лихой я парень, – пробормотал капитан, рассматривая вэвэшника и пытаясь понять, куда же делся так удачно брошенный нож. Майор захрипел и, роняя с губ кровавые пузыри, ничком опрокинулся в палую хвою.

Из глубокой тени за спиной умирающего неслышно выступила высокая тёмная фигура с окровавленным узким клинком в небрежно отставленной руке.

– Там тебе не пригодится этот меч, – покачал головой колдун, – ни оружие, ни одежда, ни золото…

– Я войду в Вартулу с оружием и в своём камзоле, – твёрдо ответил принц-консорт, раздражённо дёргая острым ухом.

Старый колдун с добродушной усмешкой посмотрел на упрямца. Сколь бы ни пытался эльф подчеркнуть своё безразличие к титулам и атрибутам власти, невозможно было отрицать: долгая жизнь среди людей, – очень влиятельных людей, – сделала тщеславным и его.

– Ты ведь знаешь, – сказал колдун, – переносу подлежит лишь твоё сознание. Меч, камзол… всё это останется на теле. Мёртвом теле.

Принц усмехнулся:

– Сожгите моё тело, – моё мёртвое тело, – в одежде. А клинок верните в гробницу.