Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" (книги серии онлайн TXT) 📗
Блюмшилд еще протестовал и махал договором, не понимая, к чему идет дело, а к нему уже со странно просветлевшим лицом направлялся прислушивавшийся Фиск.
Через минуту я наблюдал выполнение знакомого приема – вопящий и негодующий узник хватается за косяк, его уже привычным рывком отдирают, и он под скрип закрывающейся двери скрывается из вида.
М-да, непорядок. Надо дверь смазать.
Или оставить, для пущего драматического эффекта?
– Александэр?
– Что, Эгельберт?
– Вы сказали – людоеда?
– Полагаете, тот здоровенный чернокожий не людоед?
– Ну-у, я не уверен, но думаю…
– Правильно, тут никогда нельзя быть уверенным окончательно. Давайте так – пока наш политэмигрант не начнет выполнять всю норму до конца, пайку ему давать половинную. И посмотрим, как он станет реагировать на соседей. Кстати, разместите на сайте баронства вакансию «Тюремщик для еврейского ростовщика». Требования – жестокость, непримиримость, готовность работать в пыточной.
– Какую прикажете установить оплату?
– Сколько у этого гонорар? В час?
– Александэр, мы не можем себе позволить такие расходы!
– Расходы? Это нам будут платить!
– Боюсь, господин барон, вы…
– Просто сделайте.
Старик сморщился, но кивнул и быстро зашагал к своей башне. Во дворе остались лишь я и еще один тип, все это время пытавшийся слиться со стенкой. Он, похоже, значительно умней предыдущего требователя. Хотя что-то в их физиономиях очень совпадало. Я поманил пальцем, и пытавшийся незаметно добраться до закрытых ворот человечек приблизился.
– Ну-с, кто же вы такой, любезный?
– Я-а?
– Вы, вы.
– Хотел предложить вашей милости свои услуги.
– Портной? Скрипач? Математик? Дантист?
Он закрыл глаза и отрицательно помотал головой:
– Нет, ваша милость, я думал, что вам, может быть, понадобится управляющий?
– Уже есть. Фамилия?
– Кац… Кацмант… т. – Он обернулся на дверь в подвал и повторил на французский манер: – Кацмантт. Из… Исабель.
– Исабель Кацмантт. И откуда же вы?
– Гасконец, ваша милость.
– Гасконец?
– Именно так, ваша милость! – Он несколько раз решительно кивнул, подтверждая слова.
Я посмотрел на кругленького, низенького, с длинным кривым носом и красноречиво печальными глазами собеседника:
– Франция прекрасная страна, у меня с ней связано столько воспоминаний! Вы были на Монпарнасе?
– Я там довольно долго прожил.
– В Сантэ? – Одну из самых знаменитых французских тюрем нам показывали местные коллеги. Как достопримечательность, снаружи.
Видимо, она «гасконцу» тоже была известна, судя по тому, как вильнул его взгляд. Возможно, даже изнутри.
– Так, Изя, сколько ты прожил в Союзе?
– Не понимаю, господин барон, я живу в прекрасной Франции с самого…
– Тебя к людоеду на постой определить?
– Мне было шестнадцать лет, когда родители эмигрировали.
– Значит, еще кое-что помнишь. Это из памяти не вытравить. – Я прикинул все плюсы и минусы, подумал о последствиях и сложностях, а потом кивнул: – Вы приняты, если отрастите усы. Начальник стражи без усов – это как-то неправильно.
– Но это долго, ваша милость! Может, я в процессе?
– Вот отрастите, тогда и ищите место! Мне нужен бравый усач-вояка, а не брюхоногий клерк с трехдневной щетиной.
Кацмант, на мгновение став очень похожим на Шефа, задумчиво прищурился, оглянулся на дверь и спросил:
– Александр Николаевич?
– Ась?
– У вас тут… в самом деле людоед?
– Ты ему в пасть загляни. Такими зубами только берцовую кость разгрызать! И в глаза посмотри, потом скажешь, что в них увидел. Он у меня сегодня утром двух стражников чуть не сожрал!
Любопытно, что он увидит. Как говорила одна моя романтичная подружка – в чужих глазах мы видим чаще всего свое отражение.
Два часа спустя у нас было семь тысяч претендентов на роль тюремщика, пришлось устраивать аукцион. Еще через три часа прилетел победитель, дрожащими руками принял от меня плеть и связку ключей, заорал «Вот теперь пусть объясняет о подпунктах в договоре!» и убежал в подземелье. Кажется, у него схожие с моими проблемы. Ну, пусть хоть тут душу отведет.
Посмотрев вслед радостно орущему палачу-любителю, я попросил фон Шнитце:
– Давайте только без особых жестокостей. Объясните, что бить заключенных можно лишь при попытках к бегству.
– Тогда этот меняла из камеры не выйдет.
– В том-то и дело, Эгельберт, в том-то и дело. Добровольно – и с песней!
Интересно, хитрый старикашка специально стал вешать несчастного негритоса под моим окном? На заднем дворе есть вполне рабочая пара колодок, в которых любят фотографироваться туристы, и почти настоящая виселица, рядом с почти настоящей плахой, а они сюда его притащили. И только-только собравшийся расслабиться барон добровольно и с песней побежал решать проблемы. Что же, никто не назовет меня неблагодарным и зажавшим ответный подарок!
– Эгельберт, вы сказали, что тут еще три тысячи иностранцев? Обойдите-ка тех, что у нас в баронстве, и предупредите: те из них, кто не занят каким-либо ремеслом, будут направлены на общественные работы, с обеспечением горячим трехразовым питанием и местами для ночлега в подвалах замка. Ну и списки желающих составьте. Управитесь до ночи?
Справится – дам еще работу, например переписать всю «мою» собственность. Лично и от руки.
Ибо нефиг тут интриги разводить!
«Отмечается массовая паника среди оставшихся на территории округа Эскенланд политических беженцев, многие, бросив все, перебираются в другие округа Средней Вендии, что вызывает серьезную озабоченность у департамента эмиграции и правозащитных организаций».
«Кто-нибудь знает, как эски этого добились? У нас сработает?»
Не то. И это не то. А это вообще словно из магазина сельхозинвентаря…
Может, это? Я с сомнением покачал в руке шпагу. Нет, не подходит под образ, это семнадцатого века фасончик, хоть и новодел, а мне что-нибудь подревнее нужно, для авторитета. Меч… не знаю, что в этой железяке люди находят. Длинное неудобное пыряло, нож-переросток. Не мое! Топор… хм, вещь, однако. Только опять же в руке не лежит. Длинноват. Что еще?
И тут я увидел Ее! Длинная ручка, темляк, грозное мерцание навершия.
Подхватив со стойки булаву, я прикинул вес, махнул крест-накрест… Вещь! Вот это по мне!
– Александэр? Что случилось?
Я машинально спрятал булаву за спину и оглядел порушенный стеллаж. Надо же, а ведь только слегка уголок задел.
– Все в порядке, Эгельберт. Оно просто почему-то упало.
Управляющий, нахмурившись, оглядывал разрушения, а я тем временем проскользнул мимо него в дверь. Оружие я выбрал, теперь пора одеваться для церемонии. За окном светало, скоро откроют двери замковой часовни, в которой Ульфрик сын Эсара и Эррайн сын Эдгара провели ночь. Предполагается, что в молитве, но я бы поставил на нескончаемую ссору.
Когда вчера вечером закрывали двери, то эти двое спорили о порядке возмещения разрушенной до основания бушующими варварами (версия мэра) и слегка поцарапанной при патрулировании (версия полицмейстера) ограды в городском саду. Поскольку оба они были местными уроженцами, то вряд ли спор уже закончен, тут все делают основательно и от души.
– Ваше платье, господин барон.
– Спасибо, Эгги.
Младший сын управляющего, двадцативосьмилетний Эгельберт-младший, или просто Эгги, кивнул, уносясь куда-то по лестнице. Мы с фон Шнитце-старшим, не сговариваясь, спихнули на парня всю организацию торжеств, а главное – освещение происходящего, так что заняться ему было чем.
По зрелом размышлении я решил не лезть в политику. Эти двое – мои «подданные», их возведение в рыцарское достоинство еще как-то можно обосновать, но мечты о толстых пачках банкнот, которые мне суют жаждущие приставки «сэр» миллионеры, так и останутся мечтами. Формально, до Совета и передачи всех прав обратно эскам, я какой-никакой, но «источник чести», только… большие ребята могут неправильно понять такие намеки. С другой стороны, я могу и пажей заводить, и оруженосцев принимать на обучение, с выдачей сертификатов. Главное – не зарываться, тут копеечку ухватил, там фартинг, здесь эре – глядишь и скопилось чего-то. Правда, по составленному фон Шнитце плану реставрации замка до ее завершения еще двадцать три года, а до тех пор все прибыли будут уходить на эту древнюю груду камней исторического значения, но… куда, собственно, спешить?
