Нова Проспект (СИ) - "J.C.Elliot" (библиотека книг .txt) 📗
Пятнадцатого октября две тысячи двадцать восьмого года, ровно через год после появления Цири на Земле, они потеряли половину населения.
Так и сказали по телику — «половину». Не уточнили, блядь, что за этой половиной скрывается четыре с половиной миллиарда человек. Что за этой половиной скрываются непригодные для жизни Китай, Индия и Россия. Что через год эта половина превратится в три четверти, а еще через два — им полная крышка.
Половину, блядь, они потеряли, зато впереди охренительные новые времена, пожалуйста, пристегните ремни и держитесь за поручни. Человечество выторговало себе передышку, оставив другие миры умирать, руководствуясь своим любимым принципом — кто угодно, но только не я и не сейчас.
На всей планете остались две профессии — либо ты ученый, либо ты охотник на тварей, в противном случае — отправляйся кормить океан, нам сейчас лишние рты не нужны.
Адам выбрал второе. Хотя нет, подождите — выбрал? — из него сделали второе. Какая, мать ее, старая история, спетая на новый мотив.
Нет, есть еще один вариант — ты Дэвид Шариф, лидер общечеловеческой программы «Эксодус».
О, да. Тогда ты, считай, второй после Бога.
*****
Дэвид Шариф говорит по телевизору: «будущее за биотехнологиями».
На деле — за биохоррором.
Ген Цири — прерогатива карбонных форм жизни, старого доброго мяса, но времени выращивать мини-копии Цири не было, и Левандовски, перелопатив горы туш, выловленных из Женевского озера, предложил оригинальное решение.
Шариф и правительство Объединенных Человеческих Штатов (читай — Иллюминаты) одобрили его в первом чтении.
Так родились на свет SARIF INDUSTRIES BIOPORTAL T-300 — сгусток переливающейся биомассы, напичканной геном Цири, общающийся со своей базой с помощью квантовой телепатии.
Попытки имитировать дар Цири напоминали карго-культ, но у этого культа - множество жрецов. В попытках понять и воспроизвести человечество спускалось все ниже и ниже, от генов — к атомам, от атомам — к квантам, чем меньше — тем лучше. Квантовая физика обрела новое дыхание; никто не смел больше называть ее эзотерикой.
T-100 и T-200 оказались полнейшей неудачей — T-100 взял и исчез в никуда, из T-200 никто не возвращался, а звуки, с которыми он поглощал живые тела, резко сократили количество добровольцев.
Шариф был уверен, что T-300 окажется рабочей моделью. Может быть. Презентация рабочего прототипа была назначена на вторник.
*****
Старое доброе «железо» заржавело под мощным потоком инвестиций в биотехнологии, порталы открыли врата в Золотую Эру генных модификаций. Усовершенственованный CRISPR оказался в разы дешевле углепластика; для корпоративной Америки не существовало более убедительного аргумента. Никакого технического обслуживания, никакой починки, никакого нейропозина.
Что может быть дешевле куска мяса?
Биомасса, оставшаяся в людям наследство от морского бога, была способна принимать любые формы, стоит только чуть-чуть покопаться в гомеозисных генах. Рынок тут же создал новую профессию — инженер биомассы. Архитекторы плоти, вдохновляясь наиболее экзотичными из созданий давно попранной матушки природы, совершенствовали старую модель человека. Делали из вчерашней обезьянки колониста будущего.
Какой-то пиарщик на полном серьезе решил, что «архитектор плоти» звучит поэтично.
Народ сопротивлялся ровно до того момента, как Версалайф стала закрывать заводы по производству нейропозина. А когда сам Шариф сменил собственную золотую руку на нечто, способное регенирировать за долю секунды, окончательно понял, что наступили новые времена.
Потому что когда у Шарифа появляется видение нового мира, остановить его невозможно. Особенно если этих новых миров — нескончаемое множество.
*****
— Не пойдешь? — спросил Причард. — Цирк будет что надо.
Раньше бы Адам улыбнулся остроте, сейчас она показалось ему фальшивой — Притчард точно знал, сработает ли T-300 или нет.
Притчард знал все. У Притчарда целые комплексы обработки данных, Притчард — мощнейший квантовый компьютер на планете Земля. Машина, натянувшая на себя навечно застывшую маску Притчарда, и пытающаяся развлекать Адама старыми шутками.
И, к сожалению, его единственный друг.
— Нахер, — ответил Адам, выискивая в шкафчиках кухни чего-нибудь покрепче. Из Чайрон-билдинг он так и не переехал. Фарида предлагала к ней или вместе снять квартирку. Но Адаму казалось, что тогда исчезнут даже те крохи воспоминаний о Цири, которые ему остались. По этим коридорам она ходила, в ванной остался косметический карандаш. На кухне купленная когда-то кружка с Мастером Йодой. Цири говорила что он кого-то ей напоминает. Ве… ви… как-то там.
Память его подводила. Может, последствия той самоубийственной вылазки. Притчард говорил, что мозгу тоже досталось. Словарный запас тоже в последнее время упростился.
— Брось, — возразил Притчард. — Тебе нужно развеяться.
Притчард помогал Шарифу, Левандовски и Гинзбург, причем всем троим — одновременно. В нынешнем состоянии для него это не составляло труда. Обрабатывал массивы данных, находил скрытые связи, предлагал решения — и все это за пару секунд. Новая информация — ответ. Новая информация — ответ. Sarif Industries можно было переименовывать в Pritchard Industries.
Одной компанией амбиции новоиспеченного ИИ не ограничивались. Он успевал между делом планировать объемы потребления человечеством в условиях крайне ограниченных ресурсов: продовольственное обеспечение (одна пицца в неделю, Адам, в остальное время — витаминизированная бурда), здравоохранение, систему транспорта и связи. Не сразу и в открытую, нет, шаг за шагом, чтобы корпократы не переразали провода. Но, испуганные гиперинфляцией и хаосом, политики все больше говорили голосом Притчарда; и люди удивлялись, откуда вдруг на Земле появился здравый смысл.
Студент Фрэнсис Притчард, позже отчисленный с третьего курса Массачусетского, размахивавший транспарантом «нам нужна плановая экономика» на популярных в то время митингах «захвати Уолл-Стрит», не просто воплотил свою мечту; он ей становился.
Адаму он тоже помогал. В основном — слушал.
Но Притчарда в этой машине, с которой он ежедневно общался и в присутствии которой периодически бухал, с каждым днем становилось все меньше. Выражалось это, в основном, в мелочах. Немного по-другому строил фразы. Выражался куда конкретнее — сказал, например, недавно, что «критическая точка вымирания человечества — пять процентов от населения».
Разве бы он раньше такое сказал? Пять, мать его, процентов.
Это была сущая пытка. Смотреть, как твой лучший друг умирает с каждым днем, превращаясь в ИскИн. Маленькие усовершенствования кода множились, уничтожая маленькие человеческие баги. Что еще хуже — подсобил ему в этом Адам.
— Ты мне кое-что забыл тогда рассказать, — сказал Адам, наконец обнаруживший свою заначку (Фарида перепрятала, что ли?). — Что уже умирал, когда решился оцифроваться. От моей пули.
— Вспомнил таки, и года не прошло, — засмеялся Притчард.
— Что ж смолчал? — скривился Адам, хлебнув виски прямо из горла. — Пожалел, что ли?
— В первую очередь, себя, — отшутился Притчард, — Я бы самоудалился, слушая твое нытье и пьяные извинения.
Настоящий Притчард бы никогда не отказался от такой возможности.
*****
Намир жив. Адам даже не помнил, кто ему это сказал. Вроде бы Притчард? Сказал, мол, собирали по кусочкам, как когда-то Адама, и напичкали биоаугментами по самые гланды — «так, что на человека перестал быть похож».
Усраться. Как будто он был похож раньше.
Перебрался с женой и детьми куда-то в Вайоминг, подальше от большой воды. Говорят, отгрохал себе особняк. Говорят, занялся подготовкой отрядов для освоения новых миров — биозащита, внедрение, разведка. Колонизация.
Версалайф (теперь дочерняя компания Sarif Industries) уже и концепт представила: первый шаг — исследование биоскаутами, собирающими образцы всего, что возможно. Второй шаг — обработка данных Искинами. Третий — обкатка полученной модели со всеми возможными вариантами присутствия форм земной жизни.
