Шаг Первый: Новый мир (СИ) - "Gezenshaft" (библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Значит, привлёк внимание. Безусловно, ты не будешь первым в списке дел, но будешь. А вот как потенциальный союзник, либо же враг… Хотя, без разницы. Методы будут одинаковы для любого расклада. Если его сторонники вернут политическое влияние, не важно каким способом, то влияние это будет направлено на уничтожение Дамблдора. А вот более материальные методы — на мелких неугодных. Шантаж, ловушки, обман, заложники, хитрые планы… Может быть что угодно.
— И что делать?
— Убрать свои слабые места. Ими всегда являются близкие тебе люди.
— Это только приёмные родители и Гермиона.
— Эта та девушка с пышными волосами?
Я лишь кивнул в ответ.
— Тогда остаются родители. В ближайшее время не стоит ожидать активных магических действий со стороны Тёмного Лорда. Азкабан — не курорт. Из тех, кто остался на свободе, далеко не все могут похвастаться различными профессиональными магическими навыками. Старые рода, даже такие как наш, начали забывать, что мы волшебники, а не магглы с палочками. Далеко не каждый даже собственную библиотеку посещает, не говоря уже о глубоком познании волшебства. Основные таланты и гении сидели в Азкабане, и теперь им требуется восстановиться, иначе толку с них, как с дырявого котла, и я не о том вонючем пабе. Хотя, с него толку столько же.
— То есть, в первую очередь — родственники?
— Да. В сентябре вы с Гермионой отправитесь в Хогвартс, а там вы в относительной безопасности. Если не считать козней других детишек. Более-менее восстановятся спасённые из Азкабана ближе к октябрю, тогда и начнутся силовые акции. Твои приёмные родители останутся беззащитны именно в этот период.
— Я уже донёс до них эту мысль. Тем же самым занимается и Гермиона.
— Правильно. Если Тёмный Лорд вернёт себе власть или захватит Министерство, первым делом умрут родственники-магглы, опекуны и прочие. Следом задавят магглорождённых, сильно ограничив тех в правах. Сопротивление будет равно смерти.
— Чтобы все были довольны — расстрелять недовольных?
— Именно.
— Допустим. Что делать мне?
— Изучать книги, которые подготовил Кричер. Привести в порядок некоторые дела рода и вообще, ознакомиться с ними. Безусловно, перед смертью я всё организовала так, чтобы хоть десять, хоть сто лет, ничего плохого не случилось, но всё же.
— Ясно. Тогда я приступаю немедленно.
— Кричер!
С характерным звуком рядом появился старый домовик, тут же поклонившись.
— Ты подготовил старый кабинет Ориона?
— Да, госпожа Вальбурга. Кричер всё сделал…
— Проводи Макса туда и покажи, что где находится.
Кричер поклонился и повёл меня по лестнице наверх. Поднявшись на третий этаж, мы свернули к большой тёмной резной двери с солидной ручкой. Кричер аккуратно открыл дверь и знаком показал проходить.
Кабинет был хорош. Массивная деревянная мебель, но резные узоры не вычурные, редкие и аккуратные. Шкафы с книгами, шкаф с бокалами и напитками, диваны и кресла. На большом деревянном столе в дальней части кабинета стояли несколько артефактов, чернильница и перья на подставке, а кресло, кресло какое! Кожаное, удобное, массивное. Во всём чувствуется основательность и долговечность, а уже после того, как Кричер привёл дом в порядок, всё выглядит как новое, но при этом сохранившее и передающее дух старины. Казалось, будто только вчера кто-то сидел на диване напротив стола, а Орион Блэк подписывал очередной документ.
Кричер проводил меня к столу и пока я устраивался поудобнее, начал выкладывать передо мной книги, а когда стопка из них начала угрожающе покачиваться, перешёл к выкладыванию различных папок с пергаментами и вполне обычными листами бумаги. Куча всё росла и росла, но Кричер успокоился лишь тогда, когда я уже с трудом мог видеть гипотетического собеседника в кресле напротив.
— Это все документы и книги, уважаемый глава, — поклонился домовик. — Если что-то потребуется, обязательно зовите недостойного Кричера.
И исчез.
— Похоже… Все те годы в Запретной Секции я готовился именно к этому моменту.
Тяжелый вздох вырвался сам по себе, и я протянул руку к первой книге.
— Поехали…
***
Дела Рода — звучит значимо! Однако на бумаге всё оказалось намного прозаичнее. Это просто огромный ворох самых разных договоров. По всем этим бесконечным папкам можно проследить историю рода аж в несколько веков. Первые документы они начали составлять ещё в далёком тринадцатом веке. Пергаменты договоров перемежались личными записями волшебников, что было довольно интересно. Правда, среднеанглийский вызывает головную боль несмотря на некоторый опыт работы с ним ещё из библиотеки Хогвартса.
Ближе к пятнадцатому веку документация стала более структурированной и менее похожей на поэмы. Кто, сколько и за что получил, что и кому продал, кто с кем переженился и на каких условиях — тут можно было увидеть вообще всё. В каких междоусобицах обычных людей, феодалов, принимали участие, на чьей стороне, кто из волшебников был против, полученный гешефт и всякое прочее. Тут были и мелкие договоры с различными только основавшимися в те времена семьями волшебников, договоры с герцогами на оказание различного рода услуг… Да тут история, о которой никто толком не знает!
Вот, к примеру, ни для кого не секрет, что в средние века у англичан и французов была этакая традиция — воевать чуть ли не каждые сто лет. Так род Блэк, наряду с несколькими другими, принимал активное участие в трёх таких войнах и в «столетней» в том числе. Правда, в этой серии боестолкновений принимали участие где-то четверть семей — там и боевики, и лекари, и диверсанты всякие… И всё есть тут. Блэки, по сути, за три века успели отметиться почти во всей Европе, а не только на британских островах и французских побережьях. И отовсюду что-то привозили. Иногда привозили домой лишь вести о смерти членов семьи, но это была редкость.
Самое интересное, что можно было узнать из этих документов, заключается в другом. Во времена до Статута Секретности в обиходе волшебников были распространены довольно грубые и масштабные магические манипуляции. Различная малефицистика, некромантия и некромагия. Популярна была алхимия. Волшебники не скрывались, а деятельность их упиралась в помощь союзникам на поле боя, защита большого числа людей или наоборот, их ослабление. Именно в те времена и появилось Проте́го Дьябо́лика — один тёмный колдун с его помощью, принеся в жертву десяток пленных для большей магической энергии, помог союзным войскам отступить при какой-то битве, к сожалению, не указано, какой именно. Правда, многие такие воздействия были неявными, дабы противник не уличил в использовании магии и не начал подтягивать уже своих волшебников, превращая войны в фарс. Это как ядерное оружие — оно есть, им можно погрозить, но лучше не применять. В быту волшебники тоже находили применение — наложить порчу соседу-феодалу на земли, или наоборот, снять, или даже улучшить урожай. Лекарей, травников и зельеваров разных мастей было вообще море, а о некоторых даже не знали, что они волшебники.
С введением Статута Секретности постепенно отпала необходимость в масштабных и громоздких заклинаниях и ритуалах. Но не только потребность в них ушла — не было возможности их применить. Всё слишком явное тут же выдавало волшебников и начинались гонения со стороны Церкви, и со стороны новообразованного Министерства Магии. В волшебных семьях, можно сказать, по инерции ещё изучали те громоздкие заклинания и специфические магические дисциплины, но постепенно это шло на спад. Были, кстати, и другие концентраторы — посохи для громоздких магических манипуляций. В них надобность тоже отпала, и они были окончательно вытеснены палочками, заняв место ритуальной или символической атрибутики.
Уже к середине восемнадцатого века я не мог найти ни одного упоминания о серьёзном использовании магии. Зато была куча упоминаний о развитии палочкового волшебства. Из-за Статута получили толчок науки, требующие точности, филигранность исполнения, а внешний эффект большинства заклинаний стал очень мизерным. Мизерным, но хирургически точным. Боевики стали в большей степени дуэлянтами, ещё больше стали развиваться зельевары и прочие прикладники типа артефакторов и чароплётов, что делали всякие безделушки от безделья. Внезапная замкнутость социума сказалась пагубно — все ринулись в политику, интриги, мелочные разборки. Количество договоров и контрактов к девятнадцатому веку стало просто огромным, но все они были какие-то мелочные, с подвохом, от них веяло какой-то подлянкой. Из ниоткуда всплыли извращённые теории «Чистоты крови», о которых особо и не вспоминали. Из всех щелей полез типичный расизм местного разлива.
