Арктический мост - Казанцев Александр Петрович (читать хорошую книгу txt) 📗
Старик-японец, видя его состояние и слыша непрестанные вопросы о том, когда вернется госпожа, довольно ухмылялся и всячески расписывал свою изумительную, нежную, умную и добрую хозяйку.
Автомобиль не мог подходить к самому домику. Ему приходилось останавливаться на дороге значительно ниже; оттуда Кими-тян должна была прийти пешком.
Андрей несколько раз ходил встречать ее.
Он сидел в густом кустарнике под палящим солнцем и уносился мечтами к Северному полюсу...
Наконец он увидел О'Кими. Сердце у него заколотилось.
Девушка тороплово шла по дорожке; лицо ее было озабочено. Шофер тащил чемодан.
Андрея удивило выражение лица Кимитян. Но лишь он вышел навстречу, Кими-тян сразу стала другой. Она улыбнулась, подбежала к нему и протянула пачку газет.
Он сел тут же на камень и стал жадно читать, а она стояла перед ним и не спускала глаз с низко склоненной поседевшей головы...
Вечером они долго бродили по берегу озера. Руки их часто соприкасались, а однажды пальцы О'Кими остались в большой и жаркой ладони Андрея. Этот жар от пальцев передавался всему телу девушки. Едва сдерживая дрожь, она слушала Андрея, строившего планы возвращения...
Расстались они при лунном свете, превращающем озеро в призрачную долину, устланную серебряным ковром из шевелящихся чешуек.
Утром, открыв дверь своей половины, Андрей был страшно удивлен, увидев сидящую на ступеньках О'Кими. В руках она держала револьвер. Смущенная девушка вскочила и- пролепетала что-то бессвязное относительно дурных снов.
Как ни умела владеть собой О'Кими, Андрей все же заметил, что в течение всего утра девушка была особенно взволнована. Она часто смотрела на часы, неожиданно вздрагивала, оглядывалась по сторонам, не давала Андрею далеко удаляться от домика.
В половине двенадцатого, заставив Андрея поесть в неурочный час, она предложила пойти на ближайшую вершину. Андрей не мог ни в чем отказать О'Кими - ведь она пробудила его к жизни. И она уже много значила для него...
При подъеме Кими-тян очень торопила уставшего Андрея и все время оглядывалась по сторонам.
- Вот здесь мы отдохнем, - сказала она наконец.
Они сели.
- Теперь мы простимся, Андрей, - вдруг сказала О'Кими, назвав Корнева по-русски.
- Почему простимся?
- Я все объясню вам. В Японии у вас не только друзья. Когда я была в городе, то узнала, что Муцикава выследил вас. Извещенный о вашем исчезновении из Сиэтля, он, вероятно, испугался разоблачений и решил убрать вас. - Девушка прижалась к плечу Андрея. - Весь этот район окружен наемными людьми Муцикавы. Они хотят затравить вас как зверя, но это им не удастся.
- Я сейчас же отправлюсь в советское консульство.
- Это невозможно: вас убьют. Надо бежать тайно. Смотрите, смотрите, Андрей! Вы видите эту темную фигуру на скале? Это друг, человек из нашего Союза молодежи. Идите, идите к нему. Друзья помогут вам выбраться отсюда и посадят сегодня же на пароход.
- Мне... идти... уже? - растерянно сказал Андрей, нерешительно поднимаясь.
Сунув в карман револьвер, который подала ему девушка, Андрей повернулся к Кими-тян.
Всем существом потянулась она к нему. Он взял ее за плечи.
- Прощай, О'Кими, сайонара, - сказал он по-японски.
- Вы не забудете меня так же, как в первый раз? - подняла голову Кими-тян.
- Как в первый раз? - удивился Андрей.
- Там... в Америке...
- В Америке? Так это были вы?
- Идите, идите, - легко толкнула Андрея О'Кими, улыбаясь ему.
- Прощай, О'Кими! Прощай, мой метеор!.. - задумчиво произнес он, быстро притянул ее к себе, поцеловал и почувствовал, что слезы застилают ему глаза.
Резко повернувшись, он зашагал к черному утесу.
Кими-тян стояла, боясь шелохнуться. Она все еще ощущала его подле себя, еще слышала его голос: "Сайонара, сайонара, прощай, прощай!"...
Наконец ветви заслонили его худощавую фигуру. Тогда Кими-тян опустилась на землю и заплакала. Она плакала долго и громко, как плачут дети. Но это были слезы женщины.
Вдруг она спохватилась. Ведь она может еще раз увидеть его силуэт! Кими-тян побежала по тропинке, отошла от нее в сторону, забралась на камень - и ужаснулась: из-под самых ее ног в пропасть уходил скалистый обрыв.
Это было так неожиданно, что Кими-тян в первое мгновение зажмурилась. А когда она открыла глаза, то увидела фигуру Андрея. Он поднимался на черный утес. Еще немного - и он будет на скале.
Наконец-то! На черном утесе уже стояли две фигуры...
- Так вот где застал я вас, О'Кими, дзойси!
Кими-тян непринужденно улыбнулась.
- Ах, это вы, Муцикава? - скучающим тоном сказала она.
- Да, это я, извините. Не ждали?
- Напротив, я уже беспокоилась за вас,язвительно произнесла О'Кими. Она стала против Муцикавы так, чтобы, глядя на нее, он не видел черного утеса с двумя почему-то не уходящими фигурами.
- Где ваш спутник? Говорите живее! - еле сдерживая себя, процедил Муцикава. - Он представляет собой, извините, величайшую опасность для спокойствия ряда стран.
- Для вашего спокойствия, Муцикавасан... Вы хотели бы, чтобы господин Корнев был так же молчалив, как и тот, другой ваш спутник, задушенный вами неоэфиром?
- А я вижу, вы успели вдоволь наговориться с моим названным братом!
- Да, которого вы подло предали и оклеветали. Но вам теперь не избежать разоблачения!
Муцикава сгорбился и сделал шаг по направлению к О'Кими. Девушка невольно отступила.
- Где русский?
- Его нет, он уже далеко.
Муцикава сделал еще шаг к О'Кими. Она опять отступила. Черный утес был за спиной Кими-тян, но она знала, что на нем теперь никого нет.
- Где Корнев? - закричал Муцикава.
- Он ушел, ушел строить Арктический мост, - улыбнулась О'Кими, глядя поверх головы Муцикавы.
- Ушел? Ты помогла ему бежать! - медленно произнес японец, нагнув голову.
- Да, помогла! И счастлива, потому что люблю его. А вас ненавижу!
Муцикава на мгновение поднял лицо и взглянул на О'Кими. Она широко открыла глаза и отшатнулась. Тогда Муцикава протянул руку и шагнул к девушке. Она тихо вскрикнула...
Конец пятой части
Часть шестая
ДВЕ ТЫСЯЧИ КИЛОМЕТРОВ В ЧАС
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЗАГАДОЧНЫЙ ЯЩИК
В последние годы тесно стало в этом, недавно еще несуществовавшем, порту. Корабли вынуждены были отшвартовываться у железных эстакад, срочно построенных перпендикулярно набережной. Катера и буксиры едва не сталкивались в просторной когда-то бухте.
Грохотали краны, закрывая небо своими переплетами, ажурными мостами, высокими башнями... В воде плавали радужные масляные пятна, доски от ящиков, щепки... Перегруженный порт походил на горлышко бутылки, через которое протискивается бурный, клокочущий, разбухающий с каждым месяцем поток грузов, подобный потоку крови, обращающемуся между живущими одной экономической жизнью полушариями... Когда-то корабли не бороздили в этом направлении океанские воды. А теперь сколько флагов развевается в бухте, сколько разноязычной романтики в одних только названиях: "Венесуэла" Стокгольм, "Кумази-пальм"- Ливерпуль, "Вильдрехт" - Роттердам, "Толедо" Дублин, "Крошка Тулли"- Бремен, "Либерия" - Монровия, "Ошен сейлор" ("Океанский моряк") - Нью-Йорк, "Парижская Коммуна" - Гавр, "Франклин Делано Рузвельт" - Сан-Франциско, "Юконский ворон" - Сиэтль...
А многим кораблям не нашлось места для разгрузки. Им приходилось ждать до вечера на рейде.
Ожидал своей очереди и японский пароход "Эдзима-мару". Рядом на рейде стоял "Американец" с двумя чопорными трубами и наклоненной назад мачтой. Его силуэт постепенно сливался с морем. Солнце уже скрылось за холмами, но тени, еще прозрачные, лишь чуть прикрыли землю. Сквозь них можно было различить маяк на конце мола и даже вереницу судов, направляющихся в бухту.
С той стороны, где скрылось солнце, поднималось зарево. Но это была не вечерняя заря. Сетка ослепительных полос сплеталась над землей в плотную и яркую ткань из электрического света. Набережная выступала над черной водой, словно залитая светом театральная рампа.
