Фата-Моргана 1 (Фантастические рассказы и повести) - Франке Герберт В. (чтение книг .TXT) 📗
Суковатый стебель маиса подтверждал, что ученым вскоре придется отступить.
Кроудар долго стоял на коленях и глядел в будущее, пока фонарик не начал тускнеть. Тогда он поднялся, и они направились к выходу из каменистого ущелья.
Когда они оказались наверху и увидели перед собой, на равнине, огоньки умирающей цивилизации, юн остановился и сказал:
— Лов троди скоро закончится. Я возьму лодку и пару друзей. Мы поплывем туда, куда летают соколы.
Это была самая большая речь, какую он когда-либо произносил.
Она взяла фонарик, погасила его и прижалась к Кроудару.
— Как ты думаешь, что обнаружили соколы?
— Семена, — ответил он, кивая головой. Он не мог объяснить почему, но это было ему совершенно ясно. Все здесь испускало ядовитые испарения и соки, в которых могли выжить только местные флора и фауна… почему же должно быть иначе с троди или с другими местными морскими животными? И с соколами, которые были доказательством того, что здесь должна быть поросль гораздо менее ядовитая для пришельцев с Матери Земли.
— Лодки слишком медлительны, — сказала она.
Он молча согласился с ней. Шторм мог застать их далеко в море, тогда они не смогут вернуться назад. Это будет опасно. Однако он понял по ее голосу, что она не намерена удерживать или отговаривать его.
— Я возьму с собой самых крепких людей, — сказал он.
— Как долго тебя не будет? — спросила Хонида.
Он ненадолго задумался. Постепенно он привыкал к ритмам этого мира. Он мысленно представил себе все путешествие, дни, которые они проведут в океане, ночные поиски вод, над которыми реют соколы в своем низком, бесшумном полете, а потом возвращение назад.
— Восемь дней, — сказал он.
— Там вам понадобятся хорошие сети, — произнесла она. — Я позабочусь о том, чтобы их изготовили вовремя. Может быть, с вами пойдет пара техников. Я знаю двоих, которые охотно отправятся с тобой.
— Восемь дней, — повторил он и подумал, что ей придется найти сильных людей.
— Да, — ответила она. — Восемь дней. И когда ты вернешься, я буду ждать тебя на берегу.
Потом он взял ее за руку и повел назад, к равнине.
— Мы должны дать имя этому миру, — сказал он на полпути.
— Дадим, когда ты вернешься, — ответила она.
Пер с англ. И. Горачина
Джек Вэнс
ЗВУКИ
Капитан Хесс отложил блокнот и так резко откинулся в кресле, что оно заскрипело.
— Это записи Эванса, — сказал он. — Их нашли в корабле.
— Это все? — слегка удивленно спросил Галиспелл. — Не было никакого письма?
— Нет, сэр, абсолютно ничего. Когда мы его подобрали, при нем не было ничего, кроме этого блокнота.
Галиспелл потер пальцем рябую столешницу.
— Действительно, странно, — сказал он и открыл первую страницу.
— Что вы думаете об Эвансе? — спросил капитан. — Странный парень, правда?
— Говард Эванс? Вовсе нет. Мы считаем его очень ценным работником. Почему вы спрашиваете?
Хесс наморщил лоб, пытаясь четко сформулировать ответ.
— Ну, он мне показался каким-то неуравновешенным; похоже, он привык бурно выражать свои чувства.
— Говард Эванс? — удивился Галиспелл.
Хесс посмотрел на блокнот.
— У меня было время посмотреть записи и…
— И у вас создалось впечатление, что он был… немного странным?
— Может быть, все, о чем он пишет — правда, — Хесс был задумчив. — Я и сам бывал во многих темных уголках Вселенной, но ничего подобного не встречалось.
— Довольно странно, — произнес Галиспелл и принялся за блокнот.
Дневник Говарда Чарльза Эванса.
Я начинаю эти записи без особого пессимизма, но, должен признать, и без радужных надежд. Иногда мне кажется, что я уже умер. Весь мой полет был сплошным предчувствием смерти. Я летел и летел сквозь тьму, причем в гробу было бы лишь немногим теснее. Передо мной и надо мной сияли звезды, подо мной и за мной — тоже. Больше недели, меньше года.
Во вселенной слишком много пространства для корабля и звезд, а в этом блокноте слишком мало страниц. Все они понадобятся мне для хроники жизни в этом новом мире.
Нужно так много рассказать, а сделать это кроме меня некому. Я не стану прибегать к литературным красотам, просто попытаюсь представить происшедшее как можно объективнее, описать все, что со мной произошло.
Я посадил корабль на самом подходящем месте, какое мне только удалось разыскать. Сделал обычные контрольные замеры: состав атмосферы, влажность и давление воздуха, тест на микрофлору. Потом отважился выйти наружу, установил антенну и послал сигнал SOS.
Жилище — не проблема. Корабль для меня — постель, а если понадобится, то и убежище. Потом, от скуки, я могу свалить пару деревьев и построить дом. А пока я решил подождать, спешить некуда.
Конвертор корабля снабдит меня водой, концентратов хватит надолго. Если с гидропонными баками ничего не случится, у меня будут и овощи, и фрукты, и концентрированный белок.
Поначалу мне показалось, что жизнь здесь легка, как в раю.
Здешнее солнце — карминово-красный шар. Дает немногим больше света, чем полная луна на Земле. Мой корабль стоит на лугу, покрытом толстыми, приятными на ощупь темно-зелеными ползучими растениями. В направлении, которое я называю югом, находится чернильно-синее озеро; луг плавно понижается к нему. Длинные ветви блеклой растительности — или мне лучше называть ее деревьями? — окаймляют луг всех сторон.
За ней тянется цепь холмов, она, вероятно, переходит в горный хребет, но я в этом не уверен. В сумеречном красном свете мне видно метров на сто, не более.
Все вместе — это картина абсолютного одиночества и покоя, и я наслаждался бы красотой пейзажа, если бы был уверен в будущем.
Мягкое дуновение ветерка морщит поверхность озера, и по ней разбегаются морщинки волн. Я запустил гидропонные баки и посеял дрожжевые культуры. От голода и жажды я, конечно, не умру. Озеро тихо и спокойно. Может быть, я когда-нибудь построю маленькую лодку. Хотя вода и теплая, я не отваживаюсь приближаться к берегу. В озере может водиться какое-нибудь страшилище, оно схватит меня и утащит в глубину.
Вообще, для опасений нет никакого повода. Пока что я не обнаружил никаких следов животной жизни: ни птиц, ни рыб, ни насекомых, ни моллюсков. Этот мир абсолютно неподвижен, если не считать легкого ветерка.
Я послал сигнал SOS. Когда-нибудь он достигнет цели.
Мое единственное оружие — мачете, поэтому я не решаюсь далеко отходить от корабля. Однако сегодня (если это слово вообще здесь подходит) я собрал все свое мужество и обошел озеро. Деревья более всего напоминают березы, они очень стройны и гибки. В другом свете, не в этих мутно-красных сумерках, их стволы и листья блестели бы серебром. Они стоят вдоль берега в ряд, словно их — посадил странствующий садовник. Легкий ветерок покачивает ветви. Они пылают алыми и пурпурными отблесками, но некому, кроме меня, любоваться этой зловещей красотой.
Я подумал тогда, что наслаждение пейзажем было бы еще больше, если бы я мог разделять его с другими, ведь один мозг не в силах уловить все оттенки и переходы. Я шел по аллее деревьев вдоль берега озера, и позади меня светило тускло-красное солнце. Как бы, я хотел, чтобы здесь был кто-нибудь еще! Правда, тогда исчезнет дивное чувство умиротворенности…
Озеро напоминало очертаниями песочные часы. Оттуда, где берега сближались, я видел приземистые контуры корабля, он стоял на другом берегу. Я присел под кустарником, надо мной раскачивались розовые и черные цветы.
Их влажные лепестки трепетали над озером, и ветер в них пел.
Я поднялся и пошел дальше.
Я прошел через лес, пере сек несколько полян и наконец вернулся к кораблю.
Я проверил гидробаки и увидел, что слой дрожжей нарушен, словно кто-то перемешал их палкой.
