Шаг Первый: Новый мир (СИ) - "Gezenshaft" (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Помимо совершенствования в трансфигурации, которую Дельфина вбивала в меня с особым старанием, мы размышляли над тем, как максимально быстро и эффективно спасти гипотетического пленника на втором туре. Проблема была в том, что в трансгрессии крайне тяжело, практически невозможно забрать с собой ещё одного волшебника, если тот без сознания. Даже будь второй волшебник в сознании и сопротивляйся, было бы проще. Это подводит нас к мысли, что даже доберись я в трансгрессии до предполагаемой цели под водой, мне нужно будет доставить эту цель обратно уже другим способом.
Была шальная мысль трансфигурировать похищенного во что-нибудь, но без предварительной подготовки или татуировки как у меня, это может повлиять на психику. Ещё ведь и неизвестно, с помощью какого заклинания похищенные будут помещены под воду, хотя подходит только Стазис — в таком состоянии не нужен ни воздух, ни еда. Отрицательные температуры тоже не страшны, как и высокие в разумных пределах — температура горения уже опасна. Но опять же неизвестно, как повлияет трансфигурация в предмет или ещё что-то на человеке в стазисе. Заклинание из гримуара тоже не подходит — достоверно неизвестны его последствия, а Гермиона всё-таки не тот человек, на котором я буду экспериментировать.
В итоге было принято решение научиться создавать портключи, и само собой, за ответами на вопросы мы обратились к Дельфине. Без лишних вопросов леди Гринграсс выделила по полтора часа из наших повседневных занятий на разбор теоретической и практической частей и в итоге, где-то под конец января мы могли делать вполне годные портключи. Конечно, мы их не проверяли — Гермионе незачем выдавать такое умение, ведь оно регулируется министерством. Специфические навыки, Статут Секретности и прочая хрень. Однако леди Гринграсс утвержадала, что наши творения более чем нормальные.
Не обошлось и без мысли: «А не обезопасить ли себя от похищения?». Однако, мы не смогли найти ни одного довода в пользу подобной выходки, кроме сомнительной безопасности похищенного. Это был, безусловно важный довод, перекрывающий все остальные, но Гермиона, похоже, больше переживала за успех моего участия и репутацию, чем я сам. В итоге, сама девушка наотрез отказалась «защищаться», ведь даже если получится на каких-либо основаниях отказаться от подобной участи, значит либо кто-то другой будет подвергнут подобному, либо сорвётся этап турнира и тогда организаторы меня по голове не погладят.
Ещё одним важным событием я считаю то, что начал стабильно посещать Большой Зал на приёмах пищи. Выход Гермионы «в свет» показал многим, что она не только «заучка», коими нас считали до недавнего времени, но красивая девушка и талантливая волшебница, ведь МакГонагалл кого попало не хвалит. Она вообще редко кого хвалит и похвала эта обычно как гром средь ясного неба. Своим присутствием рядом с ней я давал понять юношам, воспылавшим вдруг к ней интересом, что смерть их будет долгой и мучительной. Гермиона же лишь улыбалась и посмеивалась над этим вместе с Парвати и Лавандой. Платья, кстати, они оставили себе с моего разрешения.
Так вот за одним из приёмов пищи, а точнее — завтракая утром второго февраля, я вновь поднял тему безопасности Гермионы. Сидели, значит, за столом, ели, и тут такое:
— А почему, собственно, нам не спросить об этом у администрации или устроителей турнира? Ну, что будет применено?
В гудящей толпе оголодавших за ночь учеников, наши разговоры были не особо слышны, да и не важны, потому и говорили мы зачастую спокойно, лишь изредка ставя заглушающие чары, превращающие наши слова в невнятное бормотание для постороннего слушателя.
— А ведь и правда!
— Я вообще-то не серьёзно, — с сомнением посмотрела на меня Гермиона, отставив в сторону стакан с соком.
— А я серьёзно. Что нам мешает вот так подойти и спросить: «А как это будет?». Ты поела?
— Ты же не доверяешь Дамблдору? — Гермиона накинула на плечо свою сумку, ей-то ещё на занятия.
— Само собой. Но я и не секретами делиться, а по вполне бытовому и важному вопросу. Чтобы мы в своём стремлении к самостоятельности не напортачили, выпив несовместимое зелье или ещё что.
Пока все ещё ели, мы подошли к столу преподавателей, непосредственно к директору.
— Доброго утра, директор, — кивнул я.
— Доброе, мистер Найт, мисс Грейнджер, — улыбнулся в бороду Дамблдор, в очередной бессчётный раз блеснув очками-половинками. — Вы что-то хотели?
— Да. Если у вас найдётся пара минут, то хотелось бы побеседовать.
— Наглец, — фыркнул Снейп, но продолжил уныло тыкать вилкой в котлету, возвращая ей исходное состояние фарша. Он, кстати, единственный, кто утром заказывает котлеты. Самые обыкновенные котлеты, овальные такие, с панировкой… Похоже, я не наелся.
— Будет тебе, Северус, — буквально отмахнулся Дамблдор от зельевара и обратился уже к нам. — Мне как раз предстоит подписать несколько не особо важных, но по-своему срочных бумаг. Я вполне могу выслушать вас у себя в кабинете.
Директор поднялся из-за стола и жестом велел следовать за ним. Быстрым шагом и не проронив ни слова мы прошли по каменным коридорам замка до самой ниши с горгульей, которая отъехала в сторону без всяких паролей, что вполне логично — владелец кабинета, как ни крути. Поднявшись по винтовой лестнице, мы попали в кабинет директора, и если Дамблдор быстрым шагом занял своё кресло за столом и с наигранным вздохом взял первый пергамент из внушительной стопки перед ним, то мы с Гермионой просто подошли поближе. Девушка с нескрываемым любопытством осматривала множество различных волшебных штук, тут и там распиханных по всему кабинету. Как и всегда, это множество артефактов неизвестного назначения тихо-тихо шумели, щёлкали, двигались.
— Я вас внимательно слушаю, — не отвлекаясь от пергамента сказал директор. — Хотя может показаться, что это не так.
Гермиона вопросительно глянула на меня.
— Директор. Загадка разгадана, информация проанализирована, выводы сделаны. Есть опасения и вопросы.
Дамблдор подписал пергамент и отложив в стороны, взглянул на нас.
— Могу я услышать конкретику по вашим догадкам?
— Не буду рассказывать весь путь измышлений, но выводы следующие. Лично у меня «похитят», — интонацией выделил кавычки, — Гермиону. Она будет находиться в Чёрном Озере, в городе русалок. Для равных условий перед всеми чемпионами — у статуи тритона, на видном месте. Вопрос в том, какие меры безопасности планируется применить к похищенным и как конкретно планируется обеспечить их здоровье и нахождение под водой столь длительное время?
— Вынужден высказать своё восхищение вашими аналитическими способностями, — улыбнулся директор. — Но хотелось бы выслушать ваши предположения.
— Не можете ни подтвердить, ни опровергнуть?
Директор лишь с улыбкой развёл руки в стороны, мол: «Сами полагайте».
— Мы предположили, — перехватила нить разговора Гермиона, — что могут быть использованы чары Стазиса.
— О, прекрасные чары, — улыбался Дамблдор, кивая. — И раз уж мы о них заговорили, позвольте мне вспомнить былые времена и прочитать кратенькую лекцию, попутно подписывая бумаги.
Дамблдор взял очередной пергамент и начал бегло его читать, в другой руке поигрывая большим белым пером.
— Чары Стазиса, безусловно, являются чудесной разработкой вековой давности, — не отвлекаясь от пергамента заговорил директор. — Они позволяют буквально остановить время для объекта наложения, будь то предмет, или живое существо. Создание этого заклинания спасло немало волшебников в своё время, позволив своевременно доставить их к колдомедикам после получения смертельных, казалось бы, травм.
Директор подписал очередной пергамент, и отложив тот в сторону, взял следующий.
— Стазис позволяет остановить распространение практически всех проклятий, воздействие травм, нивелировать низкие температуры и высокие, в разумных пределах, разумеется. Если из раны текла кровь, то она перестанет течь. Даже если нанести рану во время действия чар, она безусловно будет повреждением, но ни крови, никаких последствий не будет до тех пор, пока не снимут чары Стазиса. А вот это, — директор отложил неподписанный пергамент в сторону, — откровенный бред…
